Третье место на Олимпиаде в Сочи — наш потолок

Фото: РБК

Министр спорта России ВИТАЛИЙ МУТКО стал гостем редакции РБК daily. В разговоре с корреспондентами ДЕНИСОМ ЛЕВКО, БОРИСОМ ТИТОВЫМ и НИКОЛАЕМ ЧЕГОРСКИМ он рассказал о медальных планах на Олимпийские игры в Сочи, тратах на спортсменов перед Играми и о том, как вслед за сочинской в России начнется еще одна большая стройка — футбольная, к чемпионату мира 2018 года.

— Выдержат ли сочинские объекты местные климатические условия: ливни и оползни?

— Эти вопросы лучше задать вице-премьеру, «Олимпстрою» и Министерству регионального развития. Моя задача заключалась в том, чтобы спортивные объекты соответствовали требованиям, чтобы они были доступны для тренировок национальных команд. Говорить о том, что не получилось, уже поздно. Возможность побывать на объектах и опробовать их мы дали всем.

— Что будет с аренами после Олимпиады?

— Многие спортивные объекты мы рассматриваем как будущее наследие. Например, с санно-бобслейной трассы в Парамонове уже своя бригада приезжает в Сочи и готовит там лед. Раньше у нас в стране не было ни одного подобного объекта. До этого чемпионаты России по бобслею, скелетону и санному спорту приходилось проводить в латвийской Сигулде. И вот теперь у нас есть Парамоново. Три-четыре года было непонятно, что с ней происходило, потом мы ее забрали и сделали федеральным центром. Правда, пока смогли адаптировать ее только к саням. В будущем мы хотим доделать все, и чтобы в России проходили два этапа Кубка мира — в Парамонове и Сочи. В Краснодарском крае мы уже выиграли право проводить чемпионат мира 2017 года. Всего два голоса преимущества принесли нам успех, хотя немцы все тянут к себе.

— Сколько денег потрачено на подготовку спортсменов к Сочи?

— На строительство объектов ушел 241 млрд руб., из этого только 99 млрд из федерального бюджета. Что касается подготовки команд, то эту сумму подсчитать непросто. Сборные готовятся к Олимпиаде не только на сборах, но и за счет участия в турнирах. В среднем по Федеральной целевой программе за четыре года вышло под 9 млрд руб. Но это не так много, как кажется на первый взгляд, ведь сюда входят и соревнования, и тренировки, и медицина... Например, этапы Кубка мира по шорт-треку проходили в Корее и Китае. Можете представить, сколько стоит туда отправить команду. Сейчас все наши ребята, представители 14 видов спорта, поучаствовали в пяти-шести различных международных турнирах.

— После Сочи пояс придется затянуть, финансирование спорта уменьшится?

— Нет. Мы же в этом году его не увеличивали. Это наш обычный календарь, который финансируется процентов на 50—60 от потребностей. В общем мы тратим около 4 млрд руб. Федерациям что-то приходится оплачивать самим. Но базовое финансирование не меняется.

— Какие задачи стоят перед сборной России на Олимпиаде в Сочи?

— Медальный план утверждать никто не будет. Но ставятся задачи исходя из результатов в каждом виде спорта, которые мы имеем на данный момент. Также исходим из уровня развития наших зимних видов спорта. По нашим прогнозам, сборной России по силам завоевать семь—девять золотых медалей, а это четвертая строчка. Всего будет разыграно 98 комплектов наград. Для сравнения, в Ванкувере мы взяли 15 медалей, из них три золотые. В этом сезоне на различных соревнованиях по олимпийским видам спорта мы завоевали семь золотых медалей. Впервые с 1996 года девушки выиграли в конькобежном спорте, добавьте сюда скелетон, лыжный спринт, фигурное катание. Плюс есть небольшой резерв по возможным наградам в Сочи: бобслей, санный спорт, биатлон и ино­планетный вид спорта хоккей, где абсолютно невозможно предсказать победителя заранее. Если мы поборемся за третье место на Олимпиаде — это будет выдающийся результат.

