«Отношу сценарии другу-психологу». Никита Ефремов — о ролях и семье
. Мы поговорили с актером перед выходом «Содержанок» и «Здорового человека»
Никита Ефремов из знаменитой творческой династии: его отец и дед — актеры, прадед — режиссер Большого театра. Но Никита и сам востребованный артист, который известен не только благодаря фамилии: за роль в сериале «Нулевой пациент» он получил «Золотого орла», а в этом году с ним выходит несколько крупных проектов. Среди них — драма «Здоровый человек» Петра Тодоровского (2 марта) и сериал «Библиотекарь» по роману Михаила Елизарова.
Еще одна громкая премьера — байопик «Тетрис» Джона С. Бейрда. Этот международный проект, снятый для платформы Apple TV+ с участием Тэрона Эджертона («Черная птица») и Тоби Джонса («Чудо»), выйдет 31 марта. Ефремов сыграл в нем советского программиста Алексея Пажитного, который спроектировал игру «Тетрис».
А прямо сейчас зрители онлайн-кинотеатра Start могут увидеть Никиту в новом сезоне сериала «Содержанки», где он обзавелся необычным амплуа и в прямом смысле тяжеловесным гримом.
РБК Life поговорил с актером о сложных съемках, социальной миссии кино и работе над собой.
— В новом сезоне «Содержанок» вы снимались в пластическом гриме, который в кадре добавил вам 70 кг. Можете рассказать о своем персонаже и о том, как проходили съемки?
— Мне позвонила кастинг-директор Таня Хречкова и спросила: «Не хочешь сыграть полного товарища, которого зовут Аркадий Булавкин?» Мне интересны эксперименты, а для меня это был первый опыт работы в пластическом гриме. Вообще мало кому удается сыграть с ним, тем более с таким объемным. Когда на примерке мы наложили грим, надели костюм, сразу стало понятно, кого играть: сами по себе начали появляться речевые манеры, поведенческие особенности этого персонажа. И я не стал этому препятствовать, просто дал волю.
Аркадий Булавкин из нового сезона «Содержанок» — это скрытый под тяжелым гримом Никита Ефремов
Грим был очень объемным. Сначала надевали силикон на руки, потом специальную накладку на лицо, потом все это красили. В одной сцене, где Аркадий Булавкин появляется с голым торсом, мы использовали еще одну отдельную накладку.
Каждый раз процесс превращения в Булавкина занимал по два с половиной, три часа. И еще около получаса уходило на то, чтобы снять грим, пока ототрешь весь клей. Кроме того, надо было уметь носить грим, потому что с ним особо не почешешься, ничего не потрогаешь. Но это уже технический момент, который быстро уточняется.
— В начале марта выходит фильм «Здоровый человек», там вы играете успешного телеведущего, который становится волонтером, после чего его жизнь радикально меняется. Как и сериал «Нулевой пациент» (об эпидемии СПИДа в СССР) и «Сестры» (про домашнее насилие), это в каком-то смысле социальный проект, который затрагивает важные темы. Вы поэтому согласились в нем сниматься?
— Это одна из причин. Здорово, что такие проекты позволяют начать диалог на важную тему. Здорово, что зрители, которые их смотрят, могут идентифицироваться с героями, отрефлексировать неприятные чувства. В конце «Сестер», перед титрами, появляется QR-код, который ведет на страницу с телефонами помощи — возможно, эта информация кому-то была бы полезна. Но в первую очередь для меня важен сценарий. И про социальные проблемы можно написать топорно и скучно. Когда я читаю сценарий, я сверяюсь с собой, насколько мне интересно. И только если интересно, соглашаюсь.
— В «Здоровом человеке» у вашего героя Егора есть все: жена, ребенок, хорошая работа, он состоялся и в личном, и в профессиональном плане. Но в какой-то момент он понимает, что его жизнь неполная, и идет в благотворительность. У вас самого не было таких мыслей — уйти «в монастырь»?
— Мне кажется, успех, признание — это все внешнее, оно в какой-то момент наполняет, но потом эти социальные роли отыгрываются. По итогу мой герой Егор чувствует, что несчастлив. И, на мой взгляд, он пытается это компенсировать, когда становится волонтером. Для Егора волонтерство превращается в одержимость, это не то, что действительно приносит ему или окружающим счастье.
