Почему экономика уступает место политике
Почему экономика уступает место политике
Дальнобойщики всегда пытались дистанцироваться от политики и подчеркивали, что они не пятая колонна. Но сейчас риторика водителей стремительно смещается к критике режима.
Self-made-мужчины
Дальнобойщики — мечта либертарианца. Везут что угодно и куда угодно, за свои и на грузовиках, купленных в кредит. Дальнобойщики ничего не хотят от государства и никак от него не зависят. Единственная просьба водителей к властям — чтобы те оставили их в покое. После распада СССР было много разговоров о том, что стране не хватает хозяина, человека, который работал бы на себя, а не надеялся на подачки от начальства. Прошло четверть века, мы двигались в этом вопросе (как и во многих других) по кругу и почти вернулись на исходные позиции.
В стране почти все принадлежит государству, а самым многочисленным классом являются бюджетники — своеобразный аналог податного крестьянства для XXI века. Нынешний бунт дальнобойщиков против системы «Платон», правительства и аффилированных с ним лиц в контексте нашей новейшей истории выглядит как обреченный бой человека, который хотел в России поработать для себя.
Как и в протестах на Болотной, в действиях дальнобойщиков нет ничего незаконного. Это мирный протест граждан, настаивающих на том, чтобы их мнение учитывалось при определении государственной политики. Горожане образца 2011 года считали, что именно им, а не чиновникам, принадлежат городские площади. Дальнобойщики могут рассчитывать на свои грузовики: во-первых, они могут отказаться от перевозки товаров и тем самым остановить снабжение российских городов; во-вторых, грузовики могут, не нарушая закона, блокировать движение на трассах. Движение грузовиков на столицу, намеченное на нынешнюю неделю, выглядит как сцена из американского боевика о трудностях жизни рабочих и проблемах демократии. Только теперь это происходит уже не в Голливуде и не в Америке, а у нас.
От экономики к политике
Бунт зрел в течение нескольких месяцев, водители критиковали «Платон» на профессиональных форумах еще до того, как вся история попала в СМИ. Поначалу дальнобойщики старались напомнить: они не против президента, они не пятая колонна и в целом поддерживают политику родного правительства, но вот только с «Платоном» неудачно получилось. Дальнобойщики хотели донести до президента мысль: в правительстве завелись иностранные агенты, не заботящиеся о простых людях. Эта старая патриархально-советская картина мира разрушается, столкнувшись с реальностью. В нынешней России уже невозможно критиковать действия государства, не будучи записанным в национал-предателей и «оранжистов», соглашаться нужно со всем — не только с войной в Сирии, но и с организацией дорожных налогов. В системе рухнули последние возможности для обратной связи между государством и обществом. А попытки восстановить в коллективной памяти Советский Союз рушатся о режим собственности: за любым «Платоном» обнаруживаются свои частные лица.
Требования дальнобойщиков неизбежно превращаются из экономических в политические — просто потому, что иначе их никто не хочет замечать. Мало ли кто чего требует: зарплат требуют врачи и учителя, например, но ведь все давно привыкли. Но там, где есть колонна из тяжелых грузовиков, возникает и политика — дальнобойщиков заставила стать политиками глухота властей к их проблемам. Буквально на ходу им приходится вспоминать забытые слова: стачка, забастовка, митинг, профсоюз.
Общее дело
Впрочем, политики из водителей никудышные — именно нехватка опыта, реальных лидеров и организации уже сейчас приводит к тому, что дальнобойщиков изолируют на далеких от Москвы стоянках в Тверской области. В этом сюжете есть все же нечто от кинематографической антиутопии. Сквозь метель голодные и злые люди на больших машинах едут спорить с неведомыми обидчиками в далекую столицу, но лишь для того, чтобы посмотреть на собственное бессилие.
В 2011 году нынешним рассерженным водителям казалось, что Болотная площадь — это не их дело. Их интересовали не абстрактные политические права, но простая возможность зарабатывать на кусок хлеба. Страна образца 2011 года это позволяла. Сегодня возможность для заработка остается только у лиц, ассоциированных с российской политической элитой. Когда государство пришло за «креативным классом», дальнобойщики привычно были в дороге. И вот теперь настала их очередь. За пять лет принят целый ряд новых законов, направленных на ограничение свободы собраний, российские власти стали гораздо опытнее в своем противодействии массовым митингам, а всех недовольных записывают в «оранжевых революционеров». Дальнобойщиков должны будут в итоге изолировать, оттеснить и поставить перед фактом — жизни вне государства в России больше нет.
Когда-то большие социальные изменения в странах советского блока, например Польше, начались именно с забастовок рабочих. Путь Польши к демократии при этом обошелся без распада страны или войн.
В 2011 году много говорилось о том, что без блока с протестующими по экономическим и социальным причинам «креаклам» ничего не добиться. Может быть, национализировать жизнь в такой большой стране, как Россия, все-таки не удастся, и через правительственный абсурд, неспособность власти обсуждать проблемы с людьми прорастет жизнь.
