Вице-мэр Москвы — РБК: «Коррекция произошла, но драмы нет»
Содержание:
- О задачах на московской стройке
- Сколько построят в Москве в 2024-ом и что будет в 2025-ом
- Об активности инвесторов на рынке недвижимости
- На какие меры поддержки рассчитывает бизнес
- Какая ключевая ставка комфортна для городской стройки
- О новом режиме программы реновации
- О нехватке рабочей силы на стройке
- Про судьбу апартаментов
- Про перспективы появления "китайских кварталов"
- Про комплексное развитие территорий
«Любой субъект и страна живут в режиме ограниченности финресурса»
— Находясь на стороне экономического блока (с 2017-го Ефимов возглавлял департамент экономполитики и развития Москвы, а с 2018-го назначен заммэра по вопросам экономполитики и имущественно-земельных отношений. — РБК), какие минусы вы видели, например, в градостроительной политике?
— С экономической точки зрения мы делали акцент на эффективности принимаемых решений: мы понимаем, что любой субъект и страна в целом живут в режиме ограниченности финансового ресурса. Например, на строительство дорог город выделяет около 200 млрд руб. в год, и нам надо понять, какие трассы первоочередные, какие из них выполняют максимум транспортных задач. При этом каждый проект необходимо оценить с точки зрения экономики, в том числе отказаться от избыточных пожеланий. И это как раз баланс и компромисс работы экономистов и строителей. Сейчас этим же мы занимаемся с коллегами в градостроительном комплексе.
— По характеру работы в чем принципиальная разница между экономическим блоком и строительным для вас лично?
— Это совершенно разные отрасли. Одно дело — планирование, государственные программы и нормативные документы. А другое — реализация конкретных задач, когда основной упор делается именно на процесс, связанный со стройкой.
— Какие задачи вам поставили?
— Первое — это, безусловно, сохранение темпов строительства, которое ведется в городе. Второе — акцент на возведении транспортной составляющей — метро и дорожной сети. Метростроение по-прежнему является приоритетом в развитии города. Говоря о дорожной сети, мы сейчас делаем упор на строительство подъездных трасс, в первую очередь к рельсовому каркасу. Третье — повышение экономической эффективности строительства и анализ тех решений, которые мы принимаем.
Если говорить о приоритетных направлениях в гражданском строительстве, то в первую очередь нужно сказать о программе реновации. У нас с каждым годом объемы строительства увеличиваются, количество людей, которое мы должны переселить, растет. Еще одна задача — работа над объектами социального назначения. Сейчас в Москве заканчивается программа по капитальному ремонту поликлиник, и в целом можно сказать, что создана современная, практически новая опорная сеть. В планах —завершить строительство двух новых крупных больниц — Детской городской клинической больницы святого Владимира в Сокольниках и Городской онкологической больницы № 62 в Сколково. Также мы подписали государственный контракт на возведение нового корпуса НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского и проводим торги для выбора генерального подрядчика для строительства нового корпуса больницы им. В.П. Демихова.
Также началась массовая работа по комплексному ремонту объектов образования. Мы сейчас с коллегами из социального блока анализируем принятые градостроительные решения и необходимость строительства новых школ, дошкольных образовательных учреждений, смотрим, можно ли в рамках этого процесса сделать больше объектов, чтобы заменить в том числе имеющиеся, но морально устаревшие. Современная школа все-таки более эффективная и удобная для школьников и преподавателей с точки зрения применения современных подходов и стандартов.
«Это не катастрофа»
— Есть ли у вас уже данные по объему ввода жилой и нежилой недвижимости в столице по итогам года?
— Объемы строительства являются неким зеркалом экономической ситуации в целом. Если мы говорим про жилье, то здесь, безусловно, темпы строительства сильно зависят от наличия либо отсутствия специальных программ, которые стимулируют спрос. Несколько лет назад в Москве строили около 5 млн кв. м жилья в год — это такой равновесный объем, который позволяет развиваться, обеспечивать потребности граждан с точки зрения улучшения условий проживания, обеспечивает небольшой миграционный прирост населения. В последние годы темпы строительства были более высокие: например, в прошлом году мы ввели 7,3 млн кв. м жилья. Это в том числе был результат действующей программы реновации и стимулирования спроса за счет льготной ипотеки.
