«В России мы выходим в море, не имея четкого курса»

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

Пару лет назад француз Люк Надаль из гендиректора традиционной европейской компании превратился в руководителя «дочки» РЖД. Российская монополия приобрела 75% логистической компании Gefco у PSA Peugeot-Citroen за €800 млн. Сегодня Надаль, оставшийся на посту гендиректора крупнейшего в Европе перевозчика автомобилей, рассказывает РБК о работе с российскими менеджерами и санкциях против Владимира Якунина.

«Мы были потрясены уровнем российских менеджеров»

— В 2012 году основным владельцем Gefco стали РЖД, которые выкупили 75% компании у PSA Peugeot-Citroen. То есть на место старой традиционной европейской компании встала молодая российская государственная монополия. Что изменилось в компании?

— Когда нашим основным акционером была PSA, это накладывало на Gefco ряд ограничений и сдерживало развитие. Наша работа, все наши технологии были в основном направлены на удовлетворение потребностей акционера. Эта задача стояла впереди коммерческой эффективности и успешности. Сейчас мы становимся все больше и больше коммерческой компанией. Хотя мы менее защищены, после того как вышли в настоящий мир с его настоящими законами.

Для нашей компании вся история распалась на до и после прихода РЖД. Наша основная работа — разнообразные логистические решения для наших клиентов. Это мы делали всегда, делаем и сейчас. Но раньше мы меньше занимались железнодорожными перевозками. Например, увеличился объем наших перевозок между Европой и Россией. Еще один проект — увеличение перевозок между Европой и Китаем через Россию. Недавно мы с [президентом РЖД] Владимиром Якуниным делали презентацию возможности транспортировки алюминия из Венгрии в Китай. Также мы перевозим автомобили класса премиум и дорогую электронику из Европы в Китай. Освоение этого железнодорожного пути было для нас приоритетом в прошлом году. И это результат сотрудничества с РЖД. Мы видим, что нашим клиентам все меньше и меньше нравятся автоперевозки. И предпочтение отдается железной дороге: это более надежный путь в смысле безопасности и, например, таможенных процедур.

— РЖД дают вам какие-либо преференции на территории России по сравнению с другими перевозчиками, где монополия не является акционером? Вы, в свою очередь, занимаетесь лоббированием интересов РЖД в Европе?

— У нас нет преференций в сотрудничестве с РЖД. Это государственная компания, а рынок работает по другим законам. Но мы и не просим никаких послаблений. Мы со своей стороны привносим в РЖД возможность тестирования в России новых технологий из Европы. Такая широта подходов — наш вклад в развитие российской компании. Не секрет, что между Россией и Европой есть существенная культурная разница. Наше сотрудничество помогает понять друг друга, оно, на мой взгляд, взаимовыгодно.

— Вы находите общий язык с российскими менеджерами?

— С первого дня совместной работы для РЖД было очевидно, что приоритетом нашей компании является поиск оптимальных логистических решений. Руководство РЖД это прекрасно понимает. И РЖД, приобретая нас, прежде всего хотели развить свои логистические мощности, перенять наш опыт. Способ ведения бизнеса, который мы выработали, обеспечивает результативность. Мы находим общий язык.

— А как вы оцениваете качество российских управленцев?

— У нас есть образовательный проект — своеобразная школа Gefco. Когда РЖД стали нашим акционером, мы пригласили несколько десятков русских менеджеров из РЖД на обучение. Так вот, мы были потрясены их уровнем подготовки, эрудированностью и сообразительностью. Нескольким из них мы сразу предложили работу, и они трудятся у нас.

«К счастью, Евросоюз не вводил санкции против Якунина»

— Против председателя совета директоров Gefco, президента РЖД Якунина в прошлом году США ввели санкции, связав его с событиями в Крыму и на Украине. Это как-то сказывается на Gefco?

