Голуби против ястребов: поможет ли Савченко установить мир в Донбассе
Вышедшая на свободу и вернувшаяся на Украину Надежда Савченко чем-то напоминает Александра Лебедя в 1996 году. Тогда генерал с зычным голосом, от которого ожидали решительных действий в Чечне, действительно совершил их, но совсем не в том направлении, как предполагалось, представ, вопреки стереотипу, в роли не «ястреба», а «голубя». Теперь и украинская летчица, ставшая депутатом Рады, заявила о готовности лично провести переговоры с главами самопровозглашенных Луганской и Донецкой народных республик. «С меня корона не упадет… Я готова с ними говорить», — совсем в духе Лебедя заявила она.
История XX века дает богатый опыт мирного урегулирования конфликтов, подобных донбасскому. Даже самые кровавые и безнадежные, с изначальной непримиримостью сторон удавалось приводить к общему компромиссному знаменателю. Война в Алжире (1954–1962) началась неожиданно для Парижа. Изначально французское общество было не готово идти хоть на какие-то уступки — «Алжир должен остаться французским». В колонии имелось более полутора миллионов выходцев из метрополии — «черноногих», которые жили там в третьем-четвертом поколении и считали Алжир своей родиной. Во Франции было глубоко укоренено представление о своей цивилизаторской роли, о том, что Алжир достиг невиданного прогресса под ее властью. Потому восстание коренных жителей воспринималось как «неблагодарность», а его вожаки считались исключительно террористами и экстремистами, причем на службе у Москвы, Пекина и Каира, откуда они получали помощь.
И действительно, вожаки Фронта национального освобождения совершали акты исключительной жестокости, делая ставку не на прямую военную конфронтацию, в которой у них не было шансов, а на акты запугивания. Причем они регулярно устраивали резню не только мирных французов и им сочувствующих алжирцев, но и в собственных рядах, борясь за власть. Францию потрясла «война в кафе», когда противоборствующие группировки взрывали друг друга в бистро метрополии и которая стоила жизни нескольким тысячам человек. При этом важно понимать, что к 1959 году французская армия полностью разгромила сепаратистов и контролировала ситуацию в Алжире. Вожаки ФНО находились в эмиграции. Однако именно в момент наивысшего успеха Де Голль ясно осознал тупиковость войны и пошел на прямые переговоры с теми, кого и сам еще вчера называл убийцами. Результатом этого стали Эвианские соглашения 1962 года, в которых Париж признал очевидное — невозможность решить конфликт, ставший застаревшим, военным путем. Без освобождения страны от груза алжирских проблем был бы невозможен прогресс Франции.
Еще более показательная история конфликта в Ольстере. Этот кусок Ирландии остался в составе Великобритании в 1921 году, поскольку большинство жителей составляли переселенцы из последней. Это как если бы в 1991 году жители Крыма или Донбасса отказались входить в состав Украины. На рубеже 60–70-х в Ольстере разгорелся новый вооруженный конфликт, унесший жизни тысяч людей. Он длился до 1998 года, момента подписания Белфастских соглашений. Его сутью были признание «множества правд» и готовность сторон к уступкам и компромиссам. В соглашении было записано, что большинство жителей Северной Ирландии на текущий момент желают оставаться в составе Великобритании, но при этом существенная часть населения желает противоположного. Были созданы не только автономные парламент и правительство, но, что важнее, межгосударственные органы — Дублин-Белфаст, Дублин-Лондон, чья юрисдикция проходит через государственные границы. Полиция в Ольстере подверглась реформированию с целью повышения доверия к ней со стороны местного населения, а культурное, языковое и прочее многообразие было признано высшей ценностью. Заключенные боевики подлежали освобождению. Соглашение оказалось исключительно успешным и за прошедшие почти двадцать лет доказало свою эффективность.
Как представляется, неготовность признать эту «множественность правд» и лежит в основе того кровавого тупика, в котором оказались ныне Донбасс и Украина в целом. Реакция соцсетей на инициативу Надежды Савченко наглядно это демонстрирует. Вчерашняя героиня украинского народа в «патриотическом» сегменте украинского Facebook многими была названа «предательницей», «сумасшедшей, «засланным казачком», «завербованным агентом».
По-прежнему с обеих сторон конфликта господствует то, что западные исследователи называют «языком ненависти». Даже на уровне СМИ, с одной стороны, используются такие термины, как «террористы», и редакторы и журналисты не задумываются, почему «террористы» уже два года ведут фронтовые сражения, обладают сотнями танков? Во главе ДНР и ЛНР стоят «главари» и т.д. С другой стороны, сообщается о «карателях», «киевской хунте» и т.п. Уровень взаимного недоверия крайне высок, и, что хуже, тенденция к демонизации противника, его расчеловечиванию («вата», «укропы») не спадает. Это сужает поле для компромиссов, поиск ненасильственных путей решения конфликта.
А тем временем практически ежедневно гибнут солдаты. Только в мае Киев официально признал гибель двадцати шести военнослужащих ВСУ. Можно предположить, что потери ДНР и ЛНР не менее велики. Только ради преