McKinsey оценила глобальный энергопереход в $275 трлн

Фото: Андрей Рудаков / Bloomberg

McKinsey Global Institute, исследовательское подразделение консалтинговой компании McKinsey, описало гипотетическую модель масштабных изменений в экономике и социальной сфере, которые произойдут, если мир достигнет углеродной нейтральности к 2050 году. Стремиться к этому пообещали большинство стран (Россия тоже декларирует такую цель, но к 2060 году). С исследованием «Переход к чистым нулевым выбросам» ознакомился РБК.

По оценке McKinsey, Россия оказалась в числе тех стран, кому энергопереход будет стоить дороже всего, поскольку ее экономика основана на ископаемом топливе. Страна занимает четвертое место на планете по объему выбросов углекислого газа. В то же время благодаря своим климатическим условиям Россия несет наименьшие риски в случае, если углеродная нейтральность не будет достигнута и сдержать глобальное потепление не удастся.

За основу исследования был взят сценарий, разработанный Network for Greening the Financial System (NGFS) — организацией, созданной центральными банками и органами надзора в декабре 2017 года для оперативного глобального реагирования на изменение климата (Банк России вступил в нее в 2019 году). Не допустить повышения общемировой температуры более чем на 1,5 градуса Цельсия относительно уровня 1850–1900 годов большинство стран мира договорились, подписав Парижское соглашение по климату в 2016 году. В ноябре 2020-го страны — участницы Рамочной конвенции ООН об изменении климата на конференции в Глазго подписали климатический пакт, который предписывает государствам сокращать использование угля. Другие достигнутые договоренности между странами касались прекращения вырубки лесов и сокращения выбросов метана.

Эксперты McKinsey рассмотрели, какие преобразования произойдут в глобальной экономике сквозь призму четырех аспектов — спрос на продукты и товары, распределение капитала, затраты для производства и потребителей, рынок труда. Глобальное исследование охватило сектора, ответственные примерно за 85% общих парниковых выбросов, и описывает экономические изменения в 69 странах, включая Россию.

Как полагают авторы исследования, переход к нулевым выбросам может быть только всеобщим, то есть затронуть все сектора экономики и страны: будут перестроены энергетические и землепользовательские системы, лежащие в основе мировой экономики и ответственные за выбросы СО₂.

С 2021 по 2050 год совокупные капитальные затраты на физические активы, необходимые для перехода к углеродной нейтральности, составят $275 трлн, или 7,5% накопленного мирового ВВП за период. Речь идет, например, о замене традиционных угольных электростанций на угольные ТЭС с технологией улавливания углерода или об уходе от двигателей внутреннего сгорания в транспортных средствах. Среднегодовые расходы на декарбонизацию должны будут вырасти с сегодняшних $5,7 трлн до $9,2 трлн.

В начале пути — до 2030 года — объем инвестиций будет больше. Потребители также могут столкнуться с повышенными затратами начального периода, поскольку им предстоит перейти на товары с низким уровнем выбросов (например, на электромобили). Кроме того, в краткосрочной перспективе возможен рост цен на электроэнергию.

Среди стран в группе риска, которые могут не справиться с финансовыми вызовами энергоперехода, окажутся государства с низким уровнем дохода, а также страны с большими запасами ископаемого топлива. Наибольшие затраты понесут экономики, основанные на ископаемом топливе, — в среднем в 18% их совокупного ВВП до 2050 года. Это страны Ближнего Востока, Северной Африки, Россия и государства СНГ, в частности Казахстан.

Большая часть их расходов будет по-прежнему уходить на активы, связанные с ископаемым топливом. Однако эти страны будут стремиться к тому, чтобы сократить их и перейти к активам с низким уровнем выбросов, прогнозируют в McKinsey. По оценке правительства России, представленной в стратегии низкоуглеродного развития (.pdf), достижение углеродной нейтральности будет обходиться стране в 1% ВВП ежегодно в 2022–2030 годах и в 1,5–2% в 2031–2050 годах. «Для России вызовом будет то, что значительную долю в структуре ископаемого топлива занимает уголь. Риски связаны как с внутренними потребностями (уголь используется для энергогенерации, металлургии и других отраслей), так и с экспортом. Последний будет сокращаться по мере того, как другие страны будут отказываться от угля», — сказал РБК руководитель направления ESG для компаний ресурсных отраслей в России и СНГ McKinsey Сергей Заборов. «ВТБ Капитал» оценивал стоимость декарбонизации в России в сумму до 480 трлн руб. к 2060 году.

По оценке McKinsey, затраты крупнейших экономик мира — США, Китая, Евросоюза, Японии и Великобритании — составят около половины общемировых расходов на физические активы в контексте декарбонизации. Эти страны потратят около 6% своего совокупного ВВП с 2021 по 2050 год.

Среди рисков энергоперехода — волатильность цен на электроэнергию (производители попытаются компенсировать инвестиции в чистую энергетику повышением тарифов). «При слабом управлении переход может дестабилизировать цены на энергию, что отрицательно скажется на ее доступности, как физической, так и экономической, особенно для домохозяйств и регионов с низким уровнем дохода. Это также повлияет на экономику в целом и может привести к срыву перехода (например, если повышение цен на энергию вызовет негативную обратную реакцию)», — предупреждают авторы исследования.

