Пандемический криз

Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

Экономика России в 2020 году столкнулась с беспрецедентной остановкой деловой активности ради борьбы с пандемией, обвалом цен на нефть и падением спроса на экспорт. Пандемический кризис привел к значительному падению российского ВВП, рекордному сокращению реальных располагаемых доходов населения, росту безработицы, торможению потребления и инвестиций и, наконец, по оценке самих российский властей, «гигантскому» дефициту бюджета. Оценки масштаба и перспектив завершения пандемического кризиса менялись на протяжении всего года, и на сегодняшний день диапазон прогнозов остается широким.

В апреле 2020 года, когда российская экономика переживала объявленный президентом режим нерабочих дней, а население — самоизоляцию, группа либеральных экономистов, включая Владислава Иноземцева, Владимира Гимпельсона, Сергея Гуриева и др., представила программный доклад с антикризисными предложениями для правительства, призвав в разы увеличить масштабы господдержки. В их консенсус-прогнозе, опубликованном в разгар карантина, предполагалось, что глобальная экономика упадет на 1,9%, а российская — на 5,7%. Бывший зампред ЦБ и один из авторов доклада Сергей Алексашенко прогнозировал, что установление контроля над пандемией COVID-19 возможно только в середине 2021 года, при этом успехи в одних странах и регионах будут чередоваться с провалами в других (.pdf).

После завершения второго квартала, по итогам которого ВВП России рухнул на 8% в годовом выражении, разброс оценок годового сокращения ВВП России к концу июля был высок: от минус 4,5% (ВЭБ.РФ) до минус 8% (ОЭСР). Международный валютный фонд ожидал падения экономики России на 6,6%, Всемирный банк — на 6%. Банк России прогнозировал сокращение российского ВВП в диапазоне 4,5–5,5%. Но ни один из прогнозов не предполагал полного восстановления российской экономики в 2021 году.

Волна отложенного спроса после снятия большинства карантинных ограничений летом 2020 года поддержала российскую экономику в третьем квартале. По данным Росстата, спад ВВП замедлился до минус 3,6% в годовом выражении, но, по оценкам экономистов, в четвертый квартал Россия вошла с уже исчерпанным потенциалом восстановления, падающими доходами населения и второй волной СOVID-19.

Минэкономразвития, отвечающее за разработку официального прогноза правительства (необходим для формирования бюджета на три года), взяло значительную паузу на разработку документа. Сперва обозначив, что новый макропрогноз будет представлен 9 апреля, министерство официально опубликовало его сценарные условия, одобренные правительством, только в сентябре 2020-го (.pdf). Ведомство Максима Решетникова не заложило в прогноз вторую волну COVID-19 и введение повторных карантинных ограничений. В Минэкономразвития посчитали, что российская экономика прошла нижнюю точку падения (второй квартал 2020 года) лучше, чем ожидалось, и лучше, чем другие крупные страны. И выход на докризисный уровень произойдет уже в третьем квартале 2021 года.

В базовом сценарии правительство ожидает, что падение ВВП в пандемийном 2020 году составит 3,9%, а в 2021 году экономика вырастет на 3,3%. Темпы роста ВВП России в 2022 и 2023 годах должны составить 3,4 и 3% соответственно. Независимые экономисты и Счетная палата раскритиковали официальный прогноз правительства за излишне оптимистичные ожидания быстрых темпов восстановления. «Мало того, что в прогноз Минэкономразвития не заложена вторая волна [COVID-19], не совсем понятна обоснованность такого оптимистичного прогноза по росту в 2021-м и особенно в 2022 году», — замечал ректор Российской экономической школы (РЭШ) Рубен Ениколопов, добавляя, что никаких структурных изменений в экономике, конкретных мер, способных обеспечить долгосрочное повышение темпов роста ВВП, в прогноз не заложено.

Если темпы роста экономики окажутся меньше прогнозируемых правительством, бюджет в предстоящие три года может недосчитаться доходов (например, от НДС, налога на прибыль и дивидендов госкомпаний). Чтобы избежать роста дефицита, придется либо резать расходы, либо снова мобилизовывать доходы через дополнительные изъятия у бизнеса или населения. В сентябре ЦБ представил альтернативные сценарии развития, в котором заложил риск второй волны пандемии. Новый рост заболеваемости приведет к необходимости увеличивать расходы на фоне угрозы повторных карантинных ограничений. В рисковом сценарии экономика восстановится до докризисного уровня только к 2024 году.

В октябре Счетная палата в качестве «элемента конструктивной критики» впервые опубликовала свой собственный макропрогноз. Он оказался негативнее ожиданий правительства: быстрого отскока экономики в 2021 году за счет «эффекта базы», по мнению госаудиторов, не произойдет в отличие от большинства других стран. В 2021 году российский ВВП вырастет только на 2,2%, а в 2022–2023 годах темпы роста экономики не достигнут целевых 3%. На докризисный уровень 2019 года реальный ВВП России возвратится только в 2022 году, считают в ведомстве Алексея Кудрина.

В ответ правительство настаивало, что тенденции, заложенные в сентябрьском прогнозе, «в целом оправдывают себя», а оценки ключевых макропараметров близки к консенсус-прогнозам аналитиков и международных организаций. В середине октября МВФ улучшил оценку падения российской экономики по итогам 2020 года до 4,1% (в июне оценка составляла 6,6%), напомнили в правительстве. Однако Всемирный банк прогнозирует, что спад экономики России в 2020 году окажется сильнее ожиданий правительства — на 5%, а ОЭСР оценивает падение российского ВВП и вовсе на 7,3% по итогам текущего года.

За счет эффекта низкой базы в 2021 году трудно будет получить динамику российского ВВП ниже плюс 2,5–3%, но будут факторы, которые будут тянуть его вниз и тормозить в целом восстановление экономики, — это прежде всего спад частных инвестиций на фоне низкого спроса, сложная ситуация с показателями чистого экспорта и, наконец, отсутствие прорывов в увеличении роста реальных денежных доходов домохозяйств, полагает доктор экономических наук, член-корреспондент Российской академии наук Александр Широв. По его оценкам, возврат ВВП России на докризисный уровень возможен только в третьем-четвертом квартале 2022 года.

Массовая вакцинация прежде всего поддержит сектор услуг, но не будет иметь решающего влияния для всей экономики, полагает Широв. Опыт первого и второго кварталов 2020 года показал, что экономический ущерб должен сдерживаться: сейчас правительства всех стран стараются не закрывать производственный сектор, то есть те секторы экономики, на которые приходятся основные виды доходов, считает Широв. Закрытие торговых центров, ресторанов, общественных мест положительно повлияло на сдерживание распространения коронавируса, но карантинный эффект остановки деловой активности в реальном секторе и строительстве был несопоставим с экономическими потерями, считает он.