В этом году мы введем порядка 5,2 млн кв. м, может быть, и больше. В настоящее время мы вместе с Мосгосстройнадзором проводим работу по ужесточению требований к сдаваемому жилью, чтобы сократить количество нареканий покупателей.
Если говорить про общий объем ввода жилой и нежилой недвижимости, то он будет где-то около 12 млн кв. м. Соотношение составит почти 50 на 50%, нежилой составляющей будет чуть больше. Это как раз соответствует той структуре экономики, которая у нас есть.
— Какие у вас прогнозы на 2025-й?
— Я думаю, что мы останемся приблизительно в объемах этого года, вряд ли произойдет существенная коррекция. Если будет снижение на рынке коммерческого жилья, то это будет компенсировано более высокими объемами строительства по программе реновации, 80% которой идет на переселение. Но при этом сильного влияния и давления на продажи коммерческого жилья она не окажет и ни в коем случае рынок не обрушит. У нас по плану в следующем году по программе реновации выйти на 2 млн кв. м недвижимости, а всего за ближайшие три года — примерно на 7 млн кв. м.
— Пока основные прогнозы в отношении рынка недвижимости на следующий год пессимистичные. Насколько обоснованы опасения?
— Смотря с чем сравнивать: если сопоставлять месяц к месяцу с прошлым годом, то объемы продаж снизились на 40–50% в зависимости от проекта. В среднем по году у разных девелоперов картинка будет относительно 2023-го минус 15–30%. Но то, что мы видим сегодня, — это, конечно, не катастрофа. Например, если посмотреть назад, объем продаж и строительство в последние годы были в полтора раза выше, чем в среднем за предыдущую пятилетку. Определенная коррекция произошла, но драмы нет.
Шесть фактов о Владимире Ефимове
Родился 26 июня 1981 года.
В 2003 году окончил Московский государственный институт международных отношений МИД России, специальность — «экономика, финансы и кредит».
С 2002–2004 годов — специалист-эксперт программы развития экономических институтов гражданского общества регионального исследовательского фонда «Поддержка развития институтов гражданского общества» в Москве, затем — экономист автономной некоммерческой организации «Центр социально-трудовых прав».
С 2004 года начал работу в Федеральной антимонопольной службе (ФАС) сначала в должности заместителя начальника управления по контролю и надзору в области недвижимости, локальных монополий и ЖКХ, затем возглавил Управление контроля ЖКХ, строительства и природных ресурсов ФАС, с сентября 2009 года — руководитель УФАС по Москве.
С декабря 2011-го в статусе министра правительства Москвы курировал различные столичные сферы: департамент земельных ресурсов, департамент городского имущества, департамент экономической политики и развития.
C 19 сентября 2018 года назначен заместителем мэра Москвы по вопросам экономической политики и имущественно-земельных отношений, с апреля 2024-го — вице-мэр по вопросам градостроительной политики и строительства.
— Но тогда все поддерживалось федеральным бюджетом.
— Поэтому мы и видим определенное замедление выхода на этап стройки по новым площадкам. Это разумная реакция девелоперов на ситуацию чуть более сдержанного спроса. Но говорить о том, что продажи остановились или нас ждет какая-то катастрофа на рынке жилой недвижимости, пока оснований нет.
Мы видим замедление спроса, но в абсолютно прогнозируемых количествах. То есть ровно то, что мы ранее планировали и предполагали вместе с девелоперами, потому что мы какое-то количество жилья продаем в рамках реновации и наших городских предприятий.
— Реестр проблемных объектов не пополнится?
— Мы внимательно следим за ситуацией, но пока такая угроза неочевидна.
— Насколько сейчас инвесторы активны на рынке коммерческой недвижимости?
— Если говорить про коммерческие проекты, то от девелоперов приходит значительное количество запросов и на получение соответствующих градостроительных решений, и на земельные участки под строительство офисов. Мы регулярно общаемся с теми, кто работает в данном сегменте. Они говорят, что на рынке ситуация спокойная и ровная. Спрос на коммерческую недвижимость есть.