— И тем не менее про первое место в медальном зачете речь пока не идет...

— Нам предстоит еще очень большая работа. На те новые дисциплины, которые были введены в 1988 году, мы до сих пор не отреагировали. Например, у нас нет ни одного центра для фристайла и могула. Мы только в 2006 году приняли Федеральную целевую программу развития физической культуры и спорта, в 2008‑м начали ее реализовывать, а через год приняли стратегию. До 2020 года мы должны вернуться в элиту мирового спорта, то есть быть постоянно в тройке. Первая проблема, которую нам нужно решить, — это материальная база. Вторая — слишком высокий средний возраст тренеров в стране. Многие специалисты уехали за границу. Третья — наука, методология, технология подготовки спортсменов. Теперь все меняется за счет того, что мы привели в нашу страну крупные международные соревнования.

ФУТБОЛ ДЛЯ БИЗНЕСА

— Закончат ли строительство объектов для чемпионата мира к 2017 году, когда Россия должна будет принять Кубок конфедераций?

— Конечно, должны успеть по­строить, и не только стадионы, а еще 64 базы. Эти центры для проживания сборных команд мы хотим разместить по всей европей­ской части страны, причем не только в тех 11 городах, где будут проходить матчи. В нашей программе строительство и реконструкция 11 аэропортов, укрупнение транспортного узла в Москве, еще одна взлетная полоса в Шереметьево. В Пулково, надеюсь, введут в эксплуатацию терминал уже в этом году. Каждый город до 2017 года должен реализовать у себя часть большой программы: аэропорт, дорога до стадиона, места размещения команд, коммунальная инфраструктура.

— Не повторится опыт Бразилии, когда у них на носу чемпионат мира, а до сих пор не все арены достроены?

— Бразильская ситуация со строительством стадионов по­вториться не должна. Мы все свои графики выдерживаем, но они уже критичны. Прошедшие полтора мы потратили на то, чтобы принять соответствующий закон о подготовке и проведении чемпионата мира, принять программу, выделить деньги на проектирование. Процесс пошел.

— Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман сразу после своего избрания заявил, что он против проведения чемпионата мира в городе, а затем опроверг это. Как вы относитесь к данной ситуации?

— Ройзман к нам не обращался. Кто бы ни принимал решения, перед международными организациями нужно соблюдать последовательность действий. Екатеринбург подписал соглашение и пригласил к себе чемпионат мира. Я считаю, что сам город от этого только выиграет. Конечно, идет дискуссия вокруг стадиона, но мы тоже не хотим лишних затрат.

— Для строительства арен к чемпионату мира Мин­спорта будет работать с застройщиками через компанию «Спорт-Инжиниринг». Она была специально создана, как и «Олимп­строй»?

— Эта компания создана не специально под чемпионат мира-2018. Она существует на рынке уже почти десять лет. С ее помощью мы уже построили около 1000 спортивных сооружений. У «Спорт-Инжиниринга» огромный опыт, он выполняет функции дирекции Федеральной целевой программы развития физической культуры и спорта.

— Почему в Европе удается строить стадионы дешевле, чем в России?

— Не стоит сравнивать цены с европейскими. Например, в Италии нагрузка снега на крышу арены не такая, как у нас. А ведь все состоит из мелочей. В том числе и таких. Пока мы построили один стадион — это «Казань-Арена». Принято считать его эталоном. Но даже пока его делали, ФИФА меняла свои требования к спортивным сооружениям. Теперь мы уже пятую версию этого документа получили. Важно понимать, что международная федерация все время усиливает требования.

— Еще одна проблема российского футбола — это плохие поля. Что будет сделано для их улучшения?

— Этот вопрос прежде всего к Российскому футбольному союзу. В РФС немаленькие зарплаты у сотрудников. Я их спрашиваю, неужели вы на поля деньги выделить не можете? За попадание на чемпионат мира ФИФА дает России 8 млн евро. Наймите на эту сумму компанию, чтобы она сделала нормальные газоны. В конце концов штрафы, которые клубы премьер-лиги платят после каждого тура, пустите на это. Только не надо нанимать компанию, которая говорит, что трава голландская, а выращивать ее будет в Подмосковье.

