Без шансов на финансирование: как насытить деньгами экономику страны
За пределами табу
Существующая в стране экономическая модель более не жизнеспособна. Однако любые предложения как-то ее радикально изменить, например высказанные Столыпинским клубом, сталкиваются с сопротивлением властей. Если идеи, направленные на сдерживание роста тарифов и улучшение инвестиционного климата, в целом не вызывают возражений, то предложения по новой кредитно-денежной политике раскололи экспертное сообщество.
Столыпинский клуб — это в первую очередь предприниматели, те, кто делает бизнес в России и не оставляет попыток продолжать работать и инвестировать. Предприниматели демонстрируют желание и готовность действовать. Но в условиях кризиса, когда рыночные риски существенно возросли, таких «настоящих буйных» становится все меньше.
Столыпинский клуб выступил в качестве катализатора и попытался выйти за пределы укоренившихся табу. Члены клуба называют главной проблемой российской экономики низкий уровень ее монетизации. Поэтому они предлагают использовать механизм денежной эмиссии для целевого финансирования инвестиций в реальное производство в объеме не менее 1,5 трлн руб. в год. Правительство, предлагая меры по преодолению кризиса, пытается выйти за привычные рамки, но это ему не очень удается. По мнению Минфина, на исполнение антикризисного плана, предложенного правительством, денег недостаточно. Поэтому предлагается умерить аппетиты и настроиться жить в условиях длительной стагнации.
Набор возможных антикризисных мер, используемых правительствами разных стран для стимулирования экономической активности, не так уж широк. Первое — это облегчение доступа к финансированию для предприятий, включая оборотный капитал для осуществления операционной деятельности и долгосрочный капитал для инвестиций. Второе — стимулирование рыночного спроса. И третье — меры поддержки, направленные на сокращение операционных затрат (налоговые льготы и тарифы).
Результаты опросов руководителей предприятий, проводимых WEF, показывают, что по отношению к другим странам в России на протяжении десятилетий сохраняется низкий уровень доступности финансирования для бизнеса. Это ключевая и не новая проблема, к ней просто никогда не относились всерьез. Но в условиях кризиса она становится еще более острой. При этом можно выделить три основных фактора, определяющих доступность финансирования: объем доступной ликвидности (денежной массы) на рынке, эффективность финансового рынка и стоимость финансирования. Со всем этим у нас есть проблемы.
«Запертые» деньги
Ряд экспертов, в том числе экономисты ведущих банков, в принципе не согласны с тем, что существует дефицит ликвидности. В крупнейших банках деньги есть. По их мнению, несмотря на то что объем денежной массы в нашей экономике существенно ниже уровня других стран, почти в четыре раза ниже, чем в том же Китае, предложение денег должно следовать за спросом. Если экономика будет генерировать спрос на финансирование, то можно будет наращивать денежную массу. Сегодня экономика спит, или, точнее, умирает, и спроса на деньги просто нет.
Однако нужно учитывать, что, обсуждая доступ к финансированию предприятий, не следует ограничиваться только банками, тем более крупнейшими. Необходимо рассматривать финансовую систему в целом, всю совокупность денежных средств, потенциально доступных для предприятий, тем более что экономический спад, возросшие риски и влияние санкций привели к масштабному оттоку капитала из страны. Это, безусловно, усугубило ситуацию с ликвидностью на финансовом рынке.
Даже если крупнейшие банки и обладают достаточной ликвидностью, то это совсем не означает, что эта ликвидность может быть доступна предприятиям. Основная часть денежных средств остается «запертой» в банковской системе. При этом доля средств, направляемых в экономику сегодня по альтернативным каналам, не через банки, весьма незначительна. Решить проблему доступа к финансированию только посредством вливания ликвидности в существующую финансовую систему вряд ли возможно.
Конечно, на первый взгляд лучше просто взять и сделать ликвидность из банковской системы доступной для предприятий. Но для этого необходимо провести реформу финансового сектора, создать новые инструменты, усовершенствовать регулирование и т.д. В долгосрочной перспективе это возможно, но в краткосрочной или даже среднесрочной — вряд ли. А проблема с ликвидностью очевидна, и ее придется решать.
Когда нет денег
Есть предприятия, которые и сегодня могут без проблем рассчитывать на банковское финансирование: экспортеры сырья, энергоносителей, исполнители гособоронзаказа и т.п. Однако у значительной части такой возможности нет. Это предприятия из секторов, которые, как правило, не обладают приемлемой залоговой базой: IТ, дизайн и инжиниринг, медиателеком, научно-исследовательские организации, консультационные фирмы, высокотехнологичные производители, провайдеры профессиональных и прочих услуг. Они не владеют, а арендуют недвижимость и оборудование, не являются владельцами пакетов ликвидных ценных бумаг. А ведь это те сектора, доля которых в мировой экономике стремительно растет, именно в них создаются наиболее высокопроизводительные рабочие места и высокая добавленная стоимость. Структурные реформы — это приоритетное развитие этих секторов. Однако большинство таких предприятий не просто имеют сложности с привлечением долгового финансирования, они не имеют никаких шансов получить финансирование в банке и даже не пытаются это делать.
В первую очередь это связано с действующим регулированием банковского сектора, в том числе с требованием дополнительного резервирования, которое существенно снижает готовность банков принимать на себя риски, когда в качестве обеспечения предлагаются ценные бумаги финансируемого бизнеса, права на интеллектуальную собственность или личные поручительства владельцев. Эти требования вряд ли можно считать неоправданными. Банки вынуждены управлять рисками. Но низкий уровень развития финансового рынка делает недоступными многочисленные альтернативные инструменты.
В нашей стране фактически разрушена система профессиональных посредников, которые являются важным звеном, соединяющим предприятия с источниками капитала. Также ограничены возможности привлечения рискового капитала — как из-за низкого качества инвестиционного климата, включая защиту прав собственности, так и из-за отсутствия возможностей для выхода инвесторов из бизнеса, например через публичное размещение акций или продажу актива стратегическим инвесторам.
Важным сдерживающим фактором обычно является низкая эффективность процессов в самих финансовых институтах. Часто они настолько сложны и медлительны, что предприятия просто не в состоянии это преодолеть. Необходим альтернативный канал для организации целевого финансирования предприятий.
Если посмотреть на мировой опыт, то в каждой стране существует набор институтов развития, которые играют существенную роль в трансформации и повышении конкурентоспособности экономики, обеспечивая доступ к целевому финансированию. При этом их роль более важна для развивающихся экономик, чем развитых.
Необходимо обратить внимание на весьма удачный, хотя очень редкий для России опыт. Всего лишь год назад был создан Фонд поддержки промышленности, который в течение года профинансировал более 50 проектов средних промышленных предприятий из различных отраслей. Этому институту в короткие сроки удалось создать неплохую экспертизу и сформировать весьма качественный портфель проектов.
Безусловно, результаты деятельности фонда будут видны через несколько лет. Но сотни заявок от российских предпринимателей показывают, что спрос на такую поддержку очень высок. Проблема в том, что 20 млрд руб. — совершенно ничтожная цифра для масштабов экономики. Возможно, имеет смысл просто расширить мандат и бюджет существующих институтов, доказавших свою эффективность.
Инфляция и/или экономический рост
Сегодня только ленивый не обвиняет Центробанк в том, что тот устанавливает высокую ключевую ставку, объясняя это необходимостью таргетирования инфляции. Оппоненты считают, и не без основания, что лучшим способом борьбы с инфляцией является экономический рост, тем более что ряд значимых источников инфляции полностью контролируется государством. Никто, кроме государства, не может контролировать рост тарифов естественных монополий, сокращать те расходы бюджета, которые не ведут к экономическому росту. Однако жесткая зависимость экономики России от цен на энергоносители не оставляет Центробанку особого выбора — либо девальвировать национальную валюту, либо пытаться удерживать стабильный курс, но лишиться резервов. Падение курса рубля и, как следствие, рост инфляции вынуждают Центробанк поднимать учетную ставку.
Да и предложение Столыпинского клуба зафиксировать курс на уровне 10% ниже рыночного выглядит сомнительным. Во-первых, низкий курс рубля является преимуществом для многих отраслей, но не для всех. Все отрасли, которые не представлены вертикально интегрированными компаниями и вынуждены закупать импортные комплектующие или сырье, сегодня теряют свои позиции. Либо они вынуждены полностью уходить с российского рынка. Это в полной мере касается машиностроения, электроники, IТ и многих других.
К сожалению, в предложении Столыпинского клуба практически не уделено внимания мерам поддержки рыночного спроса. С учетом текущего дефицита бюджета такие меры поддержки более чем актуальны. В потребительском секторе необходимо поддержать спрос в секторах, обладающих максимальным мультипликативным эффектом, — например, таких, как строительство, автопром, туризм и т.п. Также значительные возможности можно найти в области государственных закупок и закупок госкорпораций. Сегодня в экспертном сообществе и правительстве активно обсуждаются возможности выделения квот для участия представителей частного бизнеса в качестве поставщиков по государственным заказам. Пока это удается сделать с переменным успехом. При этом масштабы государственных закупок многократно превосходят все средства бюджета, выделенные для поддержки промышленности через институты развития, вместе взятые. Использовать эту возможность необходимо.
Любые попытки выстроить механизмы целевого использования бюджетных средств наталкиваются на один и тот же аргумент — низкое качество наших государственных институтов, то есть, по сути, госуправления. Многочисленные чиновники самого высокого уровня наперебой убеждают в том, что, как бы они ни пытались контролировать процесс выделения средств, это сделать невозможно. Это по меньшей мере странно: люди, которые как раз и наделены полномочиями, чтобы управлять этими институтами, по сути дела, нам говорят: мы не будем действовать только потому, что мы, к сожалению, неэффективны, воруем и ничего с этим поделать не можем. Да, у нас действительно серьезные проблемы с качеством институтов. Но может ли это быть аргументом, оправдывающим бездействие на протяжении по меньшей мере десятилетия?
Несмотря на то что предложенные Столыпинским клубом меры поддержки могут выглядеть небесспорными, они очень актуальны. Безусловно, потребуется детальная проработка предложений с учетом всех плюсов и минусов. Но важно, чтобы в этот раз ожидания бизнеса действительно оправдались и государство проявило готовность частично разделить риски с этими «буйными», но критически важными для страны людьми.
