Проклятие второго тура: почему у Порошенко почти нет шансов
Высококонкурентная кампания по выборам президента Украины вновь показала, что во многих странах мира (и почти во всех современных демократиях) массово проявляется запрос избирателей на обновление старых элит и старых подходов. Тот, кто способен принести надежду и обещает встряхнуть властное болото, и оказывается в выигрыше. Это могут быть правые или левые популисты, общественные активисты, националисты и т.д. Главное — побеждает искренность, открытость, энтузиазм, энергия, а еще (если есть) очень помогает позитивная повестка и направленность в будущее.
Именно по этим правилам и была построена кампания Владимира Зеленского. И наоборот, кампания Петра Порошенко воплотила все то, что не нравится избирателям в старых элитах, — политическую тяжеловесность, скуку, ставку на административные технологии, клановость, направленность в прошлое, неуважение оппонентов.
Проблема инкумбента
Есть давняя и хорошо известная закономерность — если выборы проходят в два тура и если инкумбент (действующий руководитель) в первом туре почти вдвое проигрывает оппоненту, то шансов во втором туре у него практически нет — об этом говорит вся история выборов.
Это хорошо понятный и объяснимый феномен «проклятия второго тура» для власти. Не так давно он наблюдался и в России, во вторых турах региональных выборов осенью 2018 года — во всех таких случаях действующие губернаторы проиграли. Мобилизация протестного электората вокруг кандидата-оппонента во втором туре присутствовала в России и на губернаторских выборах 1990-х — начала 2000-х (например, победы Михаила Евдокимова в Алтайском крае, Николая Киселева в Архангельской области, Леонида Короткова в Амурской области).
Любая власть в любой стране всегда в том или ином виде использует административный ресурс, но у этого ресурса есть свои границы воздействия на избирателей. Власть на выборах почти всегда консолидирована совместными решениями и интересами, вынуждена действовать сообща и не умеет идти на выборы разными колоннами. Оппозиция же почти всегда и почти везде расколота. Поэтому в персоналистских режимах, когда действует система выборов в один тур, власти выгодно раскалывать оппозицию. Даже если рейтинг власти падает, занять первое место просто — если все остальные по отдельности получили меньше. Но если туров два, то даже в ситуации консолидированной власти и расколотой оппозиции во втором туре начинается стихийная мобилизация «от противного». Против инкумбента идут голосовать все недовольные действующей властью, даже не участвовавшие в первом туре. Опыт показывает, что на это символическое объединение избирателей почти не влияют договоренности с не прошедшими во второй тур кандидатами. Электорат — это не мешок с картошкой, его нельзя перенести, просто с кем-то договорившись. С другой стороны, лояльные власти граждане, как правило, уже полностью мобилизованы в первом туре. Повторно мобилизовать административными методами одних и тех же людей в стандартные две-три недели между турами очень сложно.
Закрытые пути
Пожалуй, действующие лидеры выигрывают вторые туры только в двух случаях — при заведомо колоссальном отрыве уже в первом туре или при очень высоком антирейтинге вышедшего во второй тур конкурента. Однако такие «токсичные» кандидаты встречаются редко, а создать значимый антирейтинг противнику за две-три недели почти невозможно. Тем более что на Украине ситуация как раз обратная — по антирейтингу лидирует Порошенко, а у Зеленского его почти нет. Это означает, что любая агрессивная кампания непопулярного Порошенко и его сторонников против Зеленского будет лишь повышать шансы последнего.
Важный момент заключается в том, что, хотя в кампании Зеленского есть очевидно пиковые регионы по уровню поддержки (например, Днепропетровская область — 45,3%, Одесская — 41,4%), он занял первое место почти во всех политико-географических зонах Украины. Проиграл Зеленский только в пяти областях — Луганской (25,9%), Донецкой (25,52%), Ивано-Франковской (15,92% и третье место), Тернопольской (14,68% и четвертое место) и Львовской (11,94% и четвертое место). Причем в Донецкой и Луганской первое место у Юрия Бойко, в Ивано-Франковской — у Юлии Тимошенко. Порошенко лидирует только в Тернопольской и Львовской областях. Действующий президент проиграл первый тур Зеленскому даже в политически родной для себя Винницкой области (21,8 к 23%), где он в прошлом баллотировался в Верховную раду и где расположен ряд его бизнес-активов. Даже в худшей для себя Львовской области у Зеленского почти 12%, что вполне достойно и почти соответствует уровню, например, Тимошенко в масштабе всей Украины. Региональная электоральная география Порошенко намного более резкая, с более выраженными амплитудами колебаний.
Наверное, кто-то вспомнит президентские выборы в России 1996 года, когда в первом туре Ельцин получил 35,3% (против 32% у Зюганова), но во втором уверенно победил (53,8% против 40,3%). Однако, во-первых, в первом туре действующий президент все-таки лидировал — пусть и с небольшим отрывом. Во-вторых, конкурентом был слишком «токсичный» (даже для значительной части оппозиции) кандидат, и на рост этой токсичности изначально долго и системно работали. В-третьих, Ельцину помогла российская электоральная география, когда, например, Дагестан в первом туре уверенно большинством проголосовал за Зюганова, а во втором — за Ельцина. На Украине таких регионов-«перевертышей», где мнение элит может изменить все и сразу, нет.
Означает ли это, что исход второго тура на Украине почти предрешен? Да, это крайне вероятно, и нынешние власти Украины наверняка это понимают. Это резко повышает риски неких девиантных действий с их стороны, которые могли бы резко изменить ситуацию (например, провоцирование внешнеполитического кризиса). Власти придется либо рисковать, что несет риски для всей страны (и вряд ли поможет Порошенко), либо признать свое поражение.
