Что теряет наука от политики самоизоляции России

Предвыборные месяцы подарили сразу несколько поводов поговорить о ситуации в науке и образовании — от смены министра науки и образования до слухов о массовых сокращениях научных сотрудников и коллективного обращения членов РАН к президенту. Практически все эти новости свидетельствуют, что и образование, и в особенности наука стоят далеко внизу списка государственных приоритетов. Более того, их и без того невысокая важность, по-видимости, будет только снижаться, за исключением, может быть, исследований, напрямую связанных с военными нуждами.

Экономия на науке

Для того чтобы это понять, не обязательно заниматься «кремленологией» и изучать биографию нового министра. Достаточно посмотреть на долю расходов на науку и образование в бюджете, которая падает даже в номинальном, не говоря уже о реальном выражении. Фиксирование расходов на науку в номинальном выражении на 2017–2019 годы означает сокращение реальных расходов примерно на 5% в год, даже если верить оптимистичным прогнозам инфляции.

Коллективные письма президенту c призывами увеличить финансирование академической науки выглядят достаточно наивным жестом отчаяния. Достаточно очевидно, что в сложившейся сверхцентрализованной модели политического управления Россией стратегический курс на игнорирование науки определяется на самом верху и призывы к увеличению финансирования науки обращены как раз к тому человеку, который в конечном итоге и принимает решение об их сокращении. Расходы на науку сокращаются в течение практически всего текущего срока правления президента Путина. Их доля в федеральном бюджете достигла максимума в 2013 году, составив 3,2%, к 2015 году она упала уже до 2,8%, а по оперативным данным Минфина за первое полугодие 2016 года, так и вообще до 0,8% (что, впрочем, отчасти связано с тем, что многие выплаты по статьям, связанным с наукой, делаются в конце года).

Эффект «модернизации»

Эта динамика достаточно резко контрастирует с тем, что происходило с 2008 по 2013 год. В этот период не только росли расходы на науку, но и создавалось общее ощущение, что руководство страны действительно обращает внимание на развитие как минимум прикладных научных исследований. Несмотря на сомнения в эффективности многих инициатив в области науки и образования, во время правления Дмитрия Медведева создавался хотя бы положительный информационный фон, постоянно напоминавший о важности науки и исследований для экономики и развития страны, который как минимум влиял на решение многих школьников о выборе профессии и привел к увеличению конкурса на технические специальности. Этот непродолжительный рост как финансирования науки, так и внимания к ней отразился (как и следовало ожидать, с некоторым лагом) и на качестве научных исследований. Так, с 2012 по 2015 год Россия была среди стран с самым высоким показателем высококачественных научных публикаций по индексу Nature Index of Rising Stars.

Курс на изоляцию

Однако в последние несколько лет иссякла не только материальная, но и «моральная» поддержка науки со стороны государства. В официальном языке государственных органов «обороноспособность» и «патриотизм» прочно вытеснили «инновации» и «технологии». И так как в России государство всегда играло крайне важную роль, такая смена лексикона не замедлила сказаться и на общем интересе населения к научным достижениям.

Наука и образование также стали заложниками курса на растущую изоляцию России от внешнего мира. Свою лепту вносит не только фактический запрет на иностранное финансирование научных и образовательных проектов, но и общее негативное отношение к международному сотрудничеству. Пожалуй, единственный призыв академиков к президенту, который может быть услышан, это прекращение «покупки» ученых за рубежом, так как государственный курс на увеличение изоляции России во всех сферах, включая научную, полностью совпадает с желанием местных ученых избежать конкуренции за ресурсы с коллегами, работающими за рубежом. Однако в науке сотрудничество, открытость и обмен информацией являются ключевыми факторами успеха, отказ или простое снижение интенсивности международных связей в итоге неумолимо сказывается на качестве исследований. Этому есть и эмпирическое подтверждение. Так, в статье экономистов Алессандро Икария и Фабиана Валдингера показывается, что резкое снижение международного сотрудничества, вызванное Первой мировой войной, привело к существенному снижению продуктивности ученых, в первую очередь в тех дисциплинах, в которых до войны наблюдался наиболее активный обмен информацией между странами, оказавшимися по разные стороны фронта.

Латиноамериканский путь

Проблема новой стратегии в том, что она крайне близорука. Даже если признать ее основной постулат о важности построения сильного в военном отношении государства, то надо вспомнить, что в долгосрочной и среднесрочной перспективе военная сила государства определяется прежде всего ее экономическим развитием. А экономическое развитие в современном мире определяется прежде всего качеством человеческого капитала, которым обладают страны, а вовсе не их материальными ресурсами. Статья Эрика Ханушека и Людгера Воссманна, опубликованная несколько месяцев назад в журнале Science, показывает, что знаменитое «восточноазиатское чудо» — быстрый экономический рост в странах Восточной Азии — можно полностью объяснить качеством среднего образования, которым обладали эти страны в 1960-е годы в отличие, например, от латиноамериканских стран, которые изначально находились на том же уровне экономического развития, но продемонстрировали куда более скромные успехи.

Развитие технологий приводит к тому, что именно вложения в человеческий капитал через образование и развитие науки в конечном счете будут определять мощь экономики. Не случайно, что в списке крупнейших публичных компаний три первых места по капитализации уверенно занимают три технологических гиганта — Apple, Alphabet и Microsoft, потеснившие лидировавших многие годы индустриальных гигантов, таких как Exxon Mobil и General Electric. Так же как больше века назад промышленные ресурсы отодвинули аграрные на второй план, так и на наших глазах человеческие ресурсы теснят природные и даже промышленные.

К сожалению, текущая государственная политика свидетельствует о том, что руководство страны не понимает, что вложения в образование и науку вносят гораздо больший вклад в дело вставания с колен, чем бряцание оружием и прирастание территориями. И эта плохая новость даже для представителей силового блока, на данный момент оказавшихся в выигрыше от смены государственной стратегии. Ведь меньшая доля от растущего пирога зачастую гораздо сытнее, чем больший кусок от съеживающегося.