Насколько велика угроза долгосрочной стагнации после пандемии
11 марта прошел ровно год с тех пор, как Всемирная организация здравоохранения объявила пандемию новой коронавирусной инфекции COVID-19. Пандемия охватила весь мир, и с первых месяцев стало понятно, что 2020 год станет сильнейшим испытанием не только для систем здравоохранения всех стран мира, но и для глобальной и региональной торговли. Пандемия также обострила и накопившиеся проблемы экономического развития отдельных регионов, в том числе евразийского, включая недостаточную промышленную кооперацию стран, исключение из производственных цепочек, барьеры в передвижении капиталов, услуг, товаров и трудовых ресурсов.
Это привело к тому, что в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) в 2020 году наблюдалось снижение основных социально-экономических показателей, за исключением производства продукции сельского хозяйства, объема выполненных строительных работ и обрабатывающей промышленности. Объем валового внутреннего продукта по ЕАЭС сократился на 3%, объем промышленного производства — на 2,7%, объем экспорта во взаимной торговле товарами внутри союза снизился на 11%, во внешней торговле — на 20,9%. Объем промышленного производства ЕАЭС в январе 2021 года сократился на 2,1% к соответствующему периоду предыдущего года. Сокращение отмечалось во всех странах союза, за исключением Белоруссии, где объем промышленного производства увеличился на 8,5%, наибольшее — в Армении (на 10,8%), наименьшее — в России (на 2,5%). Объем производства продукции сельского хозяйства в январе этого года в странах ЕАЭС увеличился на 0,9%, объем взаимной торговли государств союза — на 3,3% по сравнению с январем прошлого года. При этом внешнеторговый товарооборот сократился на 10,5%.
Негативное влияние пандемии COVID-19 на экономики стран союза постепенно ослабевает: на фоне мер экономической поддержки и снятия ограничительных мер в ряде отраслей экономик наблюдается восстановление. С 2010 по 2019 год у стран ЕАЭС были неплохие темпы роста экономики. Наибольшие темпы экономического роста наблюдались в Армении и Казахстане (4,5%).
.
Однако есть ряд серьезных недостатков в сфере взаимной торговли ЕАЭС, над устранением которых сейчас работает Евразийская экономическая комиссия. Важным условием функционирования бизнеса является отсутствие барьеров в свободном передвижении товаров, осуществлении работ и услуг. Комиссия придает этому вопросу ключевое значение и проводит целенаправленную политику по их устранению.
Так, количество препятствий в целом в реестре союза впервые с 2016 года снизилось до 59. Начиная с 2016 года на внутреннем рынке союза устранено 52 барьера из 63 выявленных. Это 83% от всех выявленных барьеров. Практика выявления и устранения препятствий показала необходимость подготовки новой редакции Методологии разделения препятствий, которая разработана комиссией и уже вступила в силу. Однако появляются новые препятствия. Не преодолен соблазн создавать более выгодные условия для отечественных субъектов хозяйствования. В ответ на этот национальный протекционизм партнеры по союзу поступают аналогично, как результат — девальвация интеграционных преимуществ, признаки торговых споров. Мы в комиссии считаем, что союзные и национальные интересы должны реализовываться в комплексе. В этом сила ЕАЭС, залог ценности союза для людей и бизнеса.
Текущий кризис поставил перед нами важнейший вопрос: является ли пандемия коронавирусной инфекции причиной падения жизненного уровня и снижения экономического роста? Ответ: да, но она не единственная. Вторая причина, углубившая кризис, — это падение рынков углеводородов. Третья — латентная фаза кризиса связана с последствием невысоких темпов роста экономик стран ЕАЭС в 2014–2019 годах.
Какие меры необходимо принять, чтобы не допустить потенциально долгосрочного низкого роста экономики? Прежде всего приоритет должен отдаваться наращиванию производительности труда. Для этого следует обеспечить диверсификацию экономик: для России и Казахстана — это снижение доли сырьевой составляющей в структуре, для Белоруссии — необходимость повышения конкурентоспособности сложного экспорта. Для всех государств ЕАЭС — повышение добавленной стоимости за счет новых и традиционных высоколиквидных товаров.
Как недавно отметил президент Российской Федерации Владимир Путин, прибыль и сбережения надо в первую очередь направлять на создание новых предприятий и производств у себя дома. Вопрос проработан. Евразийской экономической комиссией на основании предложений сторон сформирована карта индустриализации ЕАЭС. Документ включает в себя 185 крупных инвестиционных и значимых проектов сметной стоимостью более $300 млрд в 21 подотрасли, более 550 технологических направлений, по которым в ЕАЭС имеется необходимость в импортозамещении.
Для стимулирования создания совместных предприятий как производственного интеграционного ядра союза в перспективных и высокотехнологичных отраслях необходима поддержка со стороны правительств стран союза. Мы видим это направление в программном льготном финансировании со стороны ЕАБР и других институтов развития, содействии во вводе производств в эксплуатацию, в установлении комфортных мер тарифного и нетарифного регулирования, в том числе закупки из одного источника на период выхода предприятия на заявленные объемы производства и другие меры поддержки.