Приведу пример из своей жизни. Когда я проходил длительный курс медитации, в качестве обучения мы должны были набирать группы по пять человек и преподавать им. И важно было понять, почему, собственно, ты это делаешь. Может быть, для того, чтобы тебе в конце сказали: «Ой, ты такой хороший! Мне так понравилось!» В этом случае ты занимаешься не окружающими, а собой, закрываешь таким образом свою потребность. Нужно осознавать, что тобой движет. Как нам говорили педагоги в театральном, любите не себя в искусстве, а искусство в себе.
Егор, герой «Здорового человека», и его эмоции перед сложным моральным выбором
Чтобы лучше понять своих героев, что ими руководит, я отношу свои сценарии к другу-психологу и делаю разбор вместе с ним, это мой лайфхак.
— Что говорит друг-психолог, когда вы приносите ему сценарий?
— По поведению моего персонажа он может сразу рассказать, какая у него была детская травма, чего ему не хватает, чего хочется. И мне, как актеру, это очень помогает: сразу понятно, какая мотивация у героя и как его играть. Например, в «Здоровом человеке» мы предположили, что жена Егора, героиня Иры Старшенбаум, — это «злая мать». Девочка, которую он пошел спасать, — это «добрая мать». Тогда я уже чувствую, что Егор идет не к какой-то непонятной девочке неизвестно зачем, а его зовет «добрая мать» — и от этого сразу другой импульс.
В фильме есть момент, когда девушка, которую он спасает, приходит к нему в видении и говорит: «Ты хороший, ты заслужил приз». Это то, что он хотел получить, — признание от «доброй матери». Потому что героиня Иры Старшенбаум, как ему кажется, неискренне радовалась за него, не замечала того, какой он молодец. После разбора с психологом я вижу, чего хочется человеку, где у него эта первопричинная боль, с кем из родителей она связана. Мне кажется, обсуждать сценарии с психологом — это клевый лайфхак.
Майя (Ирина Старшенбаум) и Егор (Никита Ефремов) в драме «Здоровый человек»
— А вы сами ходите к психологу? Или только со сценарием?
— Я, Никита Ефремов, и моя личность тоже можем быть рассмотрены как некая роль. Я тоже могу себя в каком-то смысле «отнести» к психологу и посмотреть: а вот что у меня, вот почему у меня здесь болит.
— Какой проект из тех, где вы снимались, стал для вас самым большим вызовом?
— Точно в топе «Тихий Дон». Перед съемками потребовалась большая подготовка — певческая, над говором, было много работы с лошадями. Кроме того, сниматься в таком проекте — большая ответственность. Еще, наверное, «Нулевой пациент»: съемки этого проекта шли внахлест с другим, было мало сил, работа строилась на преодолении. Мы довольно долго искали героя в «Нулевом пациенте», думали, как показать его внутреннюю боль. И придумали, что он был на войне. Ну и в «Содержанках» играть Аркашу в пластическом гриме — тоже не самая простая история. Пусть будут эти три.
Кадр из нового сезона «Содержанок»
— В этом году выходит сериал «Библиотекарь» по роману Михаила Елизарова, у вас там тоже главная роль. На мой взгляд, это один из самых интересных проектов года.
— Мне очень нравится книга «Библиотекарь». Я прочитал ее лет десять назад, когда она только вышла, и подумал, что хотел бы в этом проекте сняться — какая-то интуиция, видимо, включилась. Но многое из того, что было в книге, в сериале, менялось в угоду большей зрелищности, киношности. Это скорее сериал по мотивам романа.
У нас сложился очень хороший актерский ансамбль: все друг друга знают, все со всеми сдружились, травили байки на площадке. Иногда было даже сложно снимать, потому что мы смеялись и не могли остановиться. И мне нравится наш режиссер Игорь Твердохлебов.
Но были на съемках и непростые моменты. Мы снимали в Москве летом, когда стояла жара +35 °C. На нас была надета куча свитеров: одна вещь, потом другая сверху, потом еще одна, а потом еще какая-то защита — и в таком виде нужно было играть в боевых сценах. Физически было очень сложно. Но посмотрим, что из этого получится.
