«Я более полезен на свободе»

Фото: ТАСС

Соратник оппозиционера Алексея Навального Владимир Ашурков получил политическое убежище в Великобритании. В интервью РБК он рассказал, почему его преследование в России сочли политически мотивированным.

​Один из ключевых членов команды оппозиционера Алексея Навального, бывший директор по управлению и контролю активами управляющей компании консорциума «Альфа-Групп» Владимир Ашурков с конца прошлого года находится в Лондоне и на днях получил политическое убежище в Великобритании. В беседе с РБК (интервью давалось по скайпу из дома в Лондоне) он рассказал о давлении спецслужб, сотрудничестве с Михаилом Ходорковским и том, как жертвовал личные средства на работу команды Навального.

—​ Вы получили политическое убежище в Великобритании?

— Я обратился за политическим убежищем в июле, и в конце прошлой недели получил извещение о том, что мое заявление было одобрено. Основной повод, который я указывал в заявлении, — это уголовное дело, возбужденное против меня и моих коллег Николая Ляскина и Константина Янкаускаса.

— Почему вы обратились к такой ненадежной схеме сбора средств, которую следствие считает мошеннической?

— Наш юридический анализ и тогда и сейчас показывает, что сбор средств через «Яндекс.Кошелек» законов не нарушает. Перевод средств на этот кошелек — это дарение. Как мы и декларировали, собранные средства пошли на предвыборную кампанию и последующие расходы по оспариванию результатов выборов в судах. Режим использования избирательного счета не нарушался. Следствие до сих пор не может предъявить пострадавших по этому делу, хотя были опрошены десятки, а может сотни человек, которые переводили по 300 или по 500 руб. Я полагаю, что основная цель этого дела была в следующем: все мы втроем хотели участвовать в выборах в Мосгордуму, поэтому власти хотели создать давление на ключевых членов команды Навального.

— Кто придумал эту акцию с публичным пожертвованием миллиона вами, Ляскиным и Янкаускасом?

— Это было коллективное решение предвыборного штаба. Времени для сбора средств у нас было не так много, мы хотели использовать по максимуму все законные механизмы.

— Как была устроена работа компании вашей супруги «Бюро 17» Александрины Маркво?

— Саша занималась организацией разных культурных мероприятий больше 15 лет, ряд проектов она делала для московских и федеральных структур. Для нас стало большой неожиданностью, что такого рода деятельность стала поводом для преследования. Следствие ставит в вину то, что четыре приза за конкурс буктрейлеров, проводившийся в рамках книжного фестиваля, были заменены на десять призов меньшей стоимости, поскольку число призеров изменилось. В конце концов, если бы были какие-то нарушения, у заказчика были все возможности предъявить претензии.

— Жертвовала ли Александрина средства на деятельность Навального?

— Нет.

— Вы публично объявили, что присоединились к Навальному, в начале 2012 года. Вы не жалеете, что оставили бизнес и занялись политикой?

— Это решение не было добровольным. Я бы с удовольствием продолжил работать в «Альфа-Групп». Мы писали письма аудиторам госкомпаний, обращая их внимание на возможные злоупотребления, вырабатывали меры по повышению информационной прозрачности, повышению качества корпоративного управления. Это все вполне законно, мои непосредственные начальники об этом знали.

— Что за спецслужбы, которые, по вашим словам, докладывали вашему руководству в «Альфе» о вашем сотрудничестве с Навальным?

— У меня нет точной информации об этом, но я слышал, что это так. Но у любой крупной российской компании есть формальные и неформальные связи со спецслужбами. Я предполагаю, что руководству было передано мнение, что не стоит держать человека, который помогает Навальному.

— Вы поддерживаете отношения с Михаилом ​Фридманом?

— Нет. Мы с ним расстались достаточно дружески, но наши отношения были отношениями руководителя и сотрудника, друзьями мы никогда не были.

