Переориентация на внутренний рынок: новые реалии мебельной отрасли России

Фото: Петр Ковалев / ТАСС

По данным Минпромторга России, производство мебели в первом квартале 2022 года показало рост на 4% в количественном выражении. Показатели свидетельствуют, что отечественные производители мебели потенциально готовы закрыть потребности внутреннего рынка: это лишь вопрос времени и способности к перестройке логистических цепочек, полагают в ведомстве. Еще один значимый фактор, который этому способствует, — поддержка государства. Например, можно стать участником Национальных проектов России или получить помощь благодаря инициативе «Покупай российское».

Во втором квартале рынок столкнулся с новыми вызовами. Мебельная отрасль во многом зависит от импортного сырья — соответственно, по мнению генерального директора Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России (АМДПР) Тимура Иртуганова, основной проблемой стало резкое падение курса рубля, которое произошло в марте.

Девальвация национальной валюты оказала серьезное влияние на производство и рынок мебели. Так, значительно выросли цены на металлическую фурнитуру, лакокрасочные материалы, пластиковую кромку. Также подорожали запчасти и расходные материалы для оборудования, на котором производится мебель. Все это серьезно повлияло на себестоимость производства.

Кроме того, в условиях неопределенности многие предприятия в этот период (март 2022 года. — РБК) стремились закупить максимальные объемы комплектующих из-за границы, даже несмотря на низкий курс рубля. Пополнение запасов по завышенным ценам сказалось негативным образом на достаточно долгий период, и себестоимость производства мебели из-за этого еще какое-то время оставалась высокой.

Тем не менее, по данным АМДПР, это не помешало представителям отрасли выйти на рекордные показатели в некоторых сегментах. Среди них стоит отметить рост производства кухонной мебели — эта товарная группа пользуется наибольшим спросом. Со своей стороны, власти готовы поддержать бизнес в наращивании производства через программы Национальных проектов России. О том, что сейчас происходит в отрасли, рассказал гендиректор АМДПР Тимур Иртуганов.

— С какими сложностями столкнулась российская мебельная отрасль весной?

— Основной проблемой стало падение внутреннего рынка. Был короткий, буквально трехнедельный ажиотажный спрос в марте, когда многие стремились овеществить денежные запасы. В этот период люди, которые планировали покупку мебели даже в какой-то краткосрочной перспективе, стремились осуществить ее сразу. Но уже в последнюю неделю марта началось падение по объемам продаж, причем не в рублевом, а натуральном выражении. Соответственно, это негативно сказалось на рынке, и последние пять месяцев мы продаем единиц мебели меньше, чем в прошлом году, а последние два месяца меньше, чем даже в 2020 году.

Определенное замедление продаж, конечно, негативно сказывается не только на мебельном рынке, но и на смежных отраслях. Допустим, очень серьезно упал уровень производства плит ДСП и МДФ (древесно-стружечная плита и мелкодисперсная древесная фракция. — РБК). Некоторые ведущие предприятия — производители плит, которые ориентированы в значительной степени на внутренний рынок, в результате работают с серьезными перебоями, а летом были вынуждены простаивать почти половину времени.

Однако при всем этом хочу отметить, что крупнейшие предприятия уже в мае начали снижать стоимость продукции и этот тренд продолжился в июне—июле. В настоящее время можно сказать, что мебель сейчас дороже примерно на 10–15%, чем в сентябре 2021 года. В принципе, величина подорожания сопоставима с уровнем инфляции.

Кроме того, не могу не отметить закрытие для наших мебельщиков европейских рынков. Несмотря на то что мы экспортируем всего 16% от общего производства мебели, это нельзя игнорировать. Потеря европейских рынков на некоторых компаниях сказалась негативно. Ведущим предприятиям, уделявшим внимание именно экспорту, пришлось переориентироваться на внутренний рынок.

— Какие внешние рынки наиболее перспективны в данный момент?

— Основные экспортные рынки сейчас — это Казахстан, Узбекистан, Белоруссия. Когда мы говорим, что всего 16% от произведенной мебели экспортировалось, это не очень большая величина. Понятно, что в основе своей предприятия были ориентированы на внутренний рынок. Опять же, из этих объемов экспорта значительная часть приходилась на дружественные страны.

Говоря же об импорте, отдельные специалисты наблюдали рост продаж итальянских кухонь в мае—июне этого года. В этой ситуации уже необходимо говорить о защите собственного рынка, введении дополнительных ввозных пошлин, потому что сейчас первоочередная задача — сохранить собственное производство, защитить внутренний рынок для собственных производителей. Речь не идет о монополизации и ущемлении покупателей, но о сохранении рабочих мест, экономике и приемлемых объемах производства.

Если говорить о новых экспортных рынках, то сейчас многие предприятия смотрят на Ближний Восток: это Саудовская Аравия, ОАЭ и другие страны с небольшими объемами собственного производства ЛПК (лесопромышленного комплекса. — РБК), в том числе и мебели, где мы со своими ценами можем быть конкурентоспособны.

— Что касается фурнитуры, российские предприятия сейчас могут конкурировать с китайскими производителями?

— Надо признать, у китайских производителей внутренняя цена на фурнитуру ниже той, по которой они продают ее нам. Но древесные плиты у нас более качественные и дешевые. К тому же по качеству наша мебель точно опережает китайскую из того же ценового сегмента. Благодаря этому мы достаточно уверенно выдерживаем конкуренцию.

