Нулевой вариант: почему Минэкономразвития сулит России 20 лет стагнации

Просочившиеся на публику детали долгосрочного прогноза социально-экономического развития до 2035 года позволили обозревателям всласть потешиться алармистскими заголовками о грозящих стране десятилетиях застоя. Между тем с технократической точки зрения результаты прогноза получились довольно тривиальными, а в содержательном смысле — нерелевантными.

Значительная часть таких прогнозов по большому счету представляет собой продукт экстраполяции избранных предпосылок. Если предполагать, что на длинном горизонте внешняя конъюнктура (цены на нефть) практически неизменна либо дарует нам небольшой позитив, ухудшение демографии лишь чуть-чуть подъедает трудовые ресурсы, а все остальное постепенно меняется к лучшему без серьезных изменений структуры экономики и ключевых параметров экономической политики, то автоматически получаются грустные сценарии «базовый» или «базовый плюс», то есть многолетняя стагнация с отставанием от темпов развития мировой экономики (заметим, что это не более чем слегка отретушированный status quo).

Призраки реформ

Напротив, «целевой» сценарий вполне оптимистичен. Он предусматривает экономический рост на скоростях, опережающих среднемировую, благодаря проведению «структурных реформ», которые должны активизировать продуктивный инвестиционный процесс, в свою очередь подталкивающий вверх производительность труда и доходы населения. Формирующийся из-за увеличения импорта дефицит текущего счета платежного баланса при этом должен покрываться притоком иностранного капитала.

В отличие от откровенной банальности инерционных сценариев здесь все построено на умолчаниях и мистике. Прежде всего какие конкретно реформы имеются в виду и где взять для них ресурсы, включая наиболее дефицитный ресурс политической воли? Также остается за кадром, почему эти преобразования принесут столь заметную инвестиционную отдачу или даже с чего вдруг они вообще доживут до завершения, а не будут свернуты при первом удобном случае? Ведь послужной список реформаторов последнего десятилетия как минимум не впечатляет.

А чистый приток частного капитала в страну наблюдался, строго говоря, в течение лишь двух лет новейшей российской истории — в 2006−2007 годах, но на фоне огромного нефтедолларового профицита текущего счета. Возможен ли вообще устойчивый приток иностранного капитала в условиях действующих международных санкций, которые по состоянию на сегодняшний день скорее будут усилены, чем сняты?

Метафизика целевого сценария, очевидно, заточена на обострение дилеммы между ним и инерционными вариантами развития. Иными словами, если ничего не предпринимать, страна будет медленно деградировать, скатываясь на задворки цивилизации. Для того чтобы избежать подобной судьбы и хотя бы удержать нынешнюю долю в три с небольшим процента от глобальной экономики по паритету покупательной способности, нужно поскорее начинать что-то делать для повышения эффективности системы.

Проблема в том, что даже в условиях бюджетной вседозволенности власть не начала расчистку очевидных завалов в экономике, не говоря уже о куда более сложных изменениях в системе государственного управления (например, в судебно-правоохранительном хозяйстве), без которых любые экономические преобразования будут, мягко говоря, ущербными. Нет почти никаких надежд, что сегодня власти окажутся более восприимчивыми к реформаторским призывам, тем более что свободные средства в бюджетах иссякли и с трудом хватает даже на самое, по мнению тех же властей, необходимое, не говоря уже о затратных и рискованных реформах.

Уж больно угроза привычная, отдаленная и неубедительная.

Планов нет

Тривиальность не так страшна. Куда хуже нерелевантность долгосрочного прогноза: в нем напрочь отсутствуют ответы на ключевые вопросы развития страны. Остается неясным, как Россия собирается реагировать на стратегические вызовы, которые либо вместе, либо поврозь с высокой вероятностью обратят невеселое, но терпимое инерционное прозябание в острейший кризис, причем задолго до наступления далекого 2035-го и, скорее всего, даже раньше ухода со сцены главных героев сегодняшнего дня.

Таких вызовов как минимум четыре.

Первое. Вера президента Путина в светлые перспективы углеводородов разделяется далеко не всеми экспертами. Экстремальные негативные шоки, связанные, например, с технологическим обновлением автотранспорта, пока кажутся слишком абстрактными. Но все же стоит задуматься, а что мы в принципе будем делать при цене на нефть-кормилицу на уровне $30 или $20 за баррель? Между тем даже целевой сценарий Минэкономразвития не предусматривает движения в сторону сколько-нибудь глубокой диверсификации экономики.

Второе. Средний демографический прогноз на самом деле выглядит гораздо хуже, чем заложено в описываемых сценариях, а стагнация российской экономики неизбежно снизит ее привлекательность даже среди мигрантов низкой квалификации. В то же время практически поголовное высшее образование и сформированные культурные стереотипы у относительно немногочисленного молодого поколения создадут дополнительные диспропорции между спросом и предложением на рынке труда. Пенсионная система конструкции 2002 года лежит в руинах, а ее финансовый дефицит, формирующий значительную часть фискальной дыры расширенного правительства, с каждым годом увеличивается. Тем не менее даже приблизительные контуры нового решения пенсионной проблемы по-прежнему не намечены.

Третье. В последние годы административно-силовой аппарат заметно разбух по своей численности, финансовым аппетитам и влиянию. У Минэкономразвития, разумеется, нет ответа, как это соотносится с шагреневой кожей наших экономических возможностей и существует ли реалистичный план сворачивания безудержного внешнеполитического активизма и обуздания самоедской деятельности гражданской и силовой бюрократии.

Наконец, последнее. Поддержание национальной конкурентоспособности в современном мире неразрывно связано с увеличением объема и эффективности расходов на развитие человеческого капитала — образование, здравоохранение, науку и пр. Каким образом руководство России собирается в перспективе конкурировать с другими странами, сокращая финансирование этих сфер?

Экономический прогноз до 2035 года служит наилучшим подтверждением бесполезности и даже вреда породившего его федерального закона о стратегическом планировании. Принятие этого закона опиралось на логичное вроде бы умозаключение, что взгляд на более длинный временной горизонт дает лицам, принимающим решения, полезную информацию для выработки текущей политики. Но по факту вместо выбора системной долгосрочной стратегии развития пишутся, редактируются и обсуждаются тысячи никому не нужных и никак не связанных друг с другом и с реальностью документов, в то время как критические для существования страны вызовы намеренно игнорируются.

Причина тому одна — хроническая близорукость правящей российской элиты.