Эксперты рассчитали ущерб для экономики России от преждевременных смертей

Фото: Сергей Русанов / РИА Новости

Преждевременная смертность населения от основных заболеваний и внешних причин обходится экономике России потенциальными потерями на сумму от 15 трлн до 24 трлн руб. в год. Ущерб от одного недожитого года россиянина составляет от 226 тыс. до 513 тыс. руб. Такие данные получили эксперты Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН.

Исследование Александра Варшавского и Марии Кузнецовой из ЦЭМИ РАН опубликовано в последнем номере журнала «Национальные интересы: приоритеты и безопасность». С их научной статьей «Оценка экономического ущерба при сокращении продолжительности жизни людей в результате основных видов заболеваний» ознакомился РБК.

Среди основных классов болезней, приводящих к ранней смертности, наибольший ущерб приносят заболевания системы кровообращения (3,5–4,8 трлн руб. в 2019 году), сопоставимыми по размеру являются потери от внешних причин (ДТП, случайные отравления и т.д.) — до 5,2 трлн руб., оценили Варшавский и Кузнецова. «Особое внимание необходимо уделить снижению заболеваемости новообразованиями и уменьшению распространения сердечно-сосудистых заболеваний», — пишут авторы.

Как считали авторы

Преждевременной в модели считается смерть раньше возраста ожидаемой продолжительности жизни. Анализ проводился по данным о смертности населения за доковидный 2019 год, средняя продолжительность жизни тоже бралась за 2019 год (73 года, что почти совпадает с оценочным значением за 2023 год). Количество преждевременно умерших россиян за 2019 год авторы оценили на основе данных Росстата в 981,8 тыс. человек.

Экономический ущерб от преждевременного ухода из жизни россиян рассчитывался как сумма стоимости потерянных лет жизни и потерь в ВВП с учетом «недоработанного» трудового стажа. В частности, стоимость потерянных лет жизни определялась на основе показателя «стоимость среднестатистической жизни», который, в свою очередь, был посчитан четырьмя способами — отсюда широкий диапазон итоговых оценок экономического ущерба. В зависимости от подхода цена одной жизни была оценена от 16,5 млн до 37,5 млн руб. (в ценах 2021 года). Полученные оценки являются условными и ориентировочными, указывается в статье.

Потери в ВВП оценивались как ВВП в расчете на одного занятого, помноженный на потерянный трудовой стаж (количество лет, которое человек не доработал до выхода на пенсию в результате преждевременной смерти).

Стоимость жизни россиянина в ЦЭМИ вычисляли следующими конкурирующими методами:

• В основу первых двух способов легло использование данных о подушевом ВВП или среднегодовом денежном доходе за период ожидаемой продолжительности предстоящей жизни среднестатистического россиянина с учетом так называемой нормы дисконтирования: иными словами, определялась сумма приведенных к сегодняшнему дню душевых доходов (ВВП) исходя из годовой процентной ставки ЦБ. Оценки — 16,5 млн и 22,3 млн руб.

• Третий метод определяет стоимость жизни как годовой ВВП на душу населения, помноженный на среднее число лет жизни, потерянных в результате преждевременного ухода (разница между ожидаемой продолжительностью жизни и средним возрастом в стране). По данным Росстата, средний возраст населения по итогам 2021 года — 40,4 года. Оценка — 30,2 млн руб.

• Еще один метод основан на использовании данных о затратах на поддержание жизнедеятельности человека в течение всей жизни (от расходов государства на обучение гражданина до среднего размера пенсии): стоимость жизни этим способом авторы оценили в 37,5 млн руб.

Эксперты оценили, как питание влияет на продолжительность жизни в России

Экономика

Заместитель директора Центрального научно-исследовательского института организации и информатизации здравоохранения (ЦНИИОИЗ) Минздрава по экономике здравоохранения, кандидат политических наук Ольга Обухова считает, что для расчета стоимости жизни третьим методом корректнее было бы использовать не средний возраст жителя, а средний возраст смерти.

