Что читает редакция РБК Life. 11 любимых книг

9 октября в России отмечают День чтения. По этому случаю редакция РБК Life делится своими настольными книгами: автобиографиями художников и инженеров, рассказами, которые запали в душу еще в детстве, и вечной классикой.

Давид Акопян, редактор направления «Технологии и гаджеты»

«Сперва на летучке я заявил, что напишу про «Над пропастью во ржи» Джерома Д. Сэлинджера, но в последний момент передумал. Во-первых, потому что Сэлинджер и так не обделен вниманием широкой публики. А во-вторых, у автора есть еще и повесть «Выше стропила, плотники» и серия рассказов «Океан, полный шаров для боулинга», слитая в Сеть уже после его смерти. И очень трудно выбрать одну.

А чем хороша книга Ньюи? Тем, что написана не писателем, а инженером. Это автобиография одного из самых успешных конструкторов «Формулы-1», который, кажется, построил больше чемпионских болидов, чем кто бы то ни было. В книге Ньюи нет философских рассуждений, экзистенциальных проблем или еще чего-то высокопарного. Это просто погружение в среду людей, которые фанатично любят свое дело и отдаются ему полностью. Так что она может понравиться не только поклонникам автоспорта, хоть и адресована в первую очередь им. И да, на мой взгляд, это одна из двух автобиографий, которые действительно интересно читать. Вторая — «Сломанная музыка» Стинга».

Максим Милютин, редактор

«Каждый характер в этом романе объемен, неоднозначен и интересен. И пусть трудно себя с кем-то ассоциировать, героям веришь и принимаешь их правду. Переплетение сложных судеб во время крестьянского бунта под предводительством Степана Разина приводит к тому, что роман читаешь не отрываясь».

Ева Акимова, редактор новостей

«Возможно, очень женский роман, но для меня — книга, которая вдохновляет и помогает иначе взглянуть на многие ситуации. Скарлетт вызывает целую бурю эмоций — от раздражения ее эгоизмом до восхищения стойкостью и стремлением не сдаваться. Фраза «Я подумаю об этом завтра» вспоминается в разные моменты жизни и помогает разложить в голове все по полочкам. Старшеклассницей впервые «проглотила» двухтомник. Книга, которая показывает, что в жизни нет однозначности, только плохих или только хороших героев, а есть поступки, определенные обстоятельствами, моральные ценности и стремление к свободе. Много раз перечитывала роман Митчелл и спустя годы могу открыть его с любого места, словно продолжая разговор с давними знакомыми».

Лена Гердова, редактор направления «Кино и путешествия»

«Чтобы вспомнить любимую книгу, мне, редактору рубрики «Посмотреть», специализирующейся на визуальном контенте, пришлось покопаться в архивах собственной памяти. Сперва всплыл Дмитрий Горчев и его сборник зарисовок «Жизнь без Карло» — нецензурный, саркастический мини-вариант едкой сорокинщины. В юные бунтарские мозги литература ныне покойного жежешника Горчева вписывается, как яркое желтое кресло в практически любой интерьер.

Но «Жизнь без Карло» — все же эпизод, а не лейтмотив. Куда приятнее возвращаться к образу не потерявшегося, разочарованного постсоветского человека, а молодого циника, чье противостояние жизни и любви оканчивается полным поражением. Он гораздо более вечный, перерождающийся, вневременной.

В разном возрасте «Онегин» читается по-разному — это знает любой школьник с девятого класса, когда учитель литературы с придыханием вещает на вводном уроке о достоинствах этого шедевра русской литературы. Однако обнаруживать этот факт лично при каждом новом прочтении — все равно большой сюрприз. Подросток заметит самый острый в сюжете любовный конфликт, студент гуманитарного вуза, как я, — стилистику, 30-летний будет ухмыляться от вплетенных в онегинские строфы ехидных замечаний Пушкина о характерах и быте своих героев. Что там дальше в этом литературном поезде, проезжающем по вечности «Евгения Онегина»? Еще узнаю».

