Игра с нулевой суммой: почему у программы Трампа мало шансов на успех
Дональда Трампа к власти привела не экономика. С ней в США сейчас все неплохо. Его поднял наверх массовый ресентимент — подавленные, загнанные вглубь сознания, репрессированные желания, которые, в свою очередь, становятся генераторами ценностей. Из-за систематического запрета на выражение нормальных для человека чувств и эмоций, желания отмстить тому, кто ввел запрет, и сопутствующего ощущения бессилия возникает, писал один из величайших немецких философов XX века Макс Шелер в эссе «Ресентимент в структуре морали», «самоотравление души».
Обида и унижение немцев после Первой мировой войны создали почву, на которой вырос национал-социализм. Обида россиян на Горбачева («какую державу развалил») и Ельцина («все разворовали, а простым людям в начале 1990-х есть было нечего») привели к власти Путина, вручив ему уже почти на два десятилетия ключи от страны вместе с заветом вернуть ей былое величие. В Трампе, разумеется, не стоит видеть ни Путина, ни тем более Гитлера, как это свойственно некоторым американским демократам. В развитых демократиях, предупреждал в том же эссе Шелер, ресентимент не может разрастаться до крупных размеров. Но это если демократия сбалансирована, а имущественный разрыв между гражданами не составляет кричащих размеров.
Беднейшие в тупике
О современных США этого не скажешь. Согласно последней работе Томаса Пикетти (Парижская школа экономики), Эммануэля Саеза и Габриэля Зукмана (оба из университета в Беркли), за 34 года, с 1980 по 2013 год, средний доналоговый доход американцев вырос на 60%. Однако доходы беднейших 50% не изменились: они как зарабатывали $16 тыс. в год, так и остались с этими деньгами. Если бы доходы этих людей росли бы вровень с инфляцией, они должны были бы увеличиться в 2,8 раза. Неравенство, если измерять его по соотношению доходов богатейшего 1% и беднейших 50%, выросло за эти годы втрое: в начале периода разрыв составлял 27 раз, а в конце достиг 81.
Эта ситуация — одно из возможных объяснений того, почему большое количество американцев не испытывают особой благодарности к Обаме за неплохие вроде бы экономические результаты. Экономика после рецессии ожила быстрее, чем многие ожидали. Этому способствовали энергичные меры, предпринятые Обамой в начале первого президентского срока. ВВП растет в течение 25 кварталов из последних 27. Средний темп этого роста — 2,1% против средних за послевоенные годы 2,9%. Но это скорее особенность восстановления после долгового кризиса, чем вина администрации Обамы. Бюджет дефицитен, но размер дефицита снизился с ужасающего уровня 2009 года, когда он достигал почти половины бюджетных расходов, до 12,5%.
В течение шести с половиной лет кряду в США растет количество рабочих мест. Это тоже очень неплохо после роста безработицы в 2008–2010 годах. Безработица — на минимальном уровне за последние девять лет, всего 4,7%. Медианный доход в 2015 году вырос с поправкой на инфляцию на 5,2%. Но темп роста рабочих мест невысок — всего 1% в год. И это в основном низкооплачиваемые рабочие места, за которые американцы вынуждены конкурировать с мигрантами. Однако в целом Обама оставил Трампу экономику в лучшем состоянии, чем младший Буш — Обаме.
Экономическая политика демократов, включая реформу здравоохранения, была в первую очередь направлена на поддержку самых бедных — тех, кто живет на госпособия, нелегальных мигрантов и т.д. Им действительно стало легче. А вот «середнячкам» — тем, кто живет на заработанные деньги, а не ждет помощи от государства, — тяжелее. Многие из тех, кто голосовал за Трампа, надеются на перемены. Например, на резкое упрощение налогового законодательства, которое при Обаме продолжало разрастаться. Американцы давно требуют простой и понятной системы уплаты подоходного налога — сейчас она далека от этого как никогда. Поддерживают «середнячки» и изоляционизм Трампа: отказ от Транстихоокеанского партнерства, закрытие страны для нелегальных мигрантов, повышение барьеров на пути импорта. Таким образом, они рассчитывают получить рабочие места и повышенные зарплаты.
