В чем слабость новой структуры правительства

Как и шесть лет назад, Владимир Путин предложил Думе кандидатуру премьера сразу после инаугурации. Собственно, интриги здесь никакой не было, всех больше интересовал не Дмитрий Медведев, а Алексей Кудрин и его постинаугурационная судьба. Что оказалось несколько необычным, так это расслабленный монолог кандидата в председатели правительства Дмитрия Медведева по поводу того, кто мог бы в новом кабинете занять посты вице-премьеров, произнесенный перед чинами из партии «Единая Россия».

Раздача призов

Оживление в зале вызвало, казалось бы, шутливое, чуть ли не троллинговое — чтобы показать большой кукиш Западу, масштабы которого там, впрочем, едва ли оценят, — предложение назначить Виталия Мутко зампредом правительства, отвечающим за строительство и региональную политику. Он, мол, сам из региона, ему это близко. Регион называется Санкт-Петербург. В таком же жанре предложено трудоустроить ставшего совсем незаметным вице-премьера Дмитрия Козака, когда-то одного из самых многообещающих членов первой команды Путина — на этот раз он будет курировать энергетику и промышленность. Это все сферы ведения отставляемого Аркадия Дворковича. Как и агросектор, который, правда, Козаку не доверили, предположив, что опытный бывший министр сельского хозяйства и нынешний полпред в ЦФО Алексей Гордеев лучше справится с ним.

Про Юрия Трутнева Медведев просто забыл упомянуть: настолько прочно положение вице-премьера по Дальнему Востоку. Довольно обидными оказались отступные Ольге Голодец: из кабинета министров ее не уволили, но дали курировать то, что обычно идет в конце любой информационной программы — культуру и спорт. Вот такое мирное и доброе правительство — должности вице-премьеров выдают как утешительные призы.

Более серьезные дела — с оборонными отраслями. На место политически активного Рогозина ставится крепкий аппаратчик Юрий Борисов, бывший заместитель главы Военно-промышленной комиссии, а ныне замминистра обороны Сергея Шойгу.

Максим Акимов, первый замруководителя аппарата правительства, брошен на важное — на ту сферу, которая в новой государственной мифологии считается локомотивом прорыва — цифровую экономику, а заодно на транспорт и связь. Акимов, в прошлом один из творцов калужского экономического чуда, получил возможность по-настоящему проявить себя на федеральном уровне.

Вертикализация Белого дома

Ну и, наконец, совсем серьезные, с политическими перспективами — это назначение Антона Силуанова первым вице-премьером по экономике, предположительно, совмещающим эту позицию с постом министра финансов, и Татьяны Голиковой куратором социальной сферы. Руководительнице Счетной палаты предстоит стать надзирателем возможного бюджетного маневра — не слишком внушительной, но символически значимой перекачки государственных денег из непроизводительных секторов, включая расходы на военные нужды, в производительные — отрасли человеческого капитала, образование и здравоохранение. Мало совершить бюджетный маневр — переброшенные расходы нужно еще и адекватно освоить. Для контроля за процессом и осуществлено это назначение. Если бы Голиковой удалось внедрить механизмы соплатежей в системе здравоохранения и образования и вернуть накопительные элементы в пенсионную систему, цены бы ей не было. Но это вопросы дискуссионные, политические. Не говоря уже о повышении пенсионного возраста — перезревшей мере, которую почему-то считают непопулярной. Идеи Кудрина (не руками Кудрина) — в жизнь!

Силуанов, так же как и Голикова, плоть от плоти Минфина, креатура того же Кудрина, и номенклатурное усиление главы Минфина свидетельствует о высокой степени доверия Путина в финансово-экономической сфере либералам-лоялистам. В самом начале первого срока нынешнего президента Алексей Кудрин и Андрей Илларионов научили его тому, что бюджет и макроэкономические индикаторы должны быть сбалансированны. И Путин мог возвращать государство в экономику, выращивать новых олигархов, увлекаться «вставанием с колен», но всегда твердо помнил первые уроки основ бюджетной и экономической политики. А в лояльности руководства финансово-экономического блока Путин, судя по всему, никогда не сомневался.

Силуанов оказывается еще одним аппаратным «аватаром» Кудрина, и получается так, что, даже если Алексея Леонидовича в правительстве нет, он все равно как бы присутствует. При этом мощь новой позиции Антона Силуанова не только в том, что он, судя по всему, единственный первый вице-премьер, но и в том, что он совмещает посты зампреда правительства и министра. Из постсоветской политической истории известно: лучший способ лишить полномочий серьезную фигуру — убрать из-под нее министерское кресло, оставив вице-премьерское. Так, например, было в 1997 году с Анатолием Чубайсом, потерявшим пост министра финансов.