— К счастью, Евросоюз не вводил санкции против Якунина. Он председатель наблюдательного комитета и член руководящей группы компании. В этой ситуации мы помним, что главное для нас — это клиенты. Нужно решать проблемы по мере их поступления. США вводят санкции, и нужно это учитывать. Есть разные национальные интересы, и нельзя учитывать только одну линию.

Никаких последствий для Gefco эти санкции не повлекли. Эта ситуация схожа с той, что была несколько лет назад в отношении некоторых стран Ближнего Востока. На данный момент последствий быть не может. Может быть, только какие-то косвенные, но я их не вижу.

— Якунин говорил в апреле прошлого года, что поддержка друзей и партнеров из Европы помогла ему избежать санкций Евросоюза. Вы ходатайствовали за него в руководящих органах ЕС?

— Якунин действительно имеет международное значение. Я рад, что председатель наблюдательного совета не находится под санкциями ЕС. Но я бы не хотел обсуждать политическую ситуацию. Я солдат на работе. Я отвечаю за свою компанию.

— А в целом усиление политической напряженности между Россией и Европой не влияет на ваш бизнес?

— Пока я не вижу прямых последствий того, что доля в Gefco принадлежит РЖД. Мы крупная компания, интегрированная в российский рынок. На мой взгляд, нужно думать о будущем. За последние 200 лет в истории были и спады в межгосударственных отношениях, но были и подъемы. Ждем следующего.

«Лучше всего в прошлом году росла Центральная Европа»

— Как Gefco отработала 2014 год?

— Первая половина года принесла нам существенное увеличение выручки и валовой прибыли. Не могу раскрывать итоги всего года до их официального опубликования. Но могу отметить, что наша операционная прибыль за 2014 год вырастет на 10% к предыдущему году. Это очень хороший результат с учетом существующей ситуации. Надо учитывать, что Gefco работает по всему миру. У нас есть представительства и офисы в Западной и Центральной Европе, России, Китае, Латинской Америке. Разные подразделения отработали по-разному, но в целом результат был положительный.

— Какие регионы чувствуют себя лучше, а какие хуже?

— Лучше всего в прошлом году росла Центральная Европа. В Западной Европе, в первую очередь в Испании и Франции, дела тоже идут хорошо. Но это связано еще и с тем, что ранее наши команды в этих странах проделали хорошую работу по сокращению издержек. Сложности есть в Латинской Америке — в Бразилии и Аргентине. Особенно в последние полгода ситуация была сложной в Бразилии, которая как раз вошла в рецессию. У нашего основного клиента — PSA — там были очень плохие продажи, что сказалось на нас. В Аргентине мы стабильно и хорошо развивались, но в последнее время и там ситуация сложная. Подробнее остановлюсь на регионе 1520 [бывшие страны СССР], это зона нашего особого интереса. За прошлый год мы договорились о сотрудничестве с 15 новыми клиентами, это прекрасный итог. Это компании среднего размера, и от них пошли уже первые грузопотоки. Надо сказать, что сейчас уровень грузопотока невысок, но мы понимаем, что они с нами работают в тестовом режиме, хотят проверить наши возможности. И это направление в целом очень многообещающее. Вместе с тем страна подвержена рецессии, сокращение заказов негативно сказалось на нас. То есть мы видим рост рублевой выручки от новых клиентов, с одной стороны, и сокращение заказов от тех, с кем мы давно работаем, — с другой.

— Как выглядит мировой логистический рынок в условиях финансового кризиса? Как с точки зрения руководителя европейской компании, выглядит сейчас транспортный рынок в России?

— Есть очень большая разница между рынками России и Европы. Когда мы сравниваем их, в первую очередь нужно иметь в виду размеры России и Европы. Кроме того, в Европе компании в основном занимаются своим основным бизнесом — разработкой, производством и продажей продукции. Логистику они обычно отдают на аутсорсинг. Это один из признаков зрелости рынка. В России пока такой традиции не сформировалось. Но я думаю, что в условиях кризиса российские бизнесмены обязательно должны задуматься о сокращении расходов, что неизбежно приведет к передаче логистических функций специализированным компаниям. То есть бизнес все больше будет отходить от вертикальной интеграции в сторону европейской модели. Это даст дополнительные возможности таким компаниям, как Gefco.