— Как на российскую мебельную отрасль повлиял уход IKEA? Насколько пострадали фабрики?

— Заказы IKEA выполняли около 20 мебельных фабрик, некоторые из них ориентировали на этот бренд практически 100% производства. Таким предприятиям в марте, когда IKEA остановила свою деятельность, пришлось нелегко. Надо сказать, что в этот момент Минпромторг очень активно включился в проблему. В министерстве оперативно провели отраслевое совещание, в ходе которого проанализировали ситуацию. Предприятия доложили, какие объемы ими потеряны и что за продукцию они производили для этого бренда.

В ходе совещания искали решение проблемы — от помощи в выходе на другие торговые сети до возможности как-то локально субсидировать предприятия. Но по большому счету ни одно из предприятий из-за ухода IKEA не закрылось.

Речь идет о 20 предприятиях, а у нас их больше 20 тыс. Доля IKEA на российском мебельном рынке составляла около 5%. Понятно, что на падающем рынке уход одного, пусть даже ведущего, игрока серьезных последствий не имел. Да, IKEA для многих являлась неким ориентиром, а для кого-то даже эталоном по соотношению цена/качество, но российские мебельщики практически этого ухода не заметили. Кто-то, работавший в тех же ценовых нишах, что и IKEA, от этого даже выиграл, увеличив объемы продаж своей продукции. Соответственно, я бы сказал, что серьезных последствий никаких не было.

— Способна ли отрасль насытить внутренний рынок?

— Отрасль насыщала и продолжает насыщать внутренний рынок. Если по итогам 2021 года доля импорта составила 41%, то сейчас она точно гораздо ниже. У нас в стране не загружены значительные мощности по производству мебели. Поэтому восполнить любое количество мебели наши мебельщики могут вполне, даже без поддержки из-за границы.

При этом без ущерба для потребителя, потому что все ведущие предприятия вооружены современным оборудованием. Учитывая, что значительная его часть была обновлена в последние 2–7 лет, мы ни в чем не уступаем европейским странам как по уровню технического вооружения, так и по обеспечению комплектующими. Поэтому не думаю, что кто-то из покупателей пострадал.

— Есть ли доверие у покупателя к российским мебельным брендам?

— Однозначно есть. Иначе при постоянном ежегодном росте мебельного рынка (у нас он растет достаточно высокими темпами) доля импорта не сокращалась бы, а росла. В России количество ввозимой мебели постоянно уменьшалось, а доля присутствия на отечественном рынке местных производителей росла опережающими темпами. Причем это происходило до введения санкций, при открытых границах.

— В каких сегментах рынка мебели наблюдается положительная динамика производства?

— Положительная динамика до недавнего времени наблюдалась в сегменте кухонной мебели, здесь мы увидели наиболее впечатляющий рост. Также почти на треть за первое полугодие выросли продажи раскладных диванов с деревянным каркасом, отмечу также повышенный спрос на матрасы. При этом все остальные сегменты — а это значительная часть — показали падение. Прежде всего это корпусная мебель, которая на рынке имеет самую большую долю. Я имею в виду гостиные группы, спальни, детскую и офисную мебель.

Но говоря о данных за первое полугодие, нужно обязательно отметить, что первые три месяца 2022 года были весьма неплохи: январь—февраль показывали выдающиеся результаты, март из-за ажиотажного спроса, вызванного неопределенностью, выдал показатели, опережающие прошлые годы. Поэтому мы, когда говорим о текущем состоянии мебельной отрасли, ради объективности должны первый квартал исключать, тогда мы увидим совсем иную картину.

— Вы активно продвигали идею встроенной мебели в новостройках. Растет ли спрос в этом сегменте?

— Это инициатива ассоциации, вопрос сейчас курирует Минстрой. Речь идет о том, что на данном этапе необходимо предоставить покупателям право выбора. Важно, чтобы это право учитывалось еще при заключении договора с девелоперами. Если покупателю нужна квартира с отделкой и мебелью, то у него должна быть возможность приобретать ее по дешевому ипотечному кредиту. Это позволит увеличить объем продажи мебели, вывести часть ремонтно-отделочных работ из теневого сектора, а также серьезно сократить издержки самого покупателя, который получит возможность приобретать не только квартиру, но и мебель по низким процентам, длинным дешевым деньгам.

— Как застройщики реагируют на эту инициативу?

— Застройщики относятся по-разному. Некоторые и без инициатив с нашей стороны постоянно увеличивали процент меблированных квартир. Кто-то, попробовав, потом от этого отказывался. Очевидно, что застройщики хотят сокращать время сдачи объекта, а в случае, который мы описываем, оно очевидным образом не сократится.

Также девелоперы стремятся уменьшать себестоимость жилья, в таком случае им выгоднее продавать просто голые стены. Думаю, здесь надо учитывать интерес конечного потребителя. Когда речь идет о рынке жилья, мы в первую очередь должны учитывать интересы конечного покупателя, а не тех игроков, которые на нем присутствуют.

— Стоит ли ожидать дефицита мебели в магазинах?

— Нет, не стоит. Сейчас никаких предпосылок для этого нет.