Взлетающий дракон: зачем Китай стал акционером ЕБРР

Кризисное наступление

Совет директоров Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) одобрил заявку Китая на вступление в число акционеров банка. Работа над заявкой велась около 10 лет. Членство в ЕБРР является лишь одним из проявлений быстро возрастающей роли Китая в международных финансовых институтах. Вопрос теперь в том, станет ли мотором перемен Китай в этих институтах или наоборот?

Глобальный финансовый кризис поколебал международную финансовую архитектуру, застав врасплох многие институты. К примеру, Международный валютный фонд стремится серьезно сократить свою активность. Многие из институтов, например ЕБРР и Европейский инвестиционный банк, продемонстрировали способность к гибкому реагированию и в результате получили расширенные полномочия и дополнительный капитал.

Кризис также подорвал легитимность «большой семерки», объединяющей страны, которые стали источником проблем, одновременно придав свежие силы «большой двадцатке». На фоне этих трансформаций Китай получил возможность для расширения глобального влияния, и он твердо намерен ее использовать, несмотря на сопротивление отдельных стран. Например, Китай планирует использовать свое президентство в «большой двадцатке» в 2016 году для продвижения амбициозной повестки дня.

Китай является членом многих институтов, включая некоторых региональных игроков, например Африканский банк развития (АБР) и Межамериканский банк развития (МАБР). С их помощью он углубляет свои внешние отношения, в частности путем совместных инвестиций в проекты по всему миру. К примеру, в прошлом году Китай существенно расширил сотрудничество с АБР, создав фонд «Африка: растем вместе» размером $2 млрд.

Аналогичным образом китайские государственные фонды благосостояния стали важными якорными инвесторами в инвестиционных механизмах, созданных как Международной финансовой корпорацией Всемирного банка, так и ЕБРР с целью привлечения долгосрочного институционального капитала в свои проекты. Один из таких фондов — SAFE — сейчас является единственным инвестором в подобном механизме ЕБРР, притом что Китай формально еще даже не вступил в эту организацию.

Копирование институтов

Китай также создает новые институты. Учреждение Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) попало в этом году в заголовки мировых новостей, причем не только из-за активного противодействия США, но и потому, что такие страны, как Великобритания и Германия, все равно к нему присоединились. Китай также сыграл ключевую роль в создании с партнерами по БРИКС Нового банка развития (НБР), чья штаб-квартира расположилась в Шанхае.

Существует китайский Фонд Шелкового пути размером $40 млрд, предназначенный для поддержки инфраструктурных проектов, которые необходимы для реализации выдвинутой президентом Си Цзиньпином стратегии «Один пояс, одна дорога». Эта стратегия нацелена на улучшение торговых связей и коммуникаций на территории Евразии. Фонд Шелкового пути — на сегодня это наиболее амбициозный проект Китая — затмевает деятельность традиционных международных финансовых институтов с точки зрения как масштабов, так и широты охвата. Первая инициатива фонда — плотина гидроэлектростанции Карот в Пакистане стоимостью $1,65 млрд — предполагает не только прямое кредитование проекта, но и долевое инвестирование в компаниях, которые заняты строительством плотины и отвечают за ее эксплуатацию в течение последующих 30 лет.

Пока что Фонд Шелкового пути является односторонней инициативой, поэтому относится к той же категории институтов, что и Китайский банк развития или государственный инвестиционный конгломерат CITIC. Однако китайские власти заявляют, что фонд открыт для присоединения к нему других стран, что, впрочем, кажется маловероятным, учитывая масштабы китайских обязательств.

Коммунисты-инноваторы

Несмотря на впечатляющие размеры инвестиционных проектов Китая, руководство страны до сих пор было сравнительно консервативно в отношении институциональных инноваций. Однако в последнее время функционеры Коммунистической партии Китая ведут обсуждение идеи экспериментального нового многостороннего финансового института, предназначенного для «восстановления окружающей среды», то есть для поддержки крупных проектов с целью регенерации земель, очищения воды и улучшения качества воздуха.

Создать такой институт будет непросто: он нуждается в глобальной координации с целью привлечения потенциальных акционеров, а также в крупных субсидиях, без которых инвестиции будут невозможны. Однако подобная серьезная институциональная инновация помогла бы заполнить важный пробел в глобальной финансовой архитектуре, а также укрепить лидерство Китая в финансировании реабилитации окружающей среды.

Одновременно китайские институты занимаются менее масштабными инновациями, выступая лидерами в выработке более гибких и быстрых подходов к финансированию. Например, первый президент АБИИ Цзинь Лицюнь объявил о планах ликвидировать некоторые элементы, свойственные уже существующим институтам, например советы директоров с постоянным местопребыванием, а также миграционные ограничения при найме сотрудников.

Несмотря на все это, растущая роль Китая в глобальных финансах вряд ли глубоко изменит принципы работы существующих институтов. Конечно, те инновации, которые подчеркивают недостатки в существующих структурах, могут помочь вдохновить процесс реформ. А ЕБРР, без сомнения, может пригодиться опыт Китая в экспериментальных проектах и в их масштабировании.

Что касается ЕБРР, то доля Китая в банке будет крошечной, по крайней мере на первых порах. Китайцы заявляют, что они здесь, чтобы учиться. И действительно, совместные с ЕБРР инвестиции могут дать китайским компаниям необходимые знания, а потенциально даже защиту, по мере того, как они проникают на новые рынки.

Сейчас кажется вероятным, что возросшее участие в работе многосторонних институтов изменит Китай больше, чем он эти институты. Китай сможет отточить собственную стратегию участия в проектах в Африке и других частях света. Более того, у него появится возможность улучшить собственную модель развития.

Однако в долгосрочной перспективе те проблемы развития, с которыми Китай сталкивается дома (в первую очередь это быстрое ухудшение экологической обстановки), могут подтолкнуть его к принятию на себя более активной, трансформирующей роли двигателя глобальных институциональных инноваций.