Транзитом до офшора

Фото: ИТАР-ТАСС

Минфин указал Федеральной налоговой службе (ФНС), какие схемы с участием компаний из транзитных юрисдикций, таких как Кипр, Голландия и Люксембург, необходимо пресекать. Речь идет о переводе в офшоры через посредников дивидендов, процентов по займам и прав на интеллектуальную собственность. Теперь российским компаниям придется доказать, что партнеры из транзитных стран существуют не только на бумаге.

Международные соглашения об избежании двойного налогообложения не означают их автоматического выполнения, если единственным основанием для этого является сам факт того, что «доход был получен резидентом страны, с которой есть соглашение», говорится в письме Минфина в ФНС за подписью замминистра Сергея Шаталова.

Минфин настаивает на том, что нужно четко разграничивать бенефициарного собственника, который вправе «рассчитывать на доход» и «определять его экономическую судьбу», и искусственно созданного посредника, зарегистрированного в транзитной юрисдикции, то есть в государстве, с которым есть соглашение об избежании двойного налогообложения («кондуитная компания»).

Налогоплательщики используют трехступенчатую офшорную схему, чтобы снизить налоговую нагрузку, объясняет первый вице-президент общественной организации «Российский клуб финансовых директоров» Тамара Касьянова. «Например, какой‑то проект реализуется зарегистрированной в России фирмой, которая сотрудничает с кипрской компанией, а последним звеном выступает фирма с регистрацией на Британских Виргинских островах», — отмечает она.

Минфин выделяет три варианта возможного использования компаний-посредников.

Первый сценарий касается выплаты процентов по последовательным займам: офшор дает заем компании в транзитной юрисдикции (Голландия, Люксембург и т. д.), которая в свою очередь кредитует российскую компанию. Проценты по займам российская структура выплачивает своему непосредственному кредитору, что позволяет избежать налога на процентный доход в России. Тот рассчитывается с зарегистрированным в офшоре заимодавцем, поясняет партнер Paragon Advice Group Александр Захаров.

Похожая схема используется при переводе дивидендов через транзитную компанию в офшор. В этом случае российская компания выплачивает акционерный доход собственнику из низконалоговой юрисдикции, а тот — бенефициару в офшор. «Когда вступают в силу международные соглашения, казна недосчитывается от 5 до 10% налога в зависимости от доли владения, — говорит Тамара Касьянова. — Как правило, конечный бенефициар — это физическое лицо, и тогда он экономит на вычете налогов все 13%».

Третий сценарий описывает предоставление прав на интеллектуальную собственность по сублицензионному договору. Офшорная компания — держатель лицензии предоставляет интеллектуальные права по лицензионному договору транзитной юрисдикции, которая по договору сублицензии предоставляет их российской компании. Если бы лицензия передавалась напрямую из офшора, компании пришлось бы заплатить роялти (налог на прибыль) 20%, говорит Захаров.

(Окончание на с. 3)

Такое промежуточное звено, как транзитные компании, не может считаться получателем дохода, хотя и выступает его формальным собственником в сделке с российским налоговым резидентом, настаивают в Минфине. «Подобная компания обладает очень узкими полномочиями в отношении этого дохода, что позволяет рассматривать ее в качестве доверенного лица или управляющего», — говорится в документе.

Эти компании-посредники помогают выводить пассивный доход через страну, с которой у России есть удобное соглашение об избежании двойного налогообложения, в офшор с наименьшими налоговыми потерями, отмечает Александр Захаров. В противном случае вывод в офшор потребовал бы уплаты в России налога на дивиденды — 15%, а на проценты и роялти — по 20%.

«Проблема многих предпринимателей состоит в том, что они не владеют полной информацией о своем зарубежном партнере. Правительство собирается обязать компании, зарегистрированные в России, запрашивать информацию о юрлицах, с которыми они собираются работать. Теперь они должны иметь на руках письменное заключение о потенциальных партнерах», — говорит Тамара Касьянова.

Если среди акционеров голландской или кипрской компании обнаружатся компании из черного списка Минфина, то могут возникнуть проблемы с применением налоговых льгот, считает Захаров. «Заключение сделки с компанией из офшора сразу наводит на подозрения об отмывании средств», — соглашается Касьянова.

В обоснование своей позиции Минфин ссылается на арбитражную практику. В частности, на постановление пленума ВАС от 30 июля 2013 года по первой части Налогового кодекса, который возложил ответственность за правильность применения льгот на налогового агента. Обязать зарубежную компанию платить налоги в России нельзя, поэтому в данном случае налоговым агентом выступает любая российская компания, которая перечисляет доход иностранной фирме, поясняет руководитель юридического департамента АКГ «МЭФ-Аудит» Иван Чемичев.

ФНС будет руководствоваться письмом Минфина, сообщил РБК представитель ведомства. Он уточнил, что возможность применения положений международных налоговых договоров также может быть поставлена под сомнение, в случае если налогоплательщик злоупотребляет их положениями в целях уклонения от налогообложения.

Пока ФНС активно не пресекает эти схемы, так как возможности налоговиков получения информации заканчиваются на транзитной юрисдикции, ФНС не может обязать иностранную компанию, владеющую акциями или долей в российской компании, предоставить информацию, говорит Александр Захаров. Существуют единичные случаи, когда ФНС удавалось собрать доказательную базу, но тогда налогоплательщик сам раскрывался перед налоговой, напоминает он. В качестве примера Захаров приводит дело «Нарьянмарнефтегаза» (на тот момент принадлежала ЛУКОЙЛу и ConocoPhillips). Налоговой службе удалось доказать, что делаверская «дочка» ConocoPhillips, которая кредитовала «Нарьянмарнефтегаз», была создана специально для минимизации налогов.