— Это действующие игроки рынка или новые участники? Вы как раз как выходец из экономического блока можете описать сейчас портрет инвестора в московскую недвижимость?
— Есть и действующие игроки, их большинство. Но есть и большое количество новых игроков, которые за последние два-три года приобрели площадки на рынке и на наших торгах, в том числе в рамках проектов комплексного развития территорий.
Совсем непрофильных игроков, которые заняли бы заметную долю, не появилось. В Москву пришли девелоперы из других регионов, у таких компаний есть релевантный опыт. Даже мы продали крупную площадку в Некрасовке рядом с нашим промышленным комплексом Руднево крупному застройщику из Санкт-Петербурга. А небольшие проекты у несистемных игроков были всегда, это нормальная ситуация. Благодаря этому у нас нет монополии на рынке жилой и нежилой недвижимости. Рынок абсолютно конкурентный и сбалансированный как с точки зрения сегментов, так и участников с их проектами.
— Планируется ли пересмотр крупных инвестпроектов?
— Необходимости нет, и подобных просьб ни от кого не поступало. Но есть запрос на новые меры поддержки. Это могут быть меры, связанные с платежами в бюджет города. У нас есть значимая цифра, которую платят все девелоперы, — плата за изменение вида разрешенного использования участка. И это наш определенный буфер, который может влиять на реализующиеся проекты. Но пока предпосылок для того, чтобы принимать какие-то управленческие решения, мы не видим. Я думаю, что к середине следующего года станет более-менее понятно, где будет точка равновесия на рынке жилой недвижимости.
— Какой сейчас основной запрос у девелоперов?
— Максимально быстрое принятие решений, хорошие темпы и быстрый выход на площадку. Мы над этим работаем, стараемся запрос удовлетворять.
— Насколько на Москву влияют льготные программы кредитования? Есть мнение, что в столице рынок от них зависел не настолько сильно.
— Если бы у нас ставка рефинансирования находилась не на текущем уровне, то, наверное, это было бы не так чувствительно. Но с учетом того, что ставка выросла параллельно с отменой льгот, то, конечно же, это существенно влияет на рынок.
— Какая ключевая ставка сейчас комфортна для города, в первую очередь для реализации программ?
— Текущая некомфортна всей экономике, но она в силу объективных причин является вынужденной мерой. Конечно, ставка 6–8%, которая была ранее, позволяет динамично развиваться отраслям, рефинансировать проекты, получать оборотные средства, в том числе для строек. Поэтому мы, например, чтобы поддержать строительные компании, сделали ряд послаблений. Например, мы дали возможность компаниям, которые проходят публичный налоговый скоринг, не получать банковские гарантии и получать от нас аванс. Скоринг проверяется регулярно, и в случае ухудшения финансовой ситуации в компании или несоответствия требованиям по прозрачности налогообложения, тоже для нас немаловажно, мы возвращаемся к вопросу о предоставлении банковской гарантии. Там есть еще целый ряд других вещей, связанных с контрактной стратегией. Как говорится, по мелочи, но полезно.
«Количество переселений по согласию — 97%»
— В этом году заканчивается первый этап программы реновации, а она сама переходит в новый постоянный режим. Можете ли вы подробнее объяснить, что это значит?
— Сергей Семенович [Cобянин] говорил, что программа реновации у нас вряд ли закончится когда бы то ни было по одной простой причине. К 2032 году мы планируем завершить переселение жителей из тех домов, которые изначально попали в программу: мы к этому планомерно идем, и у нас есть уверенность, что с этой задачей мы справимся. Но также мы понимаем, что, пока мы будем реализовывать программу в течение почти 15 лет, у многих домов, которые на момент ее запуска были в удовлетворительном состоянии, срок эксплуатации подойдет к окончанию. Соответственно, им потребуется дорогостоящий капитальный ремонт, который при этом качество жилья серьезно не изменит.
