Зампред ЦБ — РБК: «Росгосстрах» — не тот случай, когда мы выбрали жертву»

Заместитель председателя Центрального банка (ЦБ) России Владимир Чистюхин (Фото: Коммерсантъ)

​Страховые компании перестали слушаться

— На страховые компании приходится 75% поступающих в ЦБ жалоб. Почему страховщики сами не могут справиться с претензиями своих клиентов?

— За весь прошлый год с момента образования в Банке России службы по защите прав потребителей и миноритарных акционеров 3 марта 2014 года к нам поступило более 33 тыс. жалоб, из которых 72% было связано с субъектами страхового дела. В этом году, с января по апрель включительно, к нам поступило около 20 тыс. обращений, из которых уже 75% пришлось на страховые компании. Большинство жалоб на страховщиков — 78% — связано с ОСАГО. Э​то говорит о том, что на рынке ситуация еще не стабилизировалась: страховые компании продолжают минимизировать свои расходы, в том числе за счет некачественного обслуживания своих клиентов. Изменение подхода к ОСАГО требует времени. Для того чтобы повышение доступности и качества услуг произошло как можно скорее, нужны усилия надзорного органа.

— Повышение тарифов проблему решит?

— С одной стороны, система ОСАГО должна отвечать бизнес-интересам страховщика, с другой — социальным интересам страхователя. После повышения тарифа страховые компании теперь не могут сказать, что им невыгодно работать на рынке ОСАГО в тех или иных регионах, потому что в ряде регионов территориальные коэффициенты повысились значительно. В ответ страховые компании должны улучшить качество обслуживания клиентов. В настоящее время и сами компании, и ЦБ ведут эту работу очень серьезно, буквально в режиме онлайн.

— Можно оценить первые результаты повышения?

— Пока еще рано давать детальные оценки, но мы видим, что страховые компании возвращаются в регионы, сократились очереди, страховщики увеличили количество сотрудников в офисах. Но тем не менее говорить, что проблема решена, пока еще нельзя.

— Ограничение лицензии «Росгосстраха» в части ОСАГО продлилось меньше двух недель. Снятию ограничений предшествовала встреча руководства компании с регулятором. О чем на ней договорились?

— Для крупной компании ограничение лицензии — серьезный сигнал. Когда Банк России ограничил действие лицензии «Росгосстраха», компания незамедлительно начала с нами консультации по поводу того, что ей нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.

Банк России выдвинул требования по улучшению конкретных направлений деятельности в оказании услуг клиентам. Речь шла об обязательном информировании клиентов о возможности приобретения полиса ОСАГО без каких-либо дополнительных услуг, о корректном применении коэффициента бонус-малус. Компания также согласилась не препятствовать аудио- и видеосъемке со стороны потребителей при заключении договоров ОСАГО и сообщать потребителям о такой возможности. «Росгосстрах» также будет распространять брошюру, которую подготовила служба Банка России, по защите прав потребителей и миноритарных акционеров под названием «Осаго+» и вручать ее при приобретении полисов. Это очень важный шаг для повышения финансовой грамотности потребителей.

Кроме того, «Росгосстрах» будет продолжать использовать пятидневный «период охлаждения» по добровольным видам страхования, которые наиболее часто предлагаются при реализации ОСАГО. В течение этого периода страхователь сможет вернуть полис компании и получить уплаченную за него страховую премию.

В целом мы сформулировали 18 позиций, которые компании нужно будет учитывать в своей деятельности. «Росгосстрах» предпринял большие усилия, представил нам свои варианты действий по обозначенным направлениям. Теперь после возобновления действия лицензии мы будем проверять их реализацию на практике.

—​ Раньше диалога с компанией не было? «Росгосстрах» был готов к такому решению?

— Если говорить в целом о рынке, то многие компании перестали слушать регулятора в те годы, когда розничный сегмент моторного страхования, в первую очередь ОСАГО, был убыточным. Еще ФСФР направляла страховщикам свои требования и предложения, как изменить ситуацию. Но, когда у компании убыток, ее сложно заставить что-то делать. Компании ко многим нашим предупреждениям относились как к некой формальности, которую так же формально можно выполнять. Поэтому фактически ограничение лицензии стало квинтэссенцией проведенной работы, не достигшей, к сожалению, того результата, на который мы рассчитывали.

— Рынок называет решение регулятора в отношении «Росгосстраха» показательной поркой. Это действительно так?

— Я бы сказал по-другому. У нас были достаточно серьезные претензии к «Росгосстраху». Это не тот случай, когда мы выбрали крупную жертву и решили на ее примере показать всему рынку серьезность наших намерений. Меры были применены к конкретной компании за конкретные нарушения. У других страховщиков свои проблемы, и мы с ними будем разбираться.

— В скором времени ЦБ сможет санировать проблемные страховые компании. Какой механизм санации страховщиков сейчас рассматривается и чем он отличается от того, который действует в отношении банков?

— Санация страховых компаний будет построена по той же модели, что и санация банков. Мы планируем поменять законодательство о банкротстве соответствующим образом. В целом процесс санации должен проходить при помощи инвестора, которому будет передаваться портфель и оказываться финансовая поддержка на возвратной основе.

