Энергия против потепления: какое место займет Россия на «зеленом» рынке
В конце апреля Россия в числе 175 стран подписала Парижское соглашение по борьбе с глобальным изменением климата. Цель соглашения — ограничить эмиссию парниковых газов и таким образом не допустить повышения средней температуры на земле более чем на 2 градуса к 2100 году. В противном случае, по расчетам климатологов, мир ожидают необратимые изменения, экономический ущерб от которых достигнет десятков триллионов долларов. Мы вступаем в новую эру — постепенного перехода от сжигания ископаемого органического топлива к максимальному использованию чистых источников энергии во всех сферах жизни. И сейчас важно понять, как Россия может получить максимальную выгоду от предстоящих изменений и какие шаги необходимо для этого предпринять.
Технологии против углеродов
Энергетика является одним из главных источников парниковых газов в мире — по данным Международного энергетического агентства, на нее приходится почти 40% всех выбросов. В абсолютных величинах это около 23 млрд т в год, или около 700 т СО2 каждую секунду. Россия — пятый в мире производитель электроэнергии. При этом энергобаланс России выглядит очень неплохо на фоне других стран. Более 80% электроэнергии в России производится на базе безуглеродных (гидро- и атомная энергетика) или низкоуглеродных (газ) источников. Для сравнения, в Китае доля угля в энергобалансе более 60%, в США и Германии — около 40%.
В 2015 году произошли сразу несколько событий, наглядно иллюстрирующих новые базовые тенденции в энергетике. Во-первых, потребление угля — главного мирового топлива для электростанций, — которое неуклонно росло на протяжении последних 20 лет (за исключением кризисного 2009 года), стагнировало. Некоторые мировые угледобывающие компании, как, например, американская Peabody, оказались банкротами. Во-вторых, мировые инвестиции в возобновляемую энергетику — более $300 млрд — практически вдвое превысили инвестиции в строительство объектов традиционной энергетики. За год в мире было построено более 60 ГВт ветряных энергомощностей, около 50 ГВт солнечных и 35 ГВт новых ГЭС — в сумме это больше половины мощности всей российской энергетики. Предпосылки для бурного роста связаны как с заботой об экологии, так и с изменившейся экономикой проектов.
Мы привыкли, что возобновляемая энергетика традиционно получала в той или иной форме субсидии. Но за счет масштабных инвестиций в новые технологии цена «зеленой» энергии снижается быстрее всех прогнозов. В прошлом году Международное энергетическое агентство прогнозировало снижение цены энергии солнечных станций до 8,9 цента за 1 кВт•ч к 2020 году, что в два раза ниже цены 2010 года. Но на майском тендере на строительство крупной солнечной станции в ОАЭ победила компания, которая предложила поставлять энергию по цене 2,99 цента за 1 кВт•ч, без каких-либо субсидий со стороны государства или потребителей. Это почти в два раза ниже, чем розничная цена электричества в Москве.
В начале мая на протяжении недели Португалия полностью была обеспечена возобновляемой энергией, в Германии в отдельные дни доля ВИЭ в энергобалансе доходила до 85%, из-за чего на рынке электроэнергии сложились отрицательные цены, а избыток энергии был экспортирован в соседние страны.
Ненадежный запас
Россия не обладает такими ресурсами для развития ветро- и солнечной энергетики в промышленных масштабах, как мексиканские степи или пустыни Аравийского полуострова (ключевой ресурс ВИЭ в нашем климате — это второй по размеру в мире гидроэнергетический потенциал, освоенный только на 20%). Но показательна тенденция: последовательные инвестиции в новые технологии привели к радикальному снижению цены чистой электроэнергии из возобновляемых источников. И уже в обозримой перспективе она может стать дешевле традиционной.
Активно развиваются технологии «хранения» энергии — компания Tesla продала уже свыше 2,5 тыс. домашних комплектов, позволяющих днем «копить» энергию от солнечных панелей на крышах домов и использовать ее вечером и ночью, когда солнца нет. Страны Северной Европы с холодным климатом активно инвестируют в создание чистых источников теплоснабжения, не создающих выбросов парниковых газов. Например, в следующем году в Финляндии должна заработать первая в стране геотермальная тепловая станция, которая обеспечит экологически чистым теплом целый район второго по величине города страны Эспоо. Развиваются технологии «электрификации теплоснабжения», позволяющие отказаться от сжигания топлива для производства тепла.