На съемках сериала «Библиотекарь»
— Бывает такое, что вы уже на съемочной площадке понимаете, что проект получится классным?
— Про Аркадия в «Содержанках» понимал. Я получал удовольствие на съемках, а это значит, что персонаж у меня вышел на сто процентов. Но в целом актеры сильно зависят от того, как смонтируют сцену, какую музыку поставят.
— Вы из творческой династии, и ваш папа, и дед — известные артисты.
— А прадед — главный режиссер Большого театра Борис Александрович Покровский!
— Принадлежность к династии для вас — это прежде всего ответственность, постоянные сравнения с отцом и дедом? Или она дает вам силы, заставляет играть лучше?
— И то, и другое: где-то это ответственность, где-то — гордость, где-то — сопротивление, где-то, наоборот, это тебе помогает.
— У вас есть семейные актерские лайфхаки, которые «передаются по наследству»?
— Папа мне как-то сказал одну важную вещь (я недавно, кстати, ее услышал еще и от Брайана Крэнстона): «Сделай то, что от тебя зависит, и забей». Это касается, например, проб. Раньше я после них сильно нервничал, утвердят меня или не утвердят. А теперь думаю: «Ты сделал все, что от тебя зависит, и дальше ситуацию уже не контролируешь». Мне это очень помогло. Каких-то технических советов об актерской профессии не помню.
Терон Эджертон в образе бизнесмена Хэнка Роджерса и Никита Ефремов в роли программиста Алексея Пажитного. Кадр из фильма «Тетрис»
— Предлагаю отойти от разговоров о работе. Какие у вас места силы в Москве, где вам нравится бывать, встречаться с друзьями, медитировать?
— Мое место силы — это мой дом. Я живу за городом, и мне хорошо на природе, где-нибудь рядом с речкой.
— Что помогает в непростые времена держаться на плаву?
— На мой взгляд, сейчас время открытой травмы, все находятся в поисках утраченной опоры. Есть фраза: «В привычной боли есть свое искаженное ощущение безопасности». Когда нет опоры на другие вещи, такой опорой становится привычная боль. Например, ругаю себя за то, что я недостаточно много сделал, что я плохой, — и это становится опорой.
Я много употреблял одно время и мне было предложено в качестве выздоровления от этого употребления написать большую честную внутреннюю инвентаризацию, из чего я состою. Например, я выписывал все свои обиды и потом разбирал каждую: я обижен на того, на этого, на Бога, на государство — и смотрел, что общего между этими обидами, почему я испытываю это чувство. Зачем мне это надо, я же от этого страдаю, и почему я так привязан к этому страданию?
Было время, когда я жестко сидел и медитировал по часу в день, но для меня это было насилие. Сейчас мой способ медитировать — это писать музыку, смотреть на красивую природу. Я кайфую во время этого процесса, теряю ощущение времени. На мой взгляд, медитация — это делать то, что тебе действительно нравится на данном этапе.
Эпидемиолог Дмитрий Гончаров в «Нулевом пациенте» практически в одиночку вынужден остановить беду, которая настигает советских людей
Надо в первую очередь обратить внимание на то, какие военные действия происходят у меня в голове, у меня в семье. Может быть, я себя не люблю? Может быть, у меня низкая самооценка? На кого злюсь? Что я ненавижу внутри себя? Я считаю, что если ты хочешь, чтобы все вокруг успокоились, успокойся в первую очередь сам. Разобраться в себе помогает психология. Если у тебя болит зуб, ты же не пытаешься его вылечить сам — ты идешь к специалисту. То же самое и здесь: если что-то ломается в душе, надо идти заниматься душой.
Я большой приверженец высказывания философа Григория Померанца: «Дьявол начинается с пены на губах у ангела, вступившего в бой за правое дело». И дальше он продолжает: «С тех пор как я это понял, считаю, что стиль полемики гораздо важнее предмета полемики». Очень важно не становиться ангелом с пеной у рта, который множит количество борьбы. Для меня одна из целей — это учиться вести спокойный диалог, в котором все стороны слышат друг друга.
