Аккуратная месть: почему США и Иран не начали войну
Обстрел иранскими ракетами американских объектов в Ираке должен разочаровать антиамерикански настроенную публику (как в России, так и за ее пределами), уже успевшую возвести погибшего в Багдаде генерала Корпуса стражей исламской революции Касема Сулеймани в ранг иконы антиимпериалистической борьбы. Ожидания «кровавой мести» за человека, объявленного мучеником еще при жизни, и, надо отдать должное, весьма подло убитого, не оправдались. Вместо этого последовал не самый масштабный ракетный обстрел, о котором США были предупреждены через Багдад самими иранцами. Кровь не была оплачена кровью, да и материальный ущерб оказался вполне в пределах того, что американцы могут себе позволить. Не оправдались и ожидания тех, кто говорил, что ракетный обстрел лишь первая стадия мести. Практически сразу после нанесения удара официальные лица Ирана заявили, что Сулеймани отмщен и на этом Тегеран остановится.
Ответный удар
Месть иранцев оказалась еще скромнее, чем достаточно умеренный сценарий, реализации которого ожидали на Западе. Американские аналитики изначально заявляли о том, что жертв среди граждан США в регионе не будет, так как Тегеран не готов к открытой войне, но ожидалось, что иранское руководство отыграется на партнерах американцев в регионе — Саудовской Аравии, ОАЭ или Израиле. Опасения, что иранцы могут организовать атаку на нефтяную инфраструктуру стран Персидского залива или захватить очередной танкер, даже вывели цены на нефть за порог $70 за баррель. Однако и атак на нефтяные объекты не последовало.
Причина этого прежде всего в том, что Тегеран оказался не готов снова обострять отношения с монархиями Персидского залива после того, как к концу 2019-го Саудовская Аравия и ОАЭ снизили градус конфронтации с Ираном, а Катар после гибели Сулеймани даже поспешил предложить себя в роли посредника по урегулированию инцидента. Хотя не обошлось без курьезов: вскоре после убийства генерала в саудовских СМИ появилась информация, что дрон, нанесший удар, взлетел с базы США в Катаре. Это было похоже на попытку поссорить Доху и Тегеран: по некоторым сведениям, власти Катара ранее дали неофициальные гарантии, что территория их страны не будет использована для нападения на Иран или иранских граждан.
С местью путем нанесения удара по Израилю также существовали определенные проблемы. С одной стороны, с учетом нестабильности в Ливане задействовать возможности «Хезболлы» иранцам было весьма проблематично. С другой — за последние годы Израиль не раз демонстрировал, что в случае прямого столкновения иранские силы и их союзники в регионе также неизбежно понесут потери. К тому же Россия, чутко относящаяся к вопросам безопасности Израиля, такой шаг иранцев явно бы не одобрила.
В результате Иран оказался в весьма непростой ситуации: создавать новые точки напряженности, а уж тем более идти на прямой конфликт с США, он не мог. Подорванная санкциями экономика страны этому не способствовала. ВВП Ирана в 2019 году упал более чем на 9%. Высокий уровень безработицы, инфляция 40% (с учетом 63-процентного роста цен на продовольствие в годовом исчислении) создали благоприятную среду для волнений, которые прокатились по стране осенью прошлого года. Но и не отомстить Тегеран не мог: образ национального героя, последовательно создававшийся вокруг Касема Сулеймани (далеко не всегда оправданно), требовал платы за его гибель. Требовали в первую очередь иранские обыватели, поверившие в этот образ и массово выходившие на улицы городов, чтобы почтить гибель генерала, честно исполнившего свой долг.
Думается, что прагматично настроенная часть иранской элиты была готова неформально «простить» смерть Сулеймани. И дело не только в ограниченных возможностях ответа. Даже своей смертью командующий сил «Аль-Кодс» сумел послужить интересам правящей элиты. Да, столь же харизматичного военного лидера у страны пока нет, но и Сулеймани стал таковым относительно недавно и во многом благодаря иранской пропаганде. Да, на первых порах будет сложно восстановить систему личностных контактов, сформировавшихся у покойного генерала с иранскими союзниками на Ближнем Востоке, однако и это поправимо. Кроме того, и «Хезболла», и отряды сирийского ополчения, и шиитские группировки Ирака работали не на Сулеймани, а на КСИР и Иран, в том числе за деньги. Кто их будет передавать, не так и важно. Зато кончина национального героя позволила режиму объединить народ и повысить шансы националистических и консервативных сил на предстоящих в феврале 2020 года парламентских выборах. На внешнеполитической арене также был закреплен образ Ирана как страны-мученицы, чьи официальные лица в нарушение всех международных правил подверглись атаке США.
Жесткая игра
С другой стороны, необходимо понимать, что смерть Сулеймани служит лишь элементом игры, которую Иран и США ведут друг с другом с момента выхода американцев из ядерной сделки (СВПД) и которая направлена на нормализацию отношений. К осени 2019 года как в Вашингтоне, так и в Тегеране возникло понимание необходимости договариваться. Были установлены опосредованные контакты через Кувейт, Оман, Швейцарию и Францию, в их ходе был согласован приблизительный список вопросов, предложений и уступок, позволявших урегулировать противоречия как по ядерной и ракетной, так и по региональной проблематике. По некоторым сведениям, на Генассамблее ООН осенью 2019-го США и Иран почти договорились о телефонном разговоре президентов Дональда Трампа и Хасана Роухани. Однако стороны не смогли решить, кто должен сделать первый шаг.
Обе страны считают, что время на их стороне, и пытаются подтолкнуть друг друга к уступкам. Подталкивание ведется весьма грубо — по методу кнута и пряника, когда жесткая акция сопровождается предложением сесть за стол переговоров. Тегеран традиционно чередует шаги по постепенному выходу из СВПД с силовыми акциями в регионе, давая оппонентам месяц или два на раздумье. Вашингтон в течение нескольких месяцев до убийства Сулеймани старался отвечать на силовые акции Ирана и его союзников преимущественно санкционными и политическими шагами. Тегеран же с каждой новой силовой акцией (захват танкеров, предположительная атака на нефтяные объекты Саудовской Аравии, атака на посольство и военную базу США в Ираке в самом конце 2019-го) становился все самоувереннее, чем и помог «американским ястребам» обосновать необходимость военного ответа. Этим ответом и стала гибель Сулеймани. Причем убили генерала в первую очередь не за его деятельность, а ради продолжения обмена пощечинами, призванными убедить оппонента сесть за стол переговоров.
Несомненно, США играли на грани фола: не прояви иранцы прагматизма и ответь жестко, регион действительно встал бы на грань новой войны. Однако этого не случилось. Иран сыграл по правилам — ответил очередным сокращением участия в СВПД, подчеркнув, что из договора при этом не выходит. В ответ США де-факто допустили удар по своим объектам, о котором были предупреждены, позволив руководству Исламской Республики успокоить население, требующее мести. Из уст Трампа прозвучала лишь угроза новых санкций наряду с предложением подумать о начале переговоров. Так что в основном логика событий сохраняется: Вашингтон и Тегеран обмениваются уколами и отступают назад, предлагая друг другу подумать. Сейчас обе стороны взяли паузу, чтобы понять, кому первому пора прийти к столу переговоров и надо ли это делать. Если консенсуса опять не будет, то регион ожидает новая череда обмена уколами. Главное, чтобы, как в случае с гибелью Сулеймани, никто не перестарался.