— Верите ли вы в подъем европейского автомобильного рынка? Можете дать прогноз на будущий год?

— Я держу пальцы скрещенными, ожидая оживления европейского автомобильного рынка. Мы не очень сильно ставим на это, потому что в начале 2013 года такие ожидания на рынке были, и они не сбылись. Мы прогнозируем, что в Европе будет стагнация или небольшой рост. Рассчитываем в основном на существующих клиентов. В прошлом году, если не учитывать наших двух крупнейших клиентов — PSA и General Motors, мы получили прирост выручки в 9% за вычетом курсовых разниц. Если их не брать в расчет, тогда выйдет прибавка в 12%. То, чего мы добились в прошлом году, будет иметь эффект и в этом.

— А что будет происходить с автомобильным рынком в России? С учетом его прогнозируемого сокращения в 2015 году на 30–40% к прошлому году, видите ли вы вообще перспективы работы здесь?

— В России, я бы сказал, мы выходим в море под парусами, не имея четкого курса и представления, куда будет дуть ветер. Я понимаю, что на этом рынке самой приоритетной стратегией станет гибкость. Мы должны гоняться за клиентом, искать новых. От этой стратегии уже есть отдача. Например, один немецкий автомобильный бренд заинтересован работать с нами на российском рынке. Я не буду его называть, но я думаю, вы сами догадаетесь. Да, сейчас в России дуют недружественные ветры. Но если мы хотим здесь работать, надо бороться с этой ситуацией.

Мы помним, что в конце 2008 — начале 2009 года разразился большой кризис, произошло падение авторынка в России. Но потом он восстановился. Поэтому сейчас мы тоже рассчитываем на восстановление, и самое главное — это уверенность наших клиентов, что Gefco их не бросит. Наша стратегия в России рассчитана до 2020 года, мы собираемся ее придерживаться.

«Объемы у нас пока небольшие»

— Ваши основные клиенты во всем мире — PSA и General Motors [интервью было взято до того, как General Motors приняла решение заморозить бизнес в России; на Россию приходится около 6% выручки Gefco, по данным компании]. Кто в прошлом году добавился к ним в России? Можете ли вы раскрыть их названия?

— Не всех. Мы возим автомобили Toyota от черноморского порта в Узбекистан. Также мы осуществляем перевозки для двух немецких автомобильных брендов. В прошлом году мы стали работать с большой корпорацией из аэрокосмической отрасли. Это очень важный для нас клиент. Также к нам пришла крупная российская угольно-металлургическая компания. Кроме того, испанская Talgo поручила нам доставлять из Испании пассажирские вагоны, которые приобрели РЖД. Испанское подразделение выбрало нас для этой цели. Так что мы вполне можем рассчитывать на взаимодействие России с другими странами мира. Объемы у нас пока здесь действительно небольшие, но нас все лучше узнают на российском рынке.

— В прошлом году вы открыли логистический центр в Нижнем Новгороде стоимостью около €100 млн. Какие инвестиционные планы у вас есть в России?

— Кроме Нижнего Новгорода мы вместе с РЖД построили логистический центр в Ростове-на-Дону. Пока у нас нет четкого инвестиционного плана, но мы представляем себе, в каком направлении хотим двигаться.

— Нет ли у вас планов расширить свое присутствие на российском рынке через покупку местных компаний? Очевидно, что в кризис резко сокращаются объемы перевозок и активы дешевеют.

— Да, мы рассматриваем две такие возможности. Я думаю, эти сделки добавят стоимости нашей компании. Пока переговоры упираются в цену. Я хотел подписать соглашения еще до Нового года, но не получилось. Переговоры пока идут.