На долю России приходится 5% выбросов углекислого газа в мире, напоминает Заборов. Это четвертое место в мире после Индии (на нее приходится почти 7% загрязнений), Китая и США, которые генерируют 30 и 15% выбросов соответственно.

При этом Россия находится в более выгодном положении, чем крупнейшие эмитенты парниковых газов, на тот случай, если энергопереход не будет достигнут. «В отсутствие энергоперехода увеличиваются физические риски, связанные с климатическими изменениями, — повышение средней температуры и его последствия. Россия относится к категории стран с самым низким профилем физического риска вместе с Канадой, Великобританией, Германией», — говорит Заборов. В группе экстремально высокого риска находятся страны с жарким климатом — Индия, Пакистан, Нигерия. Высокий риск у Японии и Саудовской Аравии. У США и Китая риски от потепления тоже выше, чем у России.

Действительно, многие модели предсказывают, что Россия может стать одним из немногих бенефициаров умеренного изменения климата, говорилось в отчете Всемирного банка в декабре 2021 года. Например, от умеренного роста температур могут выиграть российские сельское хозяйство и туризм. В то же время другие исследования, как подчеркивает Всемирный банк, предрекают России более пессимистические последствия глобального потепления. По этим оценкам, Россия несет физические риски от таяния вечной мерзлоты. Кроме того, физические риски от изменения климата распределены в стране очень неравномерно: например, даже несмотря на общий положительный эффект для аграрного сектора, потери могут понести такие крупные сельхозпроизводящие регионы, как Краснодарский край или Ставропольский край, где ощущается нехватка воды.

Для России энергопереход несет возможности, убеждены в McKinsey. У страны большой потенциал в ветрогенерации в отличие от других государств, зависимых от ископаемого топлива. «Существуют страны-лидеры, более продвинутые с точки зрения технологий, востребованных в низкоуглеродной экономике. Например, производители солнечных панелей, электромобилей. На этом рынке в случае энергоперехода есть свободное место, которое Россия может занять», — рассуждает Заборов.

Глобальный энергопереход будет проходить неравномерно в разных секторах, сообществах и даже отдельных семьях в зависимости от их дохода, ожидают в McKinsey.

• В числе секторов, наиболее подверженных риску, окажутся отрасли с высоким уровнем выбросов либо в результате производственных процессов (сталелитейное, цементное производство), либо от производимой продукции (нефть, газ, уголь, автомобилестроение) — на долю таких секторов приходится около 20% мирового ВВП. Еще 10% ВВП приходится на сектора, у которых высокий уровень выбросов связан с цепочками поставок — например, строительство. По оценке McKinsey по состоянию на 2019 год, причиной 30% выбросов углекислого газа в мире является энергетика, столько же приходится на промышленность (производство стали, цемента, добыча нефти и газа, угольная и химическая промышленность), 19% — на транспортную отрасль.

• В отдельных сообществах внутри стран больше подвержены риску те, чья местная экономика зависит от секторов c высоким уровнем выбросов. Например, более 10% рабочих мест в 44 округах США приходится на добычу ископаемого топлива, энергетику, основанную на ископаемом топливе, и автомобилестроение.

• Бедные семьи независимо от их местонахождения пострадают от энергоперехода больше других. Для малообеспеченных домохозяйств может оказаться непосильным повышение стоимости электроэнергии, хотя в долгосрочной перспективе потребители могут увидеть преимущества, например, от повышения энергоэффективности в домах.

Трансформация мировой экономики в углеродно нейтральную также приведет к изменению потребительского поведения и перераспределению рабочих мест. Потребителям потребуется заменять товары, в которых используется ископаемое топливо. В первую очередь это касается автомобилей на двигателе внутреннего сгорания и систем отопления домов.

Может измениться и рацион питания: в магазинах станет меньше говядины и баранины, чье выращивание связано с высоким уровнем выбросов, и станет больше мяса птицы. Дело в том, что для крупного рогатого скота требуются большие площади земли для выгула и выращивания корма, что приводит к обезлесению — одной из главных причин потери биоразнообразия и высвобождения углерода в атмосферу. Для производства свинины и мяса птицы требуется в разы меньше корма. Кроме того, жвачные животные выделяют метан (он испаряется из навоза) — парниковый газ, который считается куда опаснее углекислого.

Что касается рынка труда, то энергопереход приведет к исчезновению 185 млн рабочих мест, связанных с добычей ископаемого топлива и другими «грязными» производствами, считают авторы исследования. Однако углеродно нейтральная экономика, в свою очередь, создаст новые рабочие места — до 200 млн. Перераспределение рабочих мест из устаревших секторов ударит по регионам, где предприятия с высоким уровнем выбросов являются основообразующими. Например, автомобильное производство составляет относительно большую долю занятости в Германии, Японии, Мексике и Южной Корее.