Обида на импорт
Открытость для международной торговли могла сыграть с Америкой злую шутку. Как показали экономисты во главе с Дэвидом Отером (MIT), сильнее всего за последние десятилетия пострадали районы США, где номенклатура производимой продукции была близка с китайским импортом. Они пережили закрытие заводов, сокращение рабочих мест и зарплат, рост безработицы и, как следствие, деградацию местной инфраструктуры. В таких районах даже выросла смертность. Еще на выборах в конгресс 2002, 2006 и 2010 годов там охотно голосовали за «экстремалов» на обеих сторонах политического спектра. Районы, исторически поддерживающие республиканцев, стали голосовать за консерваторов, а «демократические» районы — за либеральных демократов и консерваторов.
Это реакция на сильное воздействие: как подсчитали в другой статье Отер и Дарон Асемоглу (MIT), в 1991–2011 годах доля Китая в американском импорте выросла с 4,5 до 23,1%. Наибольший рост пришелся на 2000-е годы. Занятость в промышленности за 1999–2011 годы существенно понизилась — с 17,2 млн до 11,4 млн человек, и 34–41% этого сокращения объясняется конкуренцией с Китаем. Вот вам и электорат Трампа. Тем более что в районах, проигравших конкуренцию импорту, явка на выборы заметно подросла. Трамп сумел взять эти голоса.
США не переживали катастроф, сравнимых с поражением Германии в Первой мировой войне или распадом СССР. Но причины чувствовать себя обиженными у поклонников Трампа есть. Неравенство растет. Китайский импорт понемногу давит местную промышленность, а иммигранты из Латинской Америки и Азии получают рабочие места, которых не хватает белым мужчинам среднего возраста и молодежи. Говорить об этом вслух до последнего времени считалось неполиткорректным. Проблема загоняется вглубь, недовольство подавляется победившим, казалось бы, в 1990–2000-е годы мультикультурализмом — вот вам и почва для ресентимента. Плюс множество непривычных и малоприятных для консерваторов реалий нового мира, включая необходимость проявлять уважение к разнообразным меньшинствам. Но у большинства тоже есть голос — вот он и прозвучал. Впрочем, именно это сделает президентство Трампа крайне трудным. Люди, оскорбленные им и стоящим за ним большинством, умеют отстаивать свои права. Сразу после инаугурации на улицы американских городов вышли порядка 5 млн женщин.
Трамп обещает защищать рабочие места. Для этого торговое тихоокеанское партнерство будет заменено системой двусторонних соглашений, более жестким станет миграционный контроль. На 3–6 п.п. Трамп хочет понизить ставки подоходного налога, заменив семь ставок тремя и увеличив налоговый вычет. Особенно радикально снизится бремя самых богатых: 0,1% налогоплательщиков с доходами свыше $3,7 млн должны в 2017 году платить на 19% меньше налогов. Еще более радикально обещает Трамп понизить налог на прибыль — до 15%. Как раз 15% сейчас составляет эффективная ставка этого налога, притом что номинальная равняется 38%. Отличие обеспечивают американские компании, зарегистрированные в низконалоговых территориях. Им предстоит вернуться в США: ужесточение регулирования международных компаний началось еще при Обаме.
Противоречие в целях
Большая проблема Трампа, однако, будет состоять в том, что предложенный им налоговый план уменьшает бюджетные доходы примерно на 4% ВВП. Если Трампу не удастся снизить бюджетные расходы, это приведет к росту госдолга к 2026 году на $11 трлн, или 39% ВВП. А к 2036 году — на 80%. Это крайне неустойчивая конструкция. Предлагаемые Трампом снижение налогов и уменьшение числа госслужащих — давно назревшие и правильные меры. Но удастся ли их осуществить и как при этом сбалансировать бюджет?
Рост госдолга вызовет у инвесторов разочарование в американской бюджетной политике и приведет к увеличению стоимости его обслуживания. Значит, чтобы выполнить обещания по снижению налогов, Трампу придется резать бюджетные расходы. Иначе его план никогда не пройдет конгресс. Поэтому 370 экономистов, включая восемь нобелевских лауреатов, написали письмо, в котором утверждают: план Трампа приведет к возникновению дыры в бюджете, а в торговой политике он вообще ничего не понимает, считая, что импорт подрывает американскую экономику. Это не так: ведущие американские корпорации — транснациональные; они зарабатывают, продавая свои товары и услуги по всему миру и выстраивая глобальные цепочки создания добавленной стоимости. Занятость в американской промышленности падает не четверть века, а с 1970-х годов, и в основном благодаря автоматизации производства, а не превращению Китая в мировую фабрику. А торговля не игра с нулевой суммой, которую можно выиграть, введя рестрикции против импорта.
Трамп, 45-й американский президент, не сможет успешно выполнить свою работу, если не станет президентом всех американцев. Пока он всего лишь президент победителей.
