Стрельба по-черногорски: как Россия не совершила переворот на Балканах

Россия чуть не аннексировала Черногорию. А если ​не аннексировала, то готовилась совершить государственный переворот и посадить марионеточное правительство.

В Черногории, по словам ее руководителей, в день выборов, 16 октября, готовился вооруженный захват власти, поддержанный из-за рубежа. Во время протестов проигравшей партии одни провокаторы должны были открыть стрельбу по толпе, а другие повести разъяренных людей на штурм парламента. А в это время заранее подготовленные путчисты взяли бы правительственные здания и прочие мосты, почту и телеграф, то есть в стране готовились цветная революция и смена режима, по поводу которых горько негодуют российские политики. Только на этот раз организатором цветной революции названа сама Россия.

Проигравшая Демократическая партия в Черногории считается пророссийской и антинатовской. По этому поводу премьер страны Мило Джуканович сообщил западным коллегам, что демонстранты вместе с Москвой и великосербскими кругами пытаются помешать присоединению Черногории к НАТО.

Но мало ли что говорит потерпевший! Серьезности добавили сообщения премьера Сербии Александра Вучича о том, что в Сербии найден заговор и проведены аресты, и сербской газеты Danas о том, что из Сербии в связи с запланированными черногорскими беспорядками высылают нескольких российских граждан, а председатель Совбеза Николай Патрушев поехал в Белград срочно улаживать дело.

И хотя сербское Министерство иностранных дел тут же опровергло известие о высылке граждан России, не каждый ему поверит. Пророссийское правительство прикрывает своих друзей.

Внешняя сторона ветра

Попытка на месте сложной балканской реальности создать учебную задачу в три хода и с одним решением выводит из поля зрения внутреннюю сторону события, заменяет малоизвестную черногорскую реальность общепонятным международным сюжетом с сильной моральной поляризацией. Какие могут быть вопросы к правительству — жертве кремлевских интриг?

И однако же внутренняя сторона ветра тут не менее важна. Возможно, черногорские антинатовские протесты нравятся многим в Кремле. Но черногорским протестующим может не нравиться, что Мило Джуканович находится у власти в стране с 1991 года, а по сути, и раньше — с 1989 года, когда он с группой молодых партийцев-союзников Слободана Милошевича в Черногории, тогда еще одной из республик СФРЮ, сместил республиканскую коммунистическую верхушку под лозунгами демократизации и национализма. Мы помним по перестроечным временам, как это сочетание возникает из противостояния авторитарному интернационализму и вживую наблюдаем его на Украине. С тех пор Джуканович правит, чередуя должности премьера и президента. Сейчас, когда его партия победила с меньшим результатом, он готов уступить должность премьера заместителю, но собирается участвовать в президентских выборах в 2018 году. Протестующие не уверены, что молодая демократия должна выглядеть именно так.

Во время балканских войн Джуканович отдалился от своего патрона Милошевича, так же как Лукашенко дистанцируется сейчас от втянувшейся в конфликты России. В каком-то смысле Джуканович и есть югославский Лукашенко, вознагражденный за умелый политический выбор терпимым отношением к собственной власти и экономическим провинностям. В 2003 году итальянская комиссия по борьбе с мафией попросила выдать ордер на его арест, а в 2008 году он шесть часов общался с итальянским прокурором.

Желания и возможности

Могла ли оппозиция без московских интриг подумать о протестах против руководителя, которого не удается убрать из власти при помощи выборов с 1989 года? Идея тотальной манипуляции сознанием, которую справедливо высмеивают, когда речь идет о московских или киевских протестах, вдруг оказывается единственным объяснением. А между тем в 2015 году (а до этого в 2006 году) в черногорской столице Подгорице проходило что-то вроде киевского Майдана, только под лозунгами против Джукановича и НАТО. И пока Джуканович объяснял, что это Россия устраивает переворот, российские пропагандисты, занятые Украиной, черногорские протесты проморгали.

Если на этот раз в готовившийся бунт замешаны какие-то российские граждане, то их присутствие можно объяснить желанием не оплошать на этот раз, ведь за то, что тогда вовремя не оценили, не поддержали, не осветили широко, кому-то могло попасть. Кроме того, в России есть конкуренция ведомств и внутриведомственная — кадров. Задержать вступление целой страны в НАТО — для многих высшая доблесть, которая так или иначе будет вознаграждена.

Но это если толковать событие по максимуму и не верить сербским опровержениям. Однако понятие «российские граждане» не тождественно понятию «российские официальные лица». Донбасский период отечественной истории учит нас, что в стране достаточно людей, готовых по первому зову претворять в жизнь идеалы славянского братства, и государство может вступать с этими людьми в рискованную игру. Однако и без всякой игры бывшая Югославия — давняя сцена российской антизападной активности. Добровольцы из России были там даже при Ельцине, когда это противоречило нашей государственной политике.

Политическая борьба на Балканах еще не до конца переоделась из камуфляжа в смокинг. Политические системы Сербии, Хорватии, Боснии выкованы в боях с национал-демократическими проектами соседей. Бои были недавно, и не все довольны их результатом. Начальник арестованных в день выборов заговорщиков — бывший глава сербской жандармерии генерал Братислав Дикич. Остальные — тоже сербские граждане.

Национальная новостройка

Из вражды югославских национализмов Черногория до недавнего времени выпадала, она мало участвовала в войнах на стороне Сербии, с которой входила в одно союзное государство, и одновременно не пыталась противопоставить сербам новую национальную идентичность. Однако отделение от Сербии, вернее — того остатка Югославии, который после косовской войны назывался СиЧ (Сербия и Черногория), произошло против желания примерно половины жителей Черногории (55,5% — за независимость, 44,5% — против) и даже против желания Европы, которая не видела такой уж необходимости разрушать союзное государство после свержения Милошевича.

Однако независимое государство стало требовать жертв: начались эксперименты с придумыванием отдельного черногорского языка и отдельной черногорской нации. Результат получился неожиданным. Пока Джуканович не навязывал населению выбора «серб или черногорец», 62% населения считали себя черногорцами и 9% сербами (перепись 1991 года), ведь одна идентичность не противоречила другой, Черногория была понятием историко-географическим. А вот когда ее начали превращать в национальную, выяснилось, что сербов в Черногории больше, чем 30 лет назад, а черногорцев меньше. По переписи 2011 года черногорцев было 45%,​ а сербов — почти 30%, и вовсе не потому, что одни расплодились, а другие вымерли, а потому, что в качестве ответной реакции на национальную новостройку вырос сербский национализм. А не все его представители склонны к джентльменским действиям, особенно когда в конце концов сам Джуканович оказался у власти в Черногории в результате сербского националистического переворота.

Позиция со всеми удобствами

У России могут быть причины радоваться проблемам у Джукановича, но у населения Черногории и Сербии достаточно собственных причин эти проблемы ему создавать. Насколько верно записывать тех, кто выступает против руководителя, пересидевшего Лукашенко и Каримова, во враги демократии на том основании, что это, возможно, порадует Кремль? Странно в любой ситуации проводить моральную границу события по тому, где проходит возможная граница кремлевских удовольствий.

Многие восточноевропейские политики теперь хорошо устроились. Когда они в оппозиции, они непременно борются против коррумпированного прокремлевского режима, когда у власти — противостоят не протестам и недовольству собственного населения, а российской пропаганде и перевороту, организованному из Москвы. Иногда так действительно бывает, но не каждый раз.