Наконец, министр экономического развития Максим Орешкин, бывший заместитель Силуанова в Минфине, вновь де-факто становится его замом в едином финансово-экономическом блоке.

Такая модель в высокой степени вертикализирована, с четко обозначенными приоритетами. Здесь нет такой «силовой» балансировки между двумя первыми вице-премьерами, как во времена Анатолия Чубайса и Олега Сосковца. Нет и отношений, полных ревности и интриг, как внутри не вполне любовного треугольника Виктор Черномырдин — Анатолий Чубайс — Борис Немцов, при том что по-настоящему значимых вице-премьеров совсем немного — Силуанов, Голикова, Гордеев, Акимов. И Константин Чуйченко — кандидат в руководители аппарата правительства в ранге вице-премьера. Медведеву, которого считают фигурой слабой, на посту руководителя аппарата — позиции, очень много определяющей во «дворце», — нужен свой человек. Чуйченко — однокурсник Медведева, и в 2000-е годы на большие посты в «Газпроме», а затем в администрацию президента он пришел вслед за ним.

Кабинет Кудрина?

Есть большой соблазн назвать новое правительство кабинетом Кудрина без Кудрина. Но это не так, хотя бы потому, что государственный бюджет в экономике не единственный и не главный источник развития. Кабинет с Силуановым и Голиковой на самом верху скорее правительство инерции и стабилизации: бюджетная политика лишь поддерживает на плаву экономику, развивается она не только и не столько за счет перераспределения государственных средств — важнее регулирование, то самое «пространство для свободы предпринимателей», которое в инаугурационной речи было позаимствовано из программы Центра стратегических разработок. Медведев хорош в качестве балансира в правительстве, реальный глава которого — Путин, но в своем подчиненном положении он едва ли способен стать двигателем прорыва, о котором без конца толкует президент. Прорывной фигуры в этом правительстве, да еще с карт-бланшем на реформы, не будет.

Второе правительство Дмитрия Медведева, разумеется, результат компромисса. Пока мы видим цветочки, а ягодки в виде кандидатур министров — впереди. Но вот так и выглядит компромисс: кого-то просто оставили за былые заслуги, в знак благодарности. Есть своя компромиссная логика и в удалении четырех зампредов — Дмитрия Рогозина, Сергея Приходько, Игоря Шувалова, Аркадия Дворковича. Кто-то слишком богат, иные замешаны в публичных и непубличных скандалах или иногда вели себя чересчур экстравагантно, а может быть, нашлись серьезные люди, которые специально и последовательно занимались «отжиманием» будущих отставников из Белого дома.

Число же вице-премьеров всегда и во всех постсоветских кабинетах (да и в советских тоже) было плавающим — в зависимости от приоритетов и лоббистских усилий. А попытки упорядочить их количество, например в рамках административной реформы, как во времена Михаила Фрадкова, у которого некоторое время был всего один заместитель — Александр Жуков, неизменно заканчивались новым компромиссом. И число зампредов снова начинало приближаться к восьми-десяти.

Как долго эту поскрипывающую конструкцию, смесь фрегата с триерой, где протекает трюм, заканчиваются запасы рома и солонины и отдельные паруса тянут в разные стороны, сможет вести капитан Медведев? Сам он — человек-послание: все остается, как прежде, курс задан еще в 2012 году. Направление — прорыв. Куда — не очень ясно, особенно если судить по новому майскому указу президента о национальных приоритетах и проектах, который столь прекрасен, что социалисты-утописты Сен-Симон, Фурье и Оуэн от зависти кусают локти. У нового правительства этот указ должен вызывать ужас — как достичь всех этих удивительных показателей?

Но если кто-то думает, что капитана спишут на берег, как только высший начальник определится с настоящим преемником и даст ему трамплин в будущее в виде поста премьера, тот как минимум торопится. А вот кому некуда торопиться, так это президенту, совершенно не очарованному карьерной траекторией хромой утки. Ему нужно найти такого же человека, каким был он сам для Ельцина, — способного обеспечить политическую преемственность и личную безопасность. И только тогда обнародовать свое решение о преемнике. Тянуть же, как показывает опыт с конкуренцией Сергея Иванова и Дмитрия Медведева за статус второго члена дуумвирата, можно до самого последнего дня. И чем в этом смысле плох тот же Медведев в качестве хранителя ценностей режима и безопасности уходящего на покой главы государства? В предполагаемой слабости Медведева — его сила.

По-настоящему рассуждать о моделях преемничества пока рано. Это второй кабинет Медведева, может быть — будет третий. А может быть, третьему не бывать. Шесть лет прожить — не поле перейти.