Когда запускали программу реновации, были сомнения, каким будет итог. Сейчас я могу сказать, что количество переселений по согласию составляет 97%. Еще 1,5% — это суды, связанные со сложностями при оформлении документов. И только 1,5% — суды, связанные с отказом граждан переселиться в предложенные городом квартиры. Также сейчас приходит много обращений с просьбой включить объект в программу реновации, в том числе от жителей тех домов, которые в нее не попали. Для этого у нас есть механизм комплексного развития территорий. Мы рассмотрели несколько участков и предложим жителям войти в эту программу с пониманием того, куда они переедут и что результат такого решения будет такой же, как в рамках действующей программы реновации. Этот механизм работает только по инициативе самих жителей, если они сами за него проголосуют. Пока мы эту программу активно не начинали, но такая возможность есть.
Кроме того, мы сейчас сталкиваемся с рядом случаев, что у нас среди домов, уже включенных в программу, остаются объекты, которые по состоянию ничем не лучше соседних, но в свое время в программу реновации не попали. Мы считаем, что в рамках программы правильнее заниматься планированием в границах квартала целиком, а не по принципу «один дом убрали и на его месте построили новый».
— Насколько инфляция сейчас влияет на стоимость программы? То есть заходили же на одних цифрах, сейчас это другие цифры.
— Если говорить про экономику программы, то она сбалансирована, в том числе за счет рефинансирования, так как не все жилье идет на переселение. Сейчас, конечно, бо́льшая доля идет на переселение, она составляет порядка 80%. Но в последних волнах соотношение может измениться. В целом баланс по программе видим порядка 50 на 50%, что позволит нам завершить ее в рамках тех показателей, которые мы изначально планировали. Мы и считали все с учетом инфляции, заранее закладывали ее в показатели. Что касается более высоких темпов инфляции, то они частично компенсированы более высокими темпами роста стоимости жилья. Поэтому сейчас какого-то риска, связанного с тем, что программа в силу финансовых причин не будет реализована, нет. Более того, у нас это защищенная статья бюджета, который мы принимаем из года в год.
«Нехватка рабочей силы — порядка 50–70 тыс. человек»
— Насколько сейчас критична угроза нехватки кадров на стройке?
— Это не угроза, это реальность.
— Во сколько вы оцениваете дефицит на данный момент?
— По нашим оценкам, нехватка рабочих кадров в сфере строительства на рынке Москвы составляет порядка 50–70 тыс. человек. Их наличие позволило бы реализовывать проекты более быстрыми темпами: это касается как городских строек, так и коммерческих объектов. Мы сейчас сталкиваемся с объективной реальностью, когда просто не можем собрать на проекте людей в нужном количестве, чтобы повысить динамику строительства. Причем нельзя выделить, каких рабочих больше не хватает, — это и управленцы, которые могли бы все процессы организовать, и представители рабочих специальностей. Безусловно, нехватка сказывается на росте заработных плат и, к сожалению, на себестоимости строительства. Но пока это не носит какой-то критический характер. Чтобы минимизировать трудозатраты тех проектов, которые мы реализуем, начинаем больше использовать типовых решений и максимально уходим в механизацию, использование соответствующих технологий.
— Роботы на стройке?
— Пока это больше фантазия. Есть определенные проекты, где используются скорее сложные инженерные механизмы. Например, при строительстве метро — сегодня существенную часть работы выполняют современные механизированные тоннелепроходческие комплексы с системой навигации и полуавтоматическим контролем процессов, требующим управления со стороны человека. Но, безусловно, это тот яркий пример, который позволяет в разы увеличивать производительность и скорость при кратном снижении трудозатрат. Но в то же время некоторые процессы выполнить без привлечения человека тяжело: например, сейчас мы строим станцию метро «Достоевская» горнопроходческим способом. Это связано с ее расположением в центре города в окружении плотной застройки и с тем, что это станция глубокого заложения. Соответственно, увеличиваются сроки строительства сразу более чем в два раза, требуется бо́льшее количество людей, да и сама по себе работа очень тяжелая.
— Где брать кадры? Рассматриваете ли возможность привлечения их из других регионов или стран?
— Мы рассматриваем разные варианты, в том числе и другие страны. Если брать страны СНГ, которые поставляли наибольшее количество трудовых ресурсов, то мы видим в них тоже достаточно высокий внутренний спрос. Поэтому у нас в целом мигрантов на рынке Москвы минус 100 тыс. человек.
