Получится ли из Украины Грузия?
Вчерашнее назначение бывшего главы минздрава Грузии Александра Квиташвили на пост министра здравоохранения Украины – не случайность. Ориентация нынешнего Киева, официального и неофициального, на команду реформаторов из Тбилиси известна; стоит вспомнить и неоднократные визиты в Киев Кахи Бендукидзе и Михаила Саакашвили. Но получится ли на Украине то, что – с известными оговорками – получилось в Грузии?
В России вокруг недавних достижений команды Саакашвили возник своего рода культ, хотя, строго говоря, успешность любых реформ можно обсуждать лишь в исторической перспективе, а сугубо статистические показатели – уволено столько-то чиновников, распущено столько-то ведомств, – мало о чем говорят. Тем не менее, никто не будет спорить, что как минимум внешне преобразования в Грузии прошли весьма значительные. Ввиду этого на международном рынке политического консалтинга акции тбилисских реформаторов котируются весьма высоко. И курс, взятый президентом Порошенко – а именно он остается доминирующей фигурой в украинском политикуме, – на уровне деклараций повторяет грузинский.
Каха Бендукидзе, считающийся отцом грузинских реформ, не раз бывал в Киеве после бегства Януковича, консультируя новое правительство и раздавая афористичные советы вроде «Не жалейте людей – жалейте Украину». Но стоит обратить внимание на три его замечания: «Я не вижу в украинской элите людей, готовых проводить радикальные изменения». «У вас незавершенная революция. Революция приводит к изменению элит. У вас этого не произошло». «Я готов помогать, но реформировать Украину должны украинцы».
Девять месяцев первого правительства Арсения Яценюка подтверждают многие опасения, высказанные Бендукидзе. Известный специалист по Украине, экономист Андерс Аслунд констатировал в своем отчаянном обращении в ноябре: «Украина переживает тяжелейший национальный и финансовый кризис в своей краткой независимой истории, а проект коалиционного соглашения не решает ни одной проблемы… Украина, проснись!» На Украине нет национальной идеи и национального консенсуса, необходимых для радикальных реформ.
Отличия украинской ситуации от грузинской вообще разительны. На выборах президента Грузии в январе 2004 года Саакашвили получил 96%, тогда как Порошенко в мае – 54%. Грузия на тот момент была полноценной президентской республикой, а Украина – парламентско-президентская. Иным словами, публичная поддержка Саакашвили была ошеломляюще-подавляющей, тогда как Порошенко не может этим похвастаться, не имея и сравнимых с Саакашвили полномочий.
Внутриполитические проблемы Саакашвили начались примерно на пятом году его правления, до этого у него не было сколь-нибудь заметной оппозиции. Порошенко же изначально не имеет большинства в парламенте. Реформам Саакашвили не предшествовали инфляционное падение национальной валюты или бюджетный кризис. Война между Россией и Грузией случилась не до реформ, а значительно позже, когда они уже завершались.
Наконец, Грузия при Саакашвили не была расколотой страной. За вычетом давно отделившихся Абхазии и Южной Осетии, которые уже не воспринимались как части страны, она была единым государством. Ликвидация аджарского сепаратизма, за который стояли лишь мафиозные батумские элиты, прошла мирно, да и прежний глава Аджарии Аслан Абашидзе никогда не выступал за независимость.
Украина же – глубоко ментально и политически разделенное государство. Выборы в Раду подтвердили это: возьмите, например, результаты выборов по Харьковской области, где в 14 округах из 15 победили экс-«регионалы», да и в пятнадцатом округе победили бы они же, если бы их кандидат не снялся с выборов.
Отсечение половины Донбасса с наиболее крупными городами несопоставимо с потерей малонаселенных грузинских автономий. Добавим к этому потерю Крыма. Четкой границы перемирия нет, судьба Мариуполя и Лисичанска по-прежнему висит на волоске. Ясно, что расколотый Донбасс существовать так долго не сможет. Но пока в ситуации неопределенности, чреватой возобновлением войны, про иностранных инвесторов можно забыть. И позицию Москвы по принципиальным вопросам игнорировать не удастся: отношения с Россией куда более значимы для Украины, чем они были для Грузии – взять хотя бы сеть газопроводов.
Новое правительство Украины сформировано по партийному квотному принципу. В него вошли как старые министры, так и три иностранца, срочно получившие украинское гражданство, от Блока Петра Порошенко: гражданка США Наталья Яресько стала министром финансов, литовец Айварс Абромавичус (министр экономики) и уже упомянутый Квиташвили.
С одной стороны, ставить иностранцев на министерские должности рискованно: министр – фигура политическая, а не административная. Да и сам факт приглашения иностранцев негативно влияет на восприятие действий правительства. С другой стороны, все три экспата – люди не посторонние, хорошо знакомые с постсоветской действительностью, и вписанные в нее. Яресько живет на Украине с 1992 года, Абромавичус много лет работал в Москве и Киеве, Квиташвили – тоже наш, советско-постсоветский человек. В этом смысле их приглашение не назовешь радикальным экспериментом. Силовой же блок остался без реформатора, хотя в Грузии именно его модернизация была приоритетом. Только с этого может начаться борьба с коррупцией.
Эйфория единства, возникшая в первые дни работы Рады, скоро улетучится. Можно предположить, не сильно рискуя ошибиться, что через год-два большинства нынешних министров мы уже не увидим в кабинете. Стоит обратить внимание, что о революционных изменениях сегодня говорят те, кто по факту не заинтересован в них: люди сделавшие карьеру и преуспевшие в 1990-е, при Кучме. И Порошенко, и Яценюк уже побывали в исполнительной власти при Ющенко и ничем особенным себя не зарекомендовали. Яценюк не занимался реформами и в последние девять месяцев, и нет оснований считать, что у него есть необходимый для этого настрой. Хоть премьер и объявил себя «камикадзе», он далеко не самоубийца и рисковать своим положением зря не станет.
Но вопрос даже не в том, годятся ли руководители страны на роль «камикадзе». Украине самоубийцы и не нужны. Ей нужно ответственное перед собственными гражданами правительство. А наличие такой ответственности сейчас вызывает сомнения.