Стоимость человеческой жизни — важный показатель, с помощью этих четырех методов его подсчитывают в разных странах и для разных целей, говорит директор группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. «При этом в методах оценки статистической стоимости жизни, которые агрегируют пожизненную сумму доходов или подушевой ВВП, ставка дисконтирования — очень важный параметр. Например, использование ставки на 3 процентных пункта больше может снизить оценку статистической стоимости жизни примерно на 40%», — иллюстрирует он.

По словам эксперта, подход, использующий ключевую ставку в качестве дисконт-фактора, имеет право на жизнь, но в России это слишком волатильный показатель. Только за 2023 год ключевая ставка поменялась с 7,5 до 16%.

Показатель статистической стоимости жизни, по словам Куликова, может применяться, в частности, для того, чтобы решать при планировании госрасходов «проблему вагонетки» (мыслительный эксперимент в этике о возможности пожертвовать меньшим количеством людей, чтобы спасти большее). Например, при ограниченности ресурсов это позволяет понять, что для общества было бы полезнее — потратить миллиард на малое, но постоянное снижение смертности на дорогах для автовладельцев, либо потратить тот же миллиард на снижение смертности от сезонной эпидемии гриппа в нынешнем году. «Обе политики потенциально приведут к росту совокупной стоимости жизней граждан, но априори непонятно, какая будет более эффективна для общества в целом. Расчет стоимости жизни с маленьким дисконт-фактором будет отдавать предпочтение политике с долгосрочными эффектами, а с большим дисконт-фактором будет выше оценивать краткосрочные улучшения», — объясняет он.

Есть и другие методы оценки стоимости жизни — по сумме страхового возмещения за гибель человека, на основе социологических опросов и др. Вопрос может быть актуален и в юридической плоскости для определения суммы судебных взысканий в делах о гибели человека.

Новообразования как причина ранней смертности причиняют ущерб 1,8–2,6 трлн руб. в год и даже больше, если исходить из того, что в среднем россияне трудятся не 40, а 45 лет (в таком случае потерянный трудовой стаж окажется больше).

«Заболеваемость новообразованиями стремительно возрастает, в том числе злокачественными», — констатируют авторы. По данным Росстата, если в 2020 году было зарегистрировано 7,13 млн человек с новообразованиями, то в 2022 году показатель вырос почти до 7,62 млн (прирост к 2021 году на 4,4%).

Специалисты ЦЭМИ РАН заметили, что заболеваемость новообразованиями возрастает у детей в возрасте до 14 лет. Они придерживаются гипотезы, что это может быть связано с влиянием электромагнитного излучения и «проблемных инноваций» (мобильные телефоны, продукты питания).

Экономический ущерб от смертности из-за болезней органов пищеварения авторы оценили в 1,3–1,7 трлн руб. в год в зависимости от метода оценки.

Сам по себе рост заболеваемости в большей части связан с ростом выявляемости заболеваний, в том числе на ранних стадиях, парирует Обухова. «Особенно данная ситуация актуальна для онкологических заболеваний, где государством были реализованы масштабные инфраструктурные проекты по укреплению материально-технической базы для диагностики и лечения пациентов, существенно улучшено лекарственное обеспечение, в регионах выстроена маршрутизация пациентов», — говорит она. Кроме того, по ее словам, увеличение заболеваемости, особенно онкологическими заболеваниями, может быть следствием роста продолжительности жизни ввиду широкого применения таргетной инновационной терапии и новых медицинских технологий.

Власти в России также располагают инструментарием для расчета ущерба от смертности и заболеваний населения для экономики. В 2012 году приказом Минэкономразвития, Минфина, Минздрава и Росстата была утверждена «Методология расчета экономических потерь от смертности, заболеваемости и инвалидизации населения». По ней экономическим ущербом считаются потери, связанные с недопроизводством валового внутреннего продукта из-за выбытия человека из трудовой деятельности.