«Мы всегда были вне политики, это наш принцип. Когда нам стало известно об увлечении господина Ашуркова политикой, мы предложили ему выбор: либо он остается в бизнесе, либо он идет заниматься политикой. Мы не допускаем совмещения. Предположения Ашуркова [о сотрудничестве «Альфа-Групп» со спецслужбами] мы не комментируем», — заявил РБК представитель «Альфа-Групп» Леонид Игнат.

— После вашего ухода к Навальному вы продолжили заниматься бизнесом?

— Я занимался инвестированием. Это давало мне средства к существованию. Сейчас я тоже занимаюсь инвестициями. Это публичные фондовые рынки, а также небольшие сделки в области интернет-стартапов.

— Когда вы уходили в политику, был расчет на то, что за вами к оппозиции потянется бизнес?

— Мы искали союзников во всех слоях общества, прежде всего среди экономически активных людей. Одним из главных направлений было привлечение средств, для этого мы развивали краудфандинг и прямую работу с состоятельными людьми, которые могли давать фонду не 500–1000 руб., как наш средний донор, а большие суммы.

— Спустя время, вы можете сказать, что расчет оправдался?

— Безусловно, я оцениваю нашу работу по привлечению средств как успешную. На предвыборную кампанию нам удалось собрать более 100 млн руб., из которых много пожертвований дали состоятельные люди, которые давали сразу по миллиону (лимит на одного жертвователя по закону), хотя изначально, в начале предвыборной кампании, не были уверены, что соберем и 20 млн.

— Есть ли сейчас бизнесмены, которые регулярно дают пожертвования ФБК?

— Мы не раскрываем имен наших жертвователей без их согласия. Что я могу сказать без консультаций, это то, что Борис Зимин помогает фонду на ежемесячной основе.

— Ваши доноры из бизнеса не ушли от вас после возбуждения уголовных дел в отношении вас и Навального?

— Состав тех, кто нас поддерживает, меняется время от времени, важно то, что мы можем финансировать нашу организацию и собирать средства на крупные проекты как на предвыборную кампанию.

— У ваших доноров были проблемы из-за того, что они финансировали вашу деятельность?

— Нет, я о таком не слышал.

— Каков сейчас бюджет ФБК и Партии прогресса?

— Бюджет фонда примерно 3 млн руб. в месяц. Партия же практически не требует затрат, разве что на рассылку документов по регионам, пошлины в судах. Это гораздо меньшие траты, чем требует фонд.

— Сколько вы лично пожертвовали ФБК, Партии прогресса?

— За все время около $100 тыс.

— Мосгорсуд в понедельник подтвердил, что Партия прогресса не может участвовать в выборах. Что тогда партия будет делать?

— После вчерашнего решения суда наши возможности в юридическом поле невелики. Мы рассматриваем варианты обращения в Конституционный суд и Европейский суд по правам человека. Мы выполнили все формальные требования Минюста, отказ в регистрации выглядит как манипулирование политической системой.

— В Лондоне вы общаетесь с другими эмигрантами?

— Одна из причин, почему мы решили жить в Лондоне, это большое число русских здесь, также постоянно кто-то приезжает из России. Я тесно общаюсь с Сергеем Гуриевым, с которым мы обсуждаем обновление программы нашей партии. Время от времени я общаюсь с Евгением Чичваркиным, с Михаилом Ходорковским и людьми, которые входят в его команду. Это наши союзники.

— Вы не планируете как-то формально объединиться?

— Мы взаимодействуем и обсуждаем какие-то проекты, но о формальном объединении речи нет.

— Что сейчас нужно делать оппозиции?

— Давайте говорить об этом в контексте выборов в 2016 году. Я убежден, что рано или поздно политическая система в России станет более либеральной и у нас появится возможность участвовать в выборах. В этом электоральном цикле у нас две задачи: мы должны оказывать политическое давление на власть, чтобы были шаги в сторону либерализации политической системы, и, второе, нужно набирать опыт и готовиться к тому времени, когда произойдет либерализация.

— При каких условиях вы вернетесь в Россию?

— Я более полезен на свободе, пусть и в Лондоне, чем в России под арестом. Рано или поздно я вернусь, но глупо сидеть на чемоданах и ждать, «когда рухнет режим».