— А будут ли такие инвесторы?

— Если условия санации будут рыночными, то инвесторы найдутся.

170 млрд рублей без гарантий

— Каким вы видите рынок пенсионных фондов со следующего года? Что будет с фондами, которые не вступят в систему гарантирования?

— Фонды, не вступившие в систему гарантирования, не смогут работать с пенсионными накоплениями, и мы должны будем ввести для них запрет на работу с этими ресурсами. Они могут остаться с пенсионными резервами, то есть с корпоративными пенсиями. Но если они не выполнят своих обязательств по пенсионным накоплениям, прекратится работа фонда как такового.

Пока картина неплохая, потому что порядка 85% рынка (общий объем рынка пенсионных накоплений — 1,1 трлн руб.) находится сейчас в системе гарантирования, это 24 фонда. На данный момент 63 фонда из 87, имеющих право работать с пенсионными накоплениями, акционировались и подали заявки на вступление в систему гарантирования.

— Какие проблемы у оставшихся?

— Кроме этих 63 фондов еще 11 заявили нам о планах по акционированию. Возникает вопрос: на что рассчитывают оставшиеся фонды, как они будут действовать в дальнейшем? Не нужно забывать, что процедура вступления в систему гарантирования достаточно долгая и серьезная. Для того чтобы вступить до нового года, необходимо подать весь пакет документов в августе или в крайнем случае в сентябре.

— Какой объем средств под управлением этих фондов?

— Под управлением фондов, которые не вступили в систему гарантирования, примерно 170 млрд руб. ЦБ должен будет внимательно посмотреть на деятельность этих фондов и обеспечить сохранность активов.

— Вы рассчитывали затраты ЦБ по перечислению средств в ПФР за те фонды, которые не вступят в систему?

— Сегодня сложно сказать, каковы будут наши затраты. Нужно будет реализовывать активы фондов. Сколько средств за это удастся выручить — большой вопрос.

— Ваши расходы будут меньше 170 млрд руб.?

— Я очень надеюсь на это. Затраты ЦБ в 170 млрд руб. будут означать, что у этих фондов ничего нет.

— Вы оценивали, сколько на рынке фондов, у которых нет ничего?

— Мы проводили нашу внутреннюю оценку, в отношении каких фондов нам нужно быть предельно внимательными. Но конкретные цифры мы не раскрываем.

— Сколько фондов сейчас проходит проверку ЦБ?

— В настоящее время 12 фондов проходят проверку. Это те фонды, которые подали нам документы на вступление в систему гарантирования.

— Сколько фондов получили отказ и по каким причинам?

— Некоторым фондам мы действительно отказали во вступлении в систему гарантирования. Всего их было 9. Тем не менее они имеют право подать документы повторно, исправить те замечания, которые мы им сделали.

Самая главная причина отказа — претензии к качеству активов. Кроме того, у фондов есть сложные юридические схемы, когда сложно дотянуться до конечного объекта инвестирования с правовой точки зрения. Среди причин также серьезная концентрация на каком-то сегменте бизнеса, все, что ставит под угрозы средства будущих пенсионеров. У некоторых фондов были проблемы с качеством системы управления рисками, у других — с формальным выполнением закона о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем.

Когда проблемы превышали критический уровень, мы принимали решение не включать эти фонды в систему гарантирования.

— Пенсионные фонды сейчас активно вкладываются в банковский бизнес: покупают акции банков, размещают средства на депозитах. По мнению регулятора, есть ли риски в этом процессе?

— Сейчас только 2,7% пенсионных накоплений вложено в акции кредитных организаций и 30% размещено на банковских депозитах. Это ​​​приемлемый уровень. С точки зрения оценки риска концентрации мы исходим из того, что банки являются работоспособными финансовыми посредниками, которые могут эффективно инвестировать средства в реальный сектор экономики.

ЦБ смотрит на определенные параметры: у фонда должна быть система управления рисками, те активы, которые он приобретает, должны попадать в список разрешенных и приносить рыночную доходность будущим пенсионерам. Кроме того, юридическая взаимосвязь между управляющей компанией и активом, в который были вложены средства, должна быть понятна и прозрачна.

— Но есть ситуации, когда фонд инвестирует в банковские активы одного собственника, который в свою очередь вкладывает их в собственные проекты. Такие операции полностью законны и отвечают всем требованиям регулятора. Что делать с этим?

— Концентрацию риска, безусловно, нужно ограничивать. Как и в банковской системе, мы предлагаем ограничить крупный риск на одного заемщика либо группу связных заемщиков. Мы с индустрией начали эти вопросы обсуждать, я думаю, что будем двигаться в этом направлении. Планируемый максимум составляет 20–25%.

— Планируется ли создание системы гарантирования для фондов, которые занимаются корпоративными пенсиями?

— Для того чтобы ставить вопрос о гарантировании пенсионных резервов, нужно сначала увидеть, как работает система по пенсионным накоплениям. В течение двух-трех лет мы посмотрим на ее действие, а потом будем решать, нужно ли подключать к ней еще и систему гарантирования пенсионных резервов. Нам кажется, что это было бы логичным продолжением того процесса, который мы начали.