Выбор без выбора: почему экономический совет поддержит «план Кудрина»
Пожалуй, впервые за последнее десятилетие в России вновь на высшем уровне всерьез обсуждается стратегия экономической политики, а именно долгосрочных целей и принципов действий государства в экономике.
Долгое время в этом не возникало ровно никакой потребности. Сначала страна наслаждалась триумфальным маршем нефтяных цен, в результате чего единственной серьезной заботой правительства было распределение дополнительных бюджетных доходов. Даже невероятно расточительные «национальные проекты», предназначенные для решения насущных социально-экономических задач, вскоре были напрочь забыты, а задачи брошены на полпути.
Потом наступил глобальный экономический кризис, хоть и по касательной, но больно задевший Россию. Однако экономической политики как таковой все же не появилось: власти занялись текущим антикризисным управлением, сводившимся примерно к тому же — распределению благоразумно отложенных и не потраченных с ходу нефтедолларов, иными словами, к заливанию всех проявлявшихся проблем деньгами. Поскольку кризис в итоге рассосался как бы сам собой, никаких уроков извлечено не было, и вернувшиеся вскоре высокие цены на нефть и бюджетное изобилие уже стали восприниматься как непреложные и вечные. Настолько, что даже огромные издержки «валоризации пенсий» 2010 года и майских указов 2012 года, несмотря на предупреждения экспертного сообщества, представлялись вполне посильными. Однако в конце концов торможение инвестиций и роста, а также обвал нефтяных цен вкупе с санкциями поставили крест на этих и многих других иллюзиях. На сегодняшний день налицо неутешительная картина экономического спада, который, как все понимают, в самом лучшем случае сменится болтанкой «околоноля».
Такова диспозиция перед 25 мая, когда в Кремле должно пройти заседание экономического совета при президенте. Комментаторы уже поспешили объявить его полем решительной битвы между сторонниками двух парадигм экономической политики — всяческого стимулирования экономики за счет бюджетных и монетарных мер (вариант Столыпинского клуба) и решительного отказа от такого стимулирования с целью неуклонного обеспечения макроэкономической стабильности как базиса для будущего развития (вариант Кудрина). При этом позиции соперничающих сторон вовсе не диаметрально противоположны, как может показаться: и те и другие в равной степени провозглашают необходимость структурных преобразований и некоторой либерализации бизнес-среды, хотя понимание механизмов тех или иных перемен и степени их приоритетности, конечно, может быть разным. Но при этом противники стимулов считают, что до завершения реформирования институтов денежная накачка бессмысленна, ибо будет ими отторгнута и уйдет в песок, тогда как их оппоненты справедливо полагают, что сбалансированность бюджета не может быть самоцелью экономической политики, а ждать завершения непростых реформ нельзя, поскольку потом потерянное время и накопленное отставание российской экономики от мировой компенсировать уже не удастся.
На самом деле исход предстоящего «мозгового штурма» понятен. Что бы пессимисты ни сулили экономике в далекой перспективе, правительство пребывает в зоне полного институционального комфорта, не сталкиваясь с какой бы то ни было конкуренцией и не чувствуя никаких стимулов к активным действиям. В последние годы ничегонеделание в экономике прикрывалось как раз рассуждениями о структурных реформах/ институциональных преобразованиях, за которые никто всерьез приниматься не хотел. Оно и понятно: будучи политически рискованными и социально болезненными одновременно, преобразования эти никому из лиц, принимающих решения, не нужны. Многие любят порассуждать, к примеру, о важности реформы судебной системы или правоохранительных органов, но мало кто представляет себе, каким образом эти благие намерения проводить в жизнь и, самое главное, кому конкретно и на какие жертвы нужно для этого пойти.
А вот с этого момента начинаются сложности. Напомним, что по результатам недавнего исследования российские элиты предпочитают политико-экономический status quo любым альтернативам, сколь бы разумными и привлекательными они ни казались. С этой точки зрения оба предлагаемых к совещанию варианта действий плохи, но программа Столыпинского клуба опасна для истеблишмента вдвойне. Но не своими безудержными романтическими устремлениями, оборачивающимися явными профессиональными казусами вроде «неинфляционной эмиссии», а прежде всего тем, что стимуляционная активность генерирует неконтролируемые риски. Про них можно было бы забыть, только если бы бездействие угрожало катастрофой.
Однако с точки зрения нынешних российских элит речи об этом не идет: да, ситуация далека от идеала, но ничего совсем уж страшного на горизонте не заметно. Если даже не получилось убедить скептически настроенную публику, то себя-то уж точно удалось: нефтяные цены начали расти и скоро вернутся на более или менее приемлемые уровни, российской экономикой наконец-то достигнуто дно, да и до снятия санкций рукой подать. Институциональные реформы и упражнения по стимулированию экономики в таких условиях просто излишни. Даже если считать, что выбор на самом деле существует, все мало-мальски адекватные чиновники знают, что в качестве базового будет принят вариант Кудрина, на самом деле мало чем отличающийся от текущей политики (не считать же грандиозным свершением арифметически неизбежное повышение пенсионного возраста). В таком случае можно спокойно продолжать не делать то, что и так уже не делается сегодня, без ненужных потрясений и излишних треволнений.
Таким образом, время для возвращения настоящей экономической политики пока еще не пришло. Для этого потребуется либо относительно долгая стагнация, которая сформирует жесткие ресурсные ограничения для основных элитных групп, либо резкое одномоментное ухудшение ситуации в экономике, которое сложно будет купировать традиционными средствами ручного управления. Момент истины рано или поздно наступит, но тогда пространство выбора будет заметно сужено, а запоздалые преобразования придется осуществлять без обсуждения и подготовки, в режиме «ошпаренной кошки», с огромными материальными и социальными издержками.
Ничего не поделаешь: длительное забвение экономической политики никогда не проходит даром.