Ярослав Гронский, редактор новостей

«Смеяться во весь голос в палате «первоградки», где кроме меня лежало еще пятеро переломанных бедолаг, было, мягко говоря, не совсем уместно. «Этому сумасшедшему скоро будут вкручивать в кости титановые болты, а ему весело», — вероятно, думали они. Так уж получилось, что единственным моим развлечением в ожидании сложной операции стал старый и ужасно тормозной планшет, пригодный исключительно для чтения. Тогда-то я и вспомнил, как мои коллеги с ребяческим энтузиазмом обсуждали книгу, которая в конце нулевых наделала в Рунете шуму не меньше пресловутого «Медведа».

«Сказки» рассказывают о зарождении питерского ролевого движения, внутри которого сформировался коллектив, ставший его темной стороной. Эта книга не только о многочисленных драках, погромах, попойках и глумливых акциях, учиненных «Эльфами», хотя читать об этом очень интересно. Это еще и достаточно сочный срез Питера середины 1990-х годов. Этакое фэнтези, где вместо просторов Средиземья — дворы-колодцы, вокзалы, пригородные электрички и мрачные карельские леса. Ну и наконец, все это подано настолько смешно, что сдерживаться получалось не всегда. Соседи по палате шикали и крутили пальцем у виска».

Алина Кравчук, редактор новостей

«Впервые прочитала эту книгу еще в школе — дня за три. Очень понравилось, тогда казалось, что все предельно ясно, хотя сам автор предупреждает неподготовленного читателя о сложности изложения. Средневековье, в аббатстве разворачивается действие мистического детектива: францисканцу Вильгельму Баскервильскому и его ученику Адсону Мелькскому приходится расследовать гибель монаха Адельма Отрантского.

Второй раз читала уже в университете, во время курса по зарубежной литературе. Бесконечно благодарна преподавателям в том числе за то, что открыли мне термин «уровни прочтения» — это когда человек в разные периоды жизни может перечитывать книги (пересматривать фильмы, рассматривать предметы искусства) и открывать для себя новые смыслы. Влияют на это приобретенные академические знания, жизненный опыт и многие другие факторы. Второе знакомство с произведением было совершенно другим. Прочтение заняло уже не три дня, а три недели: я разбирала термины, искала отсылки, анализировала образы. Погрузилась. Но после все равно остались вопросы.

Роман действительно многослойный. Он насыщен разнообразными сведениями из средневековой культуры, теологии. В этом случае подходит изречение, которое приписывают древнегреческому философу Сократу, — «Я знаю, что ничего не знаю». Чем больше узнаешь, тем больше понимаешь, что ничего не знаешь. Надеюсь вернуться к этой книге через десятилетия и наконец разгадать ее до конца».

Юлия Самошкина, бьюти-редактор

«Завораживающая страшная сказка про человеческие пороки и парадокс, как внешняя красота подчас может уживаться с внутренним уродством.

Главный герой романа — писаный красавец, тонкий эстет и романтик Дориан — по мере развития сюжета становится безжалостным циником и преступником. Вместо самовлюбленного юноши стареет его портрет, тогда как Грею чудесным образом удается сохранить свою привлекательную внешность и прелесть молодости, невзирая на чудовищные поступки, разврат, грехи и грешки. И так до тех пор, пока смерть героя не расставляет все по своим местам.

Для меня это история о том, как погоня за внешними спецэффектами и фанатичное стремление любой ценой сохранить «товарный вид» порой оборачиваются потерей человеческого лица. Увы, весьма распространенный сценарий не только в XIX веке (роман был написан в 1890 году), но и в наши дни».

Валерия Гордийко, редактор новостей

«Одной из любимых книг с уверенностью могу назвать дебютный роман Теодора Драйзера «Сестра Керри». Выдающееся произведение, которое увидело свет еще в 1900 году, даже спустя более чем 100 лет нисколько не потеряло своей актуальности.

В центре сюжета — молодая и преисполненная иллюзий девушка по имени Керри Мибер. По достижении 18-летия она переезжает из маленького, захолустного городка в Чикаго, а после — в бурно развивающийся и «полный равнодушия к человеку» Нью-Йорк. Ею движет единственное стремление — покорить этот город и добиться оглушительного успеха. Впрочем, реализовав свою пленительную «американскую мечту», Керри вовсе не становится счастливой. Ведь, как пишет Драйзер, «счастье не измеряется ни количеством нарядов, ни величиной банковского счета, и ты не знаешь, в чем именно оно состоит, где и как его искать».