«Регламентировать размер квартир нужно»
— На недавно прошедшем Международном жилищном конгрессе вы сообщили, что столичные власти больше не будут согласовывать строительство апартаментов. Чем было обусловлено такое решение? С какого конкретно момента мэрия перестала это делать?
— Категория апартаментов появилась в Москве как некая идея второго жилья. Формально это нежилое помещение, в котором нельзя прописаться и, следовательно, получить набор социальных услуг. Такие объекты пришли, наверное, из курортных городов, в которых люди сезонно отдыхают и потом уезжают. В Москве они же, как правило, являются не единственным жильем — чаще всего апартаменты покупали для детей или в качестве второй квартиры. Но мы понимаем, что такие объекты формируют дополнительную нагрузку и спрос со стороны населения на социальную инфраструктуру, и, кроме того, есть ряд определенных ограничений, связанных с ними. Например, если нет другого жилья, то эту проблему решать приходится в том числе через частные образовательные учреждения, что не все могут себе позволить. Отмечу, что это и финансовая нагрузка на владение имуществом — совершенно другое налогообложение в ряде случаев и тарифы по ЖКХ. Поэтому мы понимаем, что могут со временем возникать определенные сложности с эксплуатацией апартаментов.
Мы приняли решение, что больше такие объекты согласовывать не будем, и, более того, соответствующим образом поправили законодательство. Например, сейчас четко определено, что есть гостиницы и какие требования к ним должны быть, так как апартаменты часто шли как разновидность отелей. Те решения, которые мы приняли ранее, будут реализованы — мы их не пересматривали. Но если есть запрос от инвестора перевести апарт-комплекс в жилой, то мы предлагаем поменять вид разрешенного использования и построить нормальный многоквартирный дом, если это возможно в рамках наших градостроительных решений.
— Девелоперы согласны с этим?
— 50 на 50%. Потому что жилье требует дополнительных затрат, в том числе за социальную инфраструктуру. Но при этом оно и дороже стоит, и покупают его охотнее. Потому что, когда апартаменты только появлялись, спрос на них был довольно высоким, но сейчас он очевидно меньше.
— Этим летом застройщикам также согласовали нормативы, связанные с минимальным размером квартир. Теперь им нельзя строить однушки площадью менее чем 28 кв. м, двушки — менее 44 кв. м. С чем было связано такое решение и как отреагировали на него участники рынка?
— Во-первых, размер квартиры регламентирован строительными нормами, из которых и рассчитываются минимальные площади. Во-вторых, каждая квартира — это определенное количество людей. В среднем в Москве живет чуть больше двух человек на одну квартиру. Когда строится дом, в котором много маленьких квартир, то получаем совершенно не то количество людей, которое планировали изначально. А именно под число жителей мы планируем и социальную, и транспортную инфраструктуру, когда мы принимаем градостроительные решения. Получается, что в итоге у нас появляется жилой массив, который не обеспечен социальной инфраструктурой в достаточном объеме.
Соответственно, мы пришли к выводу, что регламентировать размер квартир нужно. Более того, у нас базово считается, что на одного человека приходится 50 кв. м общей площади, в квартирах соответственно меньше. Исходя из этого расчета мы раньше рассчитывали социалку и транспорт. А сейчас мы говорим, что по нормативам площадь квартир должна быть не менее 28 кв. м для однокомнатных и 44 кв. м для двухкомнатных. Если девелопер хочет другие параметры — пожалуйста, но, главное, соблюдайте минимальные площади, предусмотренные законодательством. Но если будет больше квартир, то мы потребуем компенсацию и социальную инфраструктуру, необходимую для обеспечения всех новых жителей образованием, транспортом, медициной.
— Какой общий тренд в запросе и жителей, и строителей — к увеличению площади квартир или, наоборот, к мелкой нарезке?
— Я думаю, что если спросить любого жителя, то ответ будет «чем больше, тем лучше».
— А в реальности?
— Вопрос заключается в том, сколько жилье стоит. Если мы посмотрим на те микроквартиры, которые были на рынке, то в расчете на квадратный метр они, безусловно, были намного дороже, чем квартиры большей площади. В любом случае минимальное регулирование ни в коем случае не приведет к тому, что квартиры станут дороже. Есть равновесный спрос и оценка того, сколько люди готовы платить за квартиру. Ровно за столько ее и будут продавать. Мы понимаем, что запас прочности у застройщиков жилья есть, поэтому рисков в этом плане не видим.
