Валютные спецоперации: как обвинить Сергея Петрова и многих других
Статья 193.1 УК, по которой обвинили основателя автодилера «Рольф» Сергея Петрова, предполагает суровое наказание — до 10 лет лишения свободы как за тяжкое преступление. Между тем ее применение напоминает печальную практику подбрасывания наркотиков по ст. 228 УК, но уже в экономической сфере. Почему это так?
Запрет разрешенного
Речь в статье идет о переводе денежных средств на банковские счета одного или нескольких нерезидентов с представлением банку документов, связанных с проведением таких операций и содержащих заведомо недостоверные сведения об основаниях, целях и назначении перевода.
Если перевести это на человеческий язык, то подразумевается лжеимпорт. Это когда перечисляются деньги за рубеж по договору поставки, товары по которому никогда не будут отгружены. По логике законодателя цель злодея — зачислить валюту на иностранный счет и вывезти капитал. Поэтому в 2013 году в Уголовный кодекс добавили новую статью, как говорилось в пояснительной записке к законопроекту, — для «эффективного противодействия уголовно-правовыми мерами незаконному вывозу капитала за границу». Шаг явно избыточный, лжеимпорт, как правило, связан с налоговыми преступлениями, которым посвящены другие статьи УК.
Ирония еще и в том, что вывоз капитала у нас не запрещен, он вполне допускается законом «О валютном регулировании и валютном контроле» (173-ФЗ). Ограничения на вывоз капитала отменены более 13 лет назад. Российский законодатель, похоже, посчитал, что предприниматели придумывают какие-то хитроумные планы для обхода несуществующего ограничения. Ведь если действительно необходимо перевести деньги за рубеж, то их можно абсолютно легально положить на свой же счет за рубежом или, например, внести в уставный капитал иностранной компании.
На самом деле статья наказывает не за сам вывоз капитала. Государство признает, что общественной опасности в вывозе как таковом нет, но определенный способ вывоза ему не нравится. Судебные акты это подтверждают. Так, в одном из приговоров по 193-й статье отмечалось: «Совершение указанных валютных операций с использованием подложных документов было необходимым условием для возможности осуществления иного тяжкого преступления — незаконной банковской деятельности (банковских операций)». (Ст. 172 УК.) То есть в этом случае заниматься незаконной банковской деятельностью иным способом, чем осуществлять валютные операции по подложным документам, было невозможно. Позвольте, но это банальное привлечение к ответственности за одно деяние дважды, поскольку имелся единый умысел на незаконную банковскую деятельность. Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление, гласит 50-я статья Конституции. Но формулировка ст. 193.1 УК позволяет филигранно обходить такой запрет.
В конце концов, преступники используют электричество и телефоны, почему бы еще не наплодить составов, наказывающих за способ совершения преступления? Использование интернета для осуществления незаконной банковской деятельности и икс лет без права переписки.
Действительно, подложные документы могут свидетельствовать о следах иных преступлений (легализация, мошенничество, финансирование терроризма и пр.). Но тогда реальное преступление остается не раскрытым, а наказываются стрелочники. Статья о валютных операциях превращается в инструмент, прикрывающий плохую работу правоохранителей, которые не могут доказать совершение более серьезных преступлений.
Популярный состав
По данным Федеральной таможенной службы, количество дел по ст. 193.1 УК ежегодно удваивается. В контексте обсуждаемых правительством планов полной отмены валютного контроля это выглядит довольно странно. Но на самом деле причины популярности этой статьи понятны.
Первая причина — наказание за способ действия, а не за цель, позволяет пощупать любую компанию с трансграничными сделками. Не нравится цена в контракте — в тюрьму. Выкупил акции у собственной компании — в тюрьму. И так далее.
Вторая — нет нижней границы размера перевода для наступления ответственности. Перевел один доллар — в тюрьму до трех лет.
Третья — сроки давности. Поскольку особо крупный размер по ст. 193.1 УК (перевод более 45 млн руб.) — тяжкое преступление, то срок давности по ней 10 лет. Это позволяет вернуться в довольно далекое прошлое и найти повод для предъявления претензий жертве. Учитывая постоянное изменение правоприменения у нас в стране, такой подход позволяет легко применять задним числом требования, о которых никто не думал 10 лет назад. Напомню, что по Кодексу об административных правонарушениях срок давности за нарушение валютного законодательства всего два года.
Четвертая — ст. 193.1 УК очень удачно выпала из налоговой амнистии в отличие от ее «родной сестры» — ст. 193 (уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств в иностранной валюте). Логику законодателя здесь уловить тяжело. Скорее всего, причина в некачественной проработке условий амнистии. Теперь этой лазейкой очень удобно пользоваться.
Пятая и, пожалуй, самая интересная с точки зрения правоохранителей. По ст. 193.1 УК невозможно освободиться от ответственности, возместив причиненный ущерб. В отличие, например, от налоговых преступлений (ст. 198 и 199 Уголовного кодекса), когда налоговый уклонист может погасить недоимку, пеню и штраф и дело будет прекращено. Именно по этой причине сформировалась нездоровая тенденция, когда статью о валютных операциях пристегивают парой» к статье об уклонении налогов.
В совокупности все эти причины открывают широкие возможности для коррупции. И если вы еще верите, что за экономические преступления в России не сажают, то 193-я статья развеет ваши иллюзии. Вряд ли вы найдете приговор суда без реального срока лишения свободы. Медианный срок — пять лет.
Текущая практика применения ст. 193.1 УК мало связана с раскрытием реальных преступлений и скорее является инструментом запугивания бизнес-сообщества. Государству стоит определиться, что важнее: страх или реальная борьба с отмыванием, финансированием терроризма и прочими серьезными преступлениями.