В докладе Роспотребнадзора о санитарно-эпидемиологическом благополучии граждан России за 2022 год говорится, что экономический ущерб только от 33 инфекционных болезней (без учета туберкулеза, COVID-19, ВИЧ-инфекции) составил около 1,15 трлн руб. При этом там признается, что кардиологическая и онкологическая заболеваемость — это наиболее частые причины смертности трудоспособного населения.

В МГУ оценили пользу для экономики от трудоустройства инвалидов

Экономика

Рекомендованными приказом подходами к оценке экономических потерь от заболеваемости пользуется ЦНИИОИЗ, делая расчеты в том числе по запросам профильных департаментов в целях экономического обоснования программ в здравоохранении. В работе института — подготовка методологического инструментария к оценке экономической эффективности программ и проектов в здравоохранении, в том числе с целью приоритизации направлений вложения государственных средств, отмечает Обухова.

По указу президента о национальных целях развития России до 2030 года предполагается рост ожидаемой продолжительности жизни к 2030 году — до 78 лет, ожидаемой продолжительности здоровой жизни до 67 лет, снижение показателей смертности населения трудоспособного возраста (до 350 случаев на 100 тыс. населения), а также снижение заболеваемости от основных болезней. По данным Росстата, в 2022 году смертность населения трудоспособного возраста составила 491 случай на 100 тыс. населения, что выше показателя допандемийного 2019 года (470 случаев на 100 тыс. населения), но меньше, чем в 2021 году (560).

«Все методы расчета экономического ущерба от преждевременной смертности всегда довольно условные. Такой подход предполагает, что все смерти в более старших возрастах, грубо говоря, «своевременные». Но на самом деле многие смерти пожилых могут быть предотвратимыми», — говорит демограф Игорь Ефремов.

«С другой стороны, среди смертей в возрастах моложе условной границы некоторая часть неизбежна и не могла быть ни предотвращена, ни отложена на более поздний возраст», — добавляет он.

Кроме того, пожилые люди старше такой условной границы, даже не работая, продолжают вносить весомый вклад в экономику в качестве потребителей и по мере старения населения большинства стран мира, в том числе и России, этот вклад будет расти, указывает он.

Эксперты Минэкономики предложили страховать уход за пожилыми

Экономика

Авторы исследования приходят к выводу, что государство должно принимать меры для снижения уровня заболеваемости и смертности, для чего необходимо увеличение затрат на здравоохранение.

Экономические потери от смертности важно учитывать в государственной, в том числе демографической политике, рассуждает Ефремов. «К сожалению, заинтересованные государственные органы часто противятся внедрению мер, ускоряющих снижение предотвратимой смертности, потому что это наносит ущерб отраслям экономики, связанным с производством и продажей опасных для здоровья продуктов (алкоголь, сигареты). А ведь причинами заболеваний и смертоносности в трудоспособном возрасте в значительной части случаев являются злоупотребление алкоголем и курение, поэтому только увеличения трат на здравоохранение недостаточно», — замечает он.

Счетная палата заявляла, что в 2022 году показатели федерального проекта «Укрепление общественного здоровья» по снижению потребления табака и алкоголя не были выполнены в полной мере. В декабре 2023 года правительство утвердило концепцию сокращения потребления алкоголя, одной из целей которой заявлено снижение потребления алкоголя на душу населения до 7,8 л этанола (по сравнению с 8,9 л в 2023 году). В рамках прежней концепции, действовавшей с 2009 по 2020 год, удалось снизить среднедушевое потребления алкоголя в России до 8,82 л этанола к 2021 году, в то время как на момент ее принятия показатель составлял 18 л в год, отметило правительство. «Поставленная в концепции до 2020 года задача по изменению структуры потребления населением алкогольной продукции за счет уменьшения доли потребления крепких спиртных напитков при одновременном существенном снижении общего объема потребления алкогольной продукции была выполнена», — утверждается в новой программе.

Ранее демограф Алексей Ракша говорил РБК, что курение стоит на первом месте по негативному влиянию на продолжительность жизни, на втором — алкоголь, а проблемы в системе здравоохранения — лишь на третьем.

РБК направил запросы в Росстат, Роспотребнадзор и аппарат вице-премьера Татьяны Голиковой.