— То есть у нас не будет варианта китайских кварталов с квартирами 1 на 1 или 2 на 2 кв. м?
— Мы очень не хотели бы этого, именно поэтому следим за регулированием.
— То есть люди не покупают пока — это дорого?
— Жилье требует определенных инвестиций, накоплений, иногда кредитов. Цена на него, соответственно, представляет баланс спроса и предложения. Если спрос превышает предложение, то стоимость начинает быстро расти. И дальше мы видим разные уловки со стороны девелоперов насчет разных вещей, в том числе и площадей. Поэтому государственное регулирование на то и направлено, чтобы жилье было комфортным: мы понимаем, что большой дом, да еще и с микроскопическими квартирами, дает сверхвысокую плотность населения в одной точке, которая сама по себе не дает сформировать комфортную городскую среду. Не зря есть целый набор регламентов и нормативов, которые определяют, какая плотность является комфортной на гектар земли. Можно, конечно, квартиры делать микроскопическими, но тогда нужно резко снижать плотность застройки, чтобы число людей на определенной территории было комфортным. Но при этом мы понимаем, что растягивать город или сильно понижать плотность тоже неэффективно с точки зрения экономического развития.
«Это не спор, а скорее переговорная позиция»
— Сейчас в Москве продолжает активно развиваться программа комплексного развития территорий. Каковы будут ее итоги в этом году?
— За последние четыре года программа увеличилась и в плане земли (с 2 тыс. га почти до 4 тыс. га), и в плане количества проектов, и в плане технико-экономических параметров (ТЭПов), которые можно на ней реализовать. Понятно, что динамика будет замедляться, потому что участки под девелопмент все-таки конечны.
На сегодня в стадии реализации находится 108 проектов площадью застройки порядка 27–28 млн кв. м. Часть из них уже находится в высокой степени проработки и реализации, другая — на начальных стадиях, а где-то происходят подготовительные этапы. Порядка 40% от данных проектов — это те, по которым ведется разработка градостроительной документации, проектов планировки и идут переговоры с правообладателями, если требуется выкуп и освобождение соответствующих площадок. Но в целом программа набрала темп и пользуется большим спросом. Некоторые из проектов реализуются по инициативе правообладателей, другие — через торги, еще одни — операторами, которых город учредил, в том числе в целях программы реновации.
— Есть ли какие-то споры с собственниками площадок, которые включают в КРТ?
— Это не спор, а скорее переговорный процесс, как и в любом вопросе, требующем приобретения имущества. Всегда идет дискуссия по цене. Если не договорились, то законодатель четко определил, что в случае изъятия площадки для государственных нужд может быть использован механизм определения цены по суду. Это такая цивилизованная форма, которая себя оправдала и хорошо зарекомендовала.
— Насколько девелоперы сейчас активно идут в КРТ на строительство коммерческой недвижимости?
— Покупают. В этом году мы определили на торгах инвесторов десяти площадок, половина из них — это площадки под офисно-деловую и торговую недвижимость. В целом приходят и запросы на дополнительные территории в рамках масштабных инвестиционных проектов под торговую недвижимость, поэтому спрос большой.
— Насколько активны сейчас, например, госкомпании в части продажи непрофильной недвижимости в Москве?
— Мы постоянно ведем эту работу со всеми нашими крупными владельцами объектов недвижимости, и, понятное дело, это и госкорпорации, и госкомпании.
Госкорпорации имеют достаточно большое количество условно непрофильных активов, которые у них высвобождаются, например, в рамках оптимизации производственной деятельности и строительства новых объектов, позволяющих эффективнее использовать площадки и ресурсы. Это нормальная плановая работа. Никаких всплесков не ожидаем. Промышленность становится более компактной и современной, требует меньше земельных участков и производственных площадей. Поэтому нормально то, что происходит в рамках комплексного развития. Мы не уничтожаем промышленность в городе, наоборот, она активно развивается. Просто те площади, которые раньше требовались для промышленности, при современных технологиях в таких объемах не нужны.