Российская энергетика прошла важный этап — после реформирования РАО ЕЭС построены 30 ГВт мощностей, опасность дефицита энергии на какое-то время ушла в прошлое. Более того, из-за чересчур оптимистичных прогнозов по росту энергопотребления образовался избыток мощности, который приводит к росту цен на энергию и излишней финансовой нагрузке на потребителей. Однако если посмотреть на возраст тепловой генерации в России, то около 60% всех электростанций построены более 40 лет назад и в ближайшие 15 лет должны быть или кардинально модернизированы, или заменены новыми, более эффективными и чистыми. Этот уникальный шанс надо использовать для повышения эффективности энергетики, снижения цены на энергию и создания нового сектора российской экономики, связанного с ВИЭ.
Что надо сделать?
Во-первых, как бы это избито не звучало, инвестировать в развитие собственных технологий. Но сами механизмы инвестиций должны измениться.
К сожалению, в российских реалиях финансировать прорывные НИОКР отдельным энергетическим компаниям, даже крупным, не всегда под силу. Простой пример: для строительства Абаканской солнечной станции, которая более чем на 55% построена на базе российского оборудования, мы создали производство по росту слитков мультикристаллического кремния (основной материал для солнечных модулей), а также производство по сборке инверторов. Здесь мы воспользовались отработанными в мире технологиями, и все прошло успешно. Но по-настоящему венчурные инвестиции — это всегда большой риск. Вложив несколько миллиардов рублей в разработку компактного атомного реактора нового поколения вместе с «Росатомом», мы столкнулись с технологическими сложностями, которые привели к удорожанию проекта почти в два раза и увеличению сроков его реализации.
Выходом из этой ситуации могло бы стать создание специального органа, который бы определил перспективные разработки и технологии для отрасли и ожидаемые потребности в них. В состав органа могли бы войти заинтересованные в инновациях энергокомпании, научные институты, производители оборудования, финансовые организации. Таким образом, НИОКР получили бы достойное финансирование, понятный рынок сбыта, а отрасль смогла бы в будущем снизить зависимость от иностранного оборудования. Как показывает история, действительно прорывные технологии рождаются не столько в академических лабораториях, сколько при сотрудничестве науки и реального бизнеса.
Во-вторых, России необходимо выходить на рынок «зеленого» финансирования.
Первые «зеленые» бонды появились в 2010 году, в 2015 году объем «зеленого» рынка уже превысил $40 млрд. В мировом масштабе это немного, но на парижской конференции по борьбе с изменением климата одной из самых горячих тем стало обсуждение прихода на этот рынок пенсионных фондов с их колоссальными финансовыми ресурсами. В таком случае рынок может вырасти в сотни раз. В рамках G20 разрабатываются новые «зеленые» финансовые продукты, а недавно созданный с участием России Банк развития БРИКС уже объявил о планах по выпуску «зеленых» бондов. Российские банки должны активно включиться в этот процесс.
И, конечно же, речь должна идти не только и не столько о финансировании строительства новых солнечных станций и ветряков. Потенциал снижения эмиссии парниковых газов — одного из условий «зеленого» финансирования — есть во всей энергетической цепочке: от добычи топлива, производства энергии и ее транспортировки до эффективности ее потребления. К примеру, «ЕвроСибЭнерго» снизила выбросы СО2 за последние 15 лет практически вдвое. Такого результата мы добились за счет модернизации наших ГЭС (они стали производить больше энергии, используя тот же объем воды, которая заместила энергию наших угольных станций), перевода угольных котельных на газ, а главное — радикального снижения уровня потерь в сетях. Возможно, имея доступ к «зеленому» финансированию, мы сделали бы это за два-три года.
В-третьих, необходимо еще раз проанализировать Энергетическую стратегию России до 2035 года в части соответствия планов строительства новых мощностей и заявленных целей по снижению эмиссии парниковых газов.
Переход к новым технологиям в энергетике позволит создать новый высокотехнологичный сектор экономики и десятки тысяч рабочих мест. В мировом секторе ВИЭ — на производствах, монтаже, обслуживании оборудования — уже работают около 10 млн человек, и по существующим прогнозам к 2030 году число занятых достигнет 25 млн человек. Какая часть из них будет работать в России?
У меня нет иллюзий, что предлагаемые планы будет легко воплотить в жизнь. Но, как показывает история, технический прогресс не остановить: 20 лет назад мы слушали музыку на CD, пользовались пейджерами и вряд ли задумывались о смартфонах. Сегодня все по-другому. Десять лет назад сложно было предположить, что на кредитную ставку может повлиять оценка корпоративной социальной ответственности компании. Сегодня это обычное дело.
Лучше быть частью прогресса, чем оказаться за его бортом. Особенно в такой базовой отрасли, как энергетика.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
