Сирийские маневры: как Россия выбирает себе союзников и врагов
Резкая эскалация ситуации в Сирии, причем сразу на западе и востоке страны, поставила российскую дипломатию в щекотливое положение. 28 сентября президенты России и Турции провели в Анкаре за закрытыми дверями «срочный ужин». У экспертов нет сомнений в том, что именно Сирия была основной причиной для «сверки часов». В итоговом заявлении для прессы Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган вернулись к обращению «друг», не сказали о новых договоренностях, зато выразили приверженность старым, среди которых — закрепленные на переговорах в Астане сирийские зоны деэскалации.
Расчленить Идлиб
Еще 20 сентября российский генштаб обвинил американские спецслужбы в причастности к широкомасштабному наступлению радикального альянса «Хайат Тахрир аш-Шам» (в январе 2017 года в ХТШ влилась «ан-Нусра» — запрещенная в России террористическая организация) и нападению на российскую военную полицию в зоне деэскалации Идлиб, куда входят одноименная провинция и части провинций Латакия, Хама и Алеппо. После этого начались интенсивные бомбардировки позиций альянса.
Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу раскритиковал действия Москвы и отметил, что «новый Алеппо» поставит под сомнение соглашения в Астане. А Минобороны России утверждало, что удары наносятся только по объектам ХТШ. Тем не менее несколько групп оппозиции, принимавших участие в астанинских переговорах и противостоящих альянсу, — «Ахрар аш-Шам», «Сукур аш-Шам», «Файлак аш-Шам», заявили, что российские бомбы падают именно на них.
Сирийский режим использовал активность российских военных в зоне Идлиб и предпринял атаки на «Файлак аль-Рахман» (группу умеренной оппозиции, с которой было подписано соглашение о перемирии 18 августа 2017 года в Женеве) в двух районах другой зоны деэскалации — Восточная Гута. В свою очередь, несколько групп оппозиции на юго-западе, где гарантами режима прекращения огня выступают Россия и США, объявили, что если эскалация продолжится, то они на своем направлении начнут операции против сирийской правительственной армии. К этим заявлениям следует относиться серьезно. В конце сентября проправительственные силы показали слабость на юге, где отряды «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России. - РБК) снова продвинулись в сторону Пальмиры. В случае активизации боевых действий на юго-западе станет очевиден дефицит сил, лояльных президенту Башару Асаду.
Интересно, что, несмотря на недовольство Турции активностью российской авиации в Идлибе, интенсивность ударов ВКС снизилась только на второй день после встречи Путина и Эрдогана. Похоже, что Россия пользуется правом сильного и уверена в том, что сирийской оппозиции все равно придется сесть за стол переговоров. При этом речь не идет о масштабной операции в Идлибе, которая только усилила бы позиции радикалов, вызвала бы многотысячные потоки беженцев и подорвала бы и так крайне низкий потенциал сирийской армии.
Обсуждаемый странами-гарантами план перемирия, судя по всему, сводится к временному разделению зоны Идлиб на три части. Первая из них — буферная, прилегающая к границе с Турцией, там будут размещены турецкие вооруженные силы и умеренная оппозиция, возможно, усиленная отрядами с севера Алеппо. Вторая — южная часть зоны Идлиб, находящаяся под наблюдением российской военной полиции. Третья — между этими двумя регионами, именно там расположены позиции «Хайат Тахрир аш-Шам». Несмотря на его пока довольно высокую боеспособность, распад альянса уже начался: ХТШ покинули несколько группировок и влиятельный идеолог Абдуллах аль-Мухайсини. С 1 октября альянс пришлось возглавить лидеру «ан-Нусры» Абу Мухаммеду аль-Джулани — фактически это признание того факта, что отмежеваться от террористов не удалось. Собственно, и атака на российскую мониторинговую группу 19 сентября была отражением кризиса внутри ХТШ.
Курды и зоны деэскалации
План блокирования и ослабления ХТШ сложен в своей реализации как территориально, так и политически из-за противоречий в тройке стран-гарантов (Россия, Турция и Иран), которыми движут разные мотивы. Однако Москве соглашение в Идлибе выгодно: можно продемонстрировать готовность сохранить крупный суннитский анклав за оппозицией, что важно для укрепления позиций в регионе, и сформировать буфер между повстанцами и силами Асада. Получит дивиденды и Турция, позиционирующая себя как защитник суннитов: она укрепит свое влияние еще в одной точке Сирии.
25 сентября премьер-министр Турции Бинали Йылдырым заявил, что Турция, Россия и Иран работают над установлением новой зоны деэскалации в курдском районе Африн. Механизм принуждения сторон к перемирию в таких зонах носит откровенно односторонний характер, то есть атаковать там могут только крупные игроки. Поэтому Анкара сможет периодически обстреливать курдские территориии, как это делает Дамаск с районами оппозиции. Россия в таком случае способна усилить свою роль арбитра в конфликте и продолжить формально защищать курдский анклав.
Тем не менее Москва оказалась в сложном положении. С одной стороны, российские военные советники и спецназ стараются помочь Дамаску и Тегерану взять под контроль больше территорий и нефтяных скважин у «Исламского государства» в Дейр эз-Зоре, а также ограничить продвижение проамериканского курдско-арабского альянса «Демократические силы Сирии». А с другой — сценарий борьбы с ХТШ на западе страны требует высокой концентрации сил.
Видимо, действия Москвы исходят из логики марафонца, а не спринтера. Оппозиция на западе и поддерживаемый США курдско-арабский альянс на востоке вряд ли смогут быстро конвертировать территориальные успехи в политический результат. Уже созданные и возможные новые зоны деэскалации официально создаются на полгода. И в Москве (как и в Дамаске) могут рассчитывать за это время «одомашнить» оппозицию. И под предлогом оказания гуманитарной помощи (стоимость буханки хлеба в Восточной Гуте сейчас подскочила до 1300 сирийских фунтов, то есть примерно 145 руб.) и восстановления жизненно важной инфраструктуры вернуть влияние сирийского режима на «мятежных» территориях.
