«Большая двойка»: что произойдет в отношениях США и Китая в 2019 году
Главным геополитическим событием 2018 года стало обострение противостояния между двумя мощнейшими державами современности — США и Китаем. Самыми заметными эпизодами этой конфронтации стала объявленная Вашингтоном торговая война, а также октябрьская речь вице-президента США Майкла Пенса в Гудзоновском институте, которую уже сравнивают с Фултонской речью Черчилля. Наступающий 2019 год обещает стать не менее сложным для отношений двух сверхдержав.
Новый Китай
Проявившаяся в прошлом году «новая нормальность» в американо-китайских отношениях — результат сложения трех сил.
Во-первых, это все более уверенное поведение Пекина на международной арене, вызванное превращением Китая в глобальную державу, уступающую по совокупной национальной мощи только США. Это поведение выражается в создании искусственных островов в Южно-Китайском море и превращении их в опорные пункты для китайского флота, появлении первой зарубежной базы Народно-освободительной армии Китая в Джибути, глобальной экспансии китайских компаний, в особенности технологических вроде Huawei и Alibaba, а также в инвестициях в рамках программы «Один пояс и один путь». Более жесткая и самоуверенная линия Пекина на международной арене обычно связывается с именем генсека компартии Китая Си Цзиньпина, который в конце 2017 года переизбрался на второй пятилетний срок во главе партии и государства и пролоббировал отмену ограничений на количество сроков у руля КНР. Однако, несмотря на личные инициативы Си вроде «пояса и пути» или «Сообщества единой судьбы», генсек не делает ничего принципиально нового: Китай и при его предшественниках активно укреплял позиции в Южно-Китайском море, развивал вооруженные силы, накачивал мускулы «национальных чемпионов», в том числе с помощью поддерживаемого государством кибершпионажа (по крайней мере так официально заявляют представители американского правительства). Просто при Си количественные изменения перешли в качественные, а мощный Китай во главе с уверенным в себе лидером уже нельзя считать просто крупной развивающейся державой.
Второй фактор — это изменение отношения к Китаю в Америке, непосредственно связанное с превращением КНР в глобального конкурента США. Пока Китай развивался, не бросая вызов американскому лидерству, США считали, что интеграция КНР в мировую систему будет способствовать укреплению либерального мирового порядка во главе с Вашингтоном. Американские корпорации зарабатывали в Китае огромные деньги, а скупка Пекином гособлигаций США позволяла комфортно наращивать внешний долг и расширять потребление американского среднего класса. Однако если раньше экономическое развитие КНР приносило Америке огромную выгоду, то с началом XXI века Китай стал все более явно конкурировать с США. Главное поле конкуренции — технологическое лидерство, которое определит расстановку сил в мире. США, в принципе, не против подобной конкуренции, однако их не устраивает тот факт, что Китай использует в конкурентной борьбе нечестные приемы, к которым американцы относят кибершпионаж, ограничение доступа на внутренний рынок вопреки данным при вступлении в ВТО обещаниям, а также масштабные программы господдержки для «национальных чемпионов». Наконец, стремление Пекина обеспечить себе военно-политическое доминирование в Восточной Азии, потеснив там США, тоже стало слишком заметным. В итоге в Америке за 2018 год окончательно оформился широкий двухпартийный консенсус, в основе которого лежит курс на сдерживание Китая в военной и технологической сферах, а также демонтаж взаимозависимости между экономиками США и КНР.