«В Москве не хватает времени»
— Чего в Москве не хватает: дорог, жилья, коммерческой недвижимости по приоритетности?
— Мне кажется, в Москве не хватает времени. Со всем остальным мы стараемся справляться и город развивать.
— На ближайшие три—пять лет что за чем должно идти? Жилье за дорогами или дороги за жильем?
— Нельзя выделить что-то как приоритетный один вопрос, забыв про другие аспекты, потому что на выходе мы получим с вами «хромую утку». То есть нельзя заняться жильем, отложив возведение социальных объектов и транспортной инфраструктуры. Если мы посмотрим, например, на транспортное строительство и метростроение, то сейчас многие объекты вводим уже в сложившейся застройке. Где-то, например в ТиНАО, строим станции с большой перспективой вперед. У них сейчас невысокая загрузка в моменте, но это не означает, что они не нужны. Напротив, они становятся новыми точками привлечения инвестиций и развития. Например, когда мы запускали МЦК, то делали прогноз по пассажиропотоку: текущий показатель превосходит эти подсчеты более чем в два раза. Почему? Потому что создали более 30 станций — точек роста, которые раньше теоретически могли бы зажить, но без полноценной транспортной инфраструктуры не получили бы такого объема инвестиций.
— Сохраняются ли планы по строительству 12 станций метро в 2025–2027 годах?
— Пока все планируем успеть сделать. Это касается запуска верхней части Троицкой линии метрополитена и строительства, соответственно, Рублево-Архангельской линии. У нас по срокам завершения указан 2028 год, но будем стараться сделать быстрее.
— Есть ли проблема с поставкой от транспортной составляющей непосредственно вагонов для метро?
— Нет, у нас все локализовано: вагоны производит Тверской вагоностроительный завод (входит в «Трансмашхолдинг»). Вначале были вопросы, мы обсуждали их еще на прежнем месте моей работы, но теперь они решены.
— Металлурги и машиностроители в последнее время активно высказывают опасения, что не получится реализовать все программы.
— У нас все запланированные программы в последние годы идут без срыва: по поставке электробусов, вагонов для метро, МЦД. Здесь каких-то проблем я не вижу. Даже все инфраструктурные кредиты, которые мы получали в рамках федерального бюджета, тоже полностью освоены, а все вагоны поставлены.
— Рост стоимости стройматериалов сильно сейчас влияет?
— Волатильности, как была раньше, нет. Если посмотрим в длинном тренде, то были скачки, которые потом перешли в нормальный инфляционный коридор. Они были связаны в том числе с резким наращиванием объемов строительства. Сейчас нет такой проблемы. Понятно, что есть курсовые риски, мы их закладываем в соответствующие контракты, перепроверяем, если изменение идет. Плюс за счет авансов можем отслеживать их и анонсируем заранее.
— С точки зрения импортозамещения насколько сейчас стройкомплекс полностью перешел на российское оборудование?
— Стройкомплекс в принципе максимально импортозамещен был всегда. Если взять жилищное строительство, то у нас те же самые дома по реновации на 95–97% возводят из российских комплектующих. Конечно же, повсеместно используется строительная импортная техника. Но здесь тоже идет замещение, в том числе китайской продукцией. Поэтому сейчас каких-то таких больших сложностей нет. Есть вопрос, связанный с поставкой оборудования, из-за чего пришлось переделывать некоторые проекты. Но это тоже небольшие сдвиги вправо по срокам, ничего остановлено не было.
Читайте РБК в Telegram.
Путин ответил на вопрос закончится ли СВО в 2025 году. Видео
Глава МЧС оценил угрозу стихийных бедствий в 2025 году
ЦБ поменяет механизм установления официальных курсов валют к рублю
Когда подешевеют машины и чего бояться в 2025 году
Первый взнос по ипотеке на однушку в мегаполисах достиг почти 80%
Путин подписал закон о повышении штрафов за нарушение ПДД. Инфографика
В РУСАДА назвали сроки допуска Валиевой к тренировкам
Трамп пообещал сделать все возможное, чтобы криптоиндустрию возглавили США
Какой алкоголь пили в России в 2024 году. Инфографика
Что будет с ценами на новостройки в 2025 году
Читайте РБК в Telegram! Подборка наших каналов