Многогранная и поучительная история о бедности, богатстве, любви, противостоянии ударам судьбы, крахе надежд и вере в себя. Книга оставила очень глубокий след в душе и заняла почетное место в моей домашней библиотеке. Я уверена, что еще не раз вернусь к этому потрясающему роману».

Аля Хмурковская, шеф-редактор

«Выбирать любимую книгу, произведение очень сложно. И даже не из-за количества прочитанного — виной здесь скорее настроение и настрой, с которым подходишь к этому вопросу в определенный момент жизни. Вот и сейчас, когда мы решили сделать редакционную подборку, в памяти сразу загорелось несколько лампочек: «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург, «Два капитана» Вениамина Каверина, «Хроники Заводной Птицы» Харуки Мураками и еще с десяток вариантов. Но все не то.

Постоянный отклик в моем сердце лет с семи находит одна книга — сборник детских рассказов Михаила Зощенко. Издание, доставшееся по наследству, периодически перемещалось вместе со мной с дачи на квартиру к бабушке, из летнего лагеря в Ялте на недели учебы в Брайтоне — потрепала его жизнь (как и меня). Страницы заляпаны следами от пальцев, которые до этого хватали бабушкины блинчики или папины пирожки. Обложка — книга издана еще в 1930-х — пожелтела и истончилась.

Сегодня сборник рассказов о порой непутевых, но таких искренне счастливых ребятах, занял свое место на дачной книжной полке. Я каждый раз возвращаюсь к нему, когда мне грустно или удивительно хорошо, если нужно подумать или, напротив, хочется отключиться от реальности. Помните рассказ «Великие путешественники»? По сути, это все мы. Да, уже взрослые. Но тяжелее всего как раз это: осознавать, что взрослый — это ты. Поэтому не хочется забывать то чувство защищенности, которое было при погружении в творения Зощенко. Мир бушевал и вокруг него, но как тонко и легко он создавал собственный».

Алина Малютина, шеф-редактор

«При покупке этой книги меня попросили показать паспорт. Было, конечно, приятно, но непонятно: чем обусловлено возрастное ограничение? Позже все прояснилось: «бабушка перформанса» Марина Абрамович, которая считает, что искусство — это процесс, а не результат, при описании своего карьерного и личного пути ничем не ограничивается. Подробное описание постельных сцен — это цветочки.

Абрамович обнажает перед читателем душу, рассказывая и о том, как придумывала свои знаменитые, поражающие воображение и обличающие человеческие пороки перформансы (чего только стоит «Ритм-0», когда художница разложила перед зрителями несколько предметов — от розы до заряженного пистолета — и разрешила делать ими с собой все, что заблагорассудится), и о непростых отношениях с перформансистом Улаем (из автобиографии можно, в частности, узнать о том, что испытывала Абрамович, встретившись с любовью всей своей жизни много лет спустя после расставания — прямо во время перформанса «В присутствии художника»). Расстались, к слову, они на Великой Китайской стене: Улай и Марина должны были идти друг к другу с разных концов, изначально намереваясь пожениться, но за годы приготовлений к перформансу поняли, что вместе им не быть. Осторожно, эта история может разбить ваше сердце».

Роман Фарботко, руководитель проекта

«Если не знаешь, что делать с мячом, отдай пас Пирло и расслабься», — известный мем среди футболистов. У меня похожая интерпретация: «Если не знаешь, что почитать, просто открой «Двенадцать стульев». В новой реальности, где автор моей настольной книги оказался иноагентом, а само произведение нельзя называть, лучшим средством от скуки становится классика советской сатиры.

Роман Ильфа и Петрова обладает особой магией: ему почти сто лет, а люди внутри как будто совсем не изменились. Признайтесь, наверняка среди ваших знакомых тоже есть «знойная женщина» Мадам Грицацуева и «профессиональный недотепа» Полесов? С книгой мне особенно повезло: досталось потертое издание начала 1960-х, где кто-то не слишком аккуратно, но зато предельно осмысленно подчеркнул все афоризмы красными чернилами. Этой осенью я взялся дополнить список».