Следует признать, что в наших странах в предыдущие периоды сбережения эффективно не трансформировались в инвестиции и инновации, которые необходимы для повышения экономического потенциала. Из-за этого ухудшаются долгосрочные перспективы для экономик в странах ЕАЭС. Насколько объективны угрозы долгосрочной стагнации? ВВП экономик государств ЕАЭС снизился в 2020 году меньше, чем во многих развитых странах, которые оказывали значительно большую помощь экономике. В качестве примера: ВВП Европейского союза упал на 7,2%, Германии — на 5,4%, Великобритании — на 10%. Но для стран союза это не должно служить оправданием самоуспокоения. Страны с высокоэффективными экономиками предприняли беспрецедентную по своему объему поддержку населения и экономик. По данным МВФ, США на поддержку экономики и населения направили в 2020 году 19,2% средств от уровня ВВП, в ЕС — 10,6%. В частности, в Германии — 38,9%, во Франции — 23,5%, в Италии — 42,3%. И эти меры господдержки востребованы не только в 2020 году, они дадут эффект и в последующие периоды.
Страны ЕАЭС также оказали помощь своим экономикам. Но эта поддержка реального сектора экономики в ЕАЭС меньше, чем в странах Запада. Следует учитывать и положение с доходами населения, которые не позволяют существенно нарастить внутреннее потребление. Это означает, что Евразийский экономический союз может столкнуться с еще большей конкуренцией на товарных рынках, чем было до кризиса.
Поэтому тема господдержки является крайне актуальной. Вопрос о том, кому и в каких объемах ее оказывать, — суверенное право каждого государства-члена, исходя из собственных национальных приоритетов и возможностей. При этом условия предоставления господдержки должны быть понятными.
Глобальная экономика после пандемии будет развиваться исходя из новых трендов — резко ускоряя цифровую трансформацию бизнес-моделей и роботизацию производства. Развитие цифровых технологий и платформ стало ответом на вызовы в связи с пандемией. Это инструмент, который создается и функционирует благодаря человеческому интеллекту. Поэтому задача экономической политики наших государств заключается не только в спасении экономики сегодня, но и в стимулировании ее технологической трансформации для повышения конкурентоспособности в посткризисный период.
По прогнозу международных организаций, в 2021 году ожидается циклическое восстановление мировой экономики. В лидерах окажутся страны, эффективно развернувшие экономические стимулы и вакцинацию населения. Сложнее будет государствам, которые не имеют достаточных финансовых ресурсов и/или проводящих неоптимальную политику по стимулированию экономики и борьбе с пандемией. При среднегодовой цене за баррель корзины нефти в 2021 году $58–59, а в 2022 году $54,5–55,9 темп роста мирового ВВП в 2021 году составит 5,9%, еврозоны — 4,4%, Российской Федерации — 3,3%, Казахстана — 4,3%, Китая — 8,1% к уровню 2020 года. Прогноз 2022 года — темпы роста ВВП: мирового — 4,4%, еврозоны — 3,8%, Российской Федерации — 2,5%, Казахстана — 5,6% к уровню 2021 года. Другие показатели развития экономик стран ЕАЭС (инфляция, текущий счет платежного баланса, чистое кредитование/заимствование правительства) наиболее оптимистичны в Российской Федерации и соответствуют прогнозным данным Стратегических направлений развития евразийской экономической интеграции до 2025 года.
Стоит отметить, что МВФ впервые призывал государства не только быстро развернуть программы поддержки, но и не сокращать их преждевременно, используя имеющиеся ресурсы для стимулирования посткризисного восстановления. Ранее МВФ постоянно критиковал любую господдержку, любой рост денежного предложения. Нам в ЕАЭС надо понимать последствия масштабного импульса от беспрецедентных мер денежно-кредитной политики Запада, тесно координировать монетарную и финансовую политику наших стран, работать в связке. На мой взгляд, пока у нас это получается не совсем успешно.
Считаю, что странам ЕАЭС следует в приоритетном порядке уделять внимание вопросам привлечения дополнительных инвестиций в инновационные производства и вести согласованную политику по развитию финансового рынка ЕАЭС. Торговая политика отражает исторически сформировавшуюся структуру экономики, торговые и кооперационные связи. При всех объективных сложностях, вызванных санкциями в отношении стран ЕАЭС и политикой западного протекционизма, следовало бы начать делать эволюционные практические шаги по формированию единого экономического пространства в Большой Евразии, с партнерами Запада и Востока. Для нашего союза представляет безусловный интерес сопряжение ЕАЭС с инициативой «Один пояс — один путь», а также с недавно созданным Всесторонним региональным экономическим партнерством.
Евразийский экономический союз имеет серьезный потенциал, раскрытию которого в том числе будут способствовать Стратегические направления евразийской интеграции до 2025 года, которые утверждены главами государств — членов ЕАЭС 11 декабря 2020 года. Есть политическая воля глав государств союза на укрепление и расширение интеграции. У союза есть источники и возможности для развития. И направлять их целесообразно в совместные проекты в высокотехнологичных отраслях. Считаю, что национальные суверенитеты при этом только укрепятся.