— Сколько средств будет выделено на строительство стадионов к чемпионату мира?

— На арены и инфраструктуру будет выделено 104 млрд руб. Эта сумма — прогноз, но увеличиваться она не будет. Сейчас принято решение о сокращении всех инвестиционных программ на 5% . Как изменится сумма, сейчас сказать трудно. Ориентируемся мы на цену казанского стадиона. По по­следней экспертизе строительство арены составило 14,4 млрд руб. Но сюда не входит благоустройство прилегающей территории.

— Почему российские компании, такие как «Аэрофлот», «Газпром», ранее ЛУКОЙЛ, спонсируют иностранные клубы, а РФС лишь недавно заполучил генерального спонсора?

— Конечно, компании хотят быть узнаваемыми в Европе и мире. «Аэрофлот» один из лучших в мире по перевозкам, он позиционирует себя и в России, и за рубежом. «Газпрому» тоже нужно работать над имиджем. А ЛУКОЙЛ спонсировал ряд клубов и чемпионатов в Африке, потому что там у него были свои интересы.

— Почему не вкладывали эти же деньги в сборную или РФС?

— Через сборную России заявить о себе в мире раньше было трудно, мы не всегда попадали на международные соревнования. Когда я стал президентом РФС, я сразу сказал, что нам нужно снять вопрос о непопадании на чемпионат мира и Европы, а это значит в рейтинге УЕФА войти в десятку лучших стран, чтобы при жеребьевке быть в первой корзине и не получать в соперники грандов. Мы этого добились. Сейчас задача та же — вернуть себе участие на чемпионате мира. РФС — самостоятельная организация, но философию надо менять. Футбол должен быть интересен бизнесу.

СВОЕ СПОРТИВНОЕ МЕСТО В МИРЕ

— Закон о запрете пропаганды гомосексуализма на Западе был воспринят в штыки даже спортсменами. Вероятно, они не разобрались в ситуации?

— Такого закона отдельно даже нет. Просто в документе об информационной безопасности несовершеннолетних дописали помимо запрета пропаганды наркомании, курения еще и нетрадиционные сексуальные отношения. Мы исходим из общепринятых понятий, что психика несовершеннолетнего человека еще не сформировавшаяся, давить на нее нельзя. Нужно понимать, что реакция Запада на закон — это часть отношения к нашей стране. Россия набирает обороты во всех областях, в том числе и в спорте. Никому в мире это не нужно. Им нравилось, когда мы были слабыми. А сейчас мы последовательно занимаем свою позицию. Но и руководству государства, возможно, следовало повременить с включением запрета пропаганды гомосексуализма в закон. Можно было просчитать, какой резонанс это вызовет на Западе, особенно в преддверии сочинской Олимпиады.

— За счет чего спортивной борьбе удалось сохранить место в списке олимпийских видов спорта?

— За счет грамотных ходов. Конечно, МОК имел право принять такое решение о возможном исключении, это был сигнал для международной федерации. Значит, они расслабились, не обновлялись и стали неинтересными. Конечно, ключевую роль сыграла Федерация борьбы РФ. Была создана группа, которая подтолкнула проведение реформ в международной федерации. Появились новые концепции развития, новый президент, новые правила, расширение возможностей для женщин. Очень серьезные PR-акции мы провели и на Универсиаде в Казани. Поддержка президента нашей страны в данном проекте была просто мощнейшей.

— Как изменяется роль России в мировом спортивном сообществе?

— До 2018 года мы абсолютный лидер. Мы проводим форумы и чемпионаты мира. После легкой атлетики в столице я до сих пор получаю благодарственные письма. Нам доверяют. Но мы должны развивать спорт не только в Москве и Петербурге. В Челябинске пройдет дзюдо, в Красноярске — Универсиада, в Сочи — Олимпиада. В целом авторитет России растет, но он и был высочайшим.