Наконец, третий фактор обострения отношений между США и КНР — это президент Дональд Трамп. Уже давно, еще до начала политической карьеры, он считал Китай источником многих экономических проблем США. В том же убеждены люди, которых президент назначил на высокие посты в своей администрации. Лицом антикитайского курса Трампа стал советник президента по вопросам торговли Питер Наварро, однако и другие высокопоставленные чиновники не скрывают своих жестких взглядов. Учитывая, что президент и его команда не умеют и принципиально не хотят использовать на китайском направлении возможности многосторонних институтов, как это пытался сделать Барак Обама путем создания Транстихоокеанского партнерства, главным орудием в руках Вашингтона стали заградительные пошлины на импорт из КНР. Другим инструментом стали американские санкции против стран вроде Ирана и КНДР, позволяющие США преследовать китайские компании, уличенные в их нарушении (пока что главными мишенями такого подхода стали Huawei и ZTE, лидеры в производстве телекоммуникационного оборудования). Помимо антикитайских инстинктов Трампа для траектории отношений Вашингтона и Пекина важны и другие черты характера и мировоззрения американского президента — его непоследовательность, вспыльчивость, одержимость фондовым рынком США, а также страх по поводу расследования спецпрокурора Роберта Мюллера.
Политическая торговля
Все эти факторы продолжат свое действие в 2019 году. Китай стал настолько весомой державой, что вряд ли сможет в одночасье стать менее заметным, даже если бы Пекин этого пожелал. Оформившийся в США консенсус относительно Китая никуда не денется, а Трамп не перестанет быть Трампом.
Уходящий год завершился тем, что Вашингтон и Пекин заключили перемирие: объявленное повышение американских тарифов на многие статьи импорта из КНР с 10 до 25% было заморожено, а в ответ Китай снизил пошлины на американские автомобили и возобновил закупки в США сельскохозяйственной продукции. Стороны возобновили переговоры об оформлении «большой сделки», на которые отводится 90 дней (отсчет идет с начала декабря, но не исключено, что дедлайн сдвинут). Пекин активно старается показать, что готов идти на серьезные уступки, но при этом не собирается сдавать ничего серьезного, внося лишь косметические изменения в свои госпрограммы поддержки экспорта. Сам же Трамп пока что ориентируется прежде всего на реакцию фондового рынка США. Президент уже понял, что Уолл-стрит не нравится торговая война с Китаем, и он ищет такого исхода, какой можно было бы объявить победой в своем Twitter, как было после встречи с северокорейским лидером Ким Чен Ыном в Сингапуре.
Исход американо-китайских переговоров зависит от слишком большого числа переменных, чтобы предсказать их итог. Большинство неизвестных на американской стороне. Тут и переменчивость Трампа, и антикитайские настроения главного переговорщика Роберта Лайтгайзера, который может торпедировать процесс, и график работы комиссии Мюллера — ведь если спецпрокурор опубликует свои выводы в скором времени и если они будут содержать убедительные доказательства нарушения Трампом законов, то у президента появится большой соблазн поскорее отвлечь внимание публики на внешние раздражители и Китай в этом плане — идеальная мишень.
Новый состав конгресса, который приступает к работе 1 января, также повышает неопределенность. По итогам промежуточных выборов республиканцы утратили контроль над палатой представителей, многие комитеты в ней возглавят антитрамписты. В итоге конгресс станет гораздо менее дееспособным, но зато куда более громким, что, учитывая антикитайские настроения многих законодателей, наверняка отразится на отношениях США и КНР.
Важную роль, безусловно, сыграют и действия Китая. Пока Си Цзиньпин и его команда выбрали тактику умиротворения Трампа и стараются дать президенту США почувствовать, что его нажим дает результаты и Китай поддается. Но на бесконечные уступки китайский лидер идти не сможет: несмотря на консолидацию власти, ему нужно поддерживать свой авторитет в партии и стране. Поэтому он не может заходить за красные линии, тем более что китайское руководство не намерено отказываться от курса на превращение страны в сверхдержаву. В мае 2019-го Си будет проводить форум «Одного пояса и одного пути», что предсказуемо приведет к шквалу критики глобальных амбиций Пекина. Наконец, на отношения двух стран могут повлиять преднамеренные и непреднамеренные инциденты вроде недавнего ареста в Канаде вице-президента Huawei Мэн Ваньчжоу, на которые Пекин вынужден будет жестко реагировать.
