Кому выгодна деградация российской гидроэнергетики
Доля ГЭС в России начнет сокращаться уже в ближайшие годы. Это может пагубно сказаться как на гидроэнергетике страны в целом, так и на взаимоотношениях с дружественными странами
Андрей Сизов, генеральный директор компании «Балтийский метанол»
«Недавно российские энергетики начали обсуждать положения новой Генеральной схемы размещения энергообъектов до 2042 года. Согласно этому документу доля гидроэлектростанций в общероссийской выработке энергии сократится.
Авторы нормативного документа — эксперты компании «Системный оператор Российской энергетической системы» — убеждены, что отечественная энергетика должна развиваться по предельно консервативному сценарию. В ближайшие 15 лет этот сценарий предполагает сохранить доминирование ТЭС, на долю тепловых генераций будет приходиться не менее 58% в общем объеме выработки, таковы данные «Коммерсанта». Вклад АЭС вырастет с нынешних 19,2 до 23,6%. Даже доля возобновляемых (зеленых) источников энергии — ВИЭ — подрастет с 0,8 до 2,8%. При этом у ГЭС и ГАЭС она снизится — с 17,2 до 15,3%.
Подобный расклад сил вызывает недоумение. В 2024 году рост энергопотребления в стране составит 2,71% — это прогноз самого «Системного оператора». Потенциальные энергетические запросы Сибири и Дальнего Востока намного выше — они, согласно расчетам экспертов, могут вырасти почти на треть к 2028 году. Одна из причин: более интенсивное освоение восточносибирской и дальневосточной сырьевой базы.
В начале июня на ПМЭФ-2024 президент Владимир Путин заявил о роли Сибири в развитии российской науки и образования. Но следует учитывать: чем крупнее научные центры и университетские кампусы, тем выше энергозатраты на их обслуживание. Не говоря уже о непременном сопутствующем строительстве или расширении городской, транспортной и прочей инфраструктуры, также требующей дополнительных киловатт-часов.
Поэтому понятно, почему Минэнерго еще в прошлом году разработало план-график строительства до 2040 года восьми гидроэлектростанций суммарной мощностью 4700 МВт как раз в Сибири и на Дальнем Востоке.
Но если при этом доля ГЭС в общероссийской выработке сократится, не следует ли отсюда, что и в снабжении самых энергоемких российских регионов вовсе не гидрогенерация будет играть главную роль? Весьма вероятен сценарий, по которому вместо зарабатывания твердой валюты на экспорте углеводородов нам придется все больше и больше газа, мазута, угля направлять на удовлетворение собственных энергетических потребностей. Это при том что спрос на данное сырье со стороны многих новых центров силы из числа государств глобального Юга будет только возрастать.
К слову, недавно аналитики Fitch спрогнозировали рост цен на уголь сразу на 15% из-за аномально жаркой погоды, увеличившей энергопотребление (за счет использования кондиционеров и т.п.) в густонаселенных странах Азии. Сейчас логистические проблемы существенно осложняют российским угольщикам свободу маневра и, соответственно, уменьшают возможности воспользоваться благоприятной для отрасли внешней конъюнктурой.
Восточный полигон России будет развиваться, российские порты — модернизироваться. Но в этом случае может сложиться парадоксальная ситуация, при которой наши угольные компании все равно не смогут наращивать объемы экспорта, поскольку будут вынуждены поддерживать работу отечественных ТЭС.
Еще один немаловажный момент — роль гидроэнергетических компетенций при выстраивании взаимоотношений с тем же «глобальным Югом». Многие азиатские, африканские и южноамериканские страны видят в строительстве новых и модернизации существующих ГЭС важнейший драйвер своего развития, позволяющий к тому же ликвидировать энергодефицит без ущерба для озонового слоя, как это происходит при использовании угольных генераций.
По сходному пути (хотя во многом и интуитивно) около ста лет назад пошло и советское руководство, реализуя план ГОЭЛРО. Но тем ценнее знания и опыт, накопленные отечественными инженерами-гидроэнергетиками за XX век. Опыт уникален, допускаю, что ради него наши партнеры из дружественных стран в ряде случаев даже могут пойти на риск вторичных санкций. Но для этого требуется одно условие: соответствующие российские компетенции должны совершенствоваться. Ведь гидроэнергетика, как любая высокотехнологическая отрасль, не стоит на месте в своем развитии.
Отказ от увеличения доли ГЭС в собственно российском энергобалансе приведет к прямо противоположному результату. Если данный вид генерации не востребован, нет нужды в подготовке и постоянном переобучении профильных специалистов.
Развитие гидрогенерации сопряжено с большими финансовыми затратами. Только строительство восьми ГЭС, запланированное Минэнерго РФ, оценивается в 961 млрд руб. И совсем не случайно вице-премьер Александр Новак говорит о необходимости проработать дешевые источники финансирования этого масштабного проекта.
На мой взгляд, сегодня отраслевым экспертам лучше сосредоточиться на решении этой задачи, нежели на разработке сценариев, предполагающих постепенную деградацию российской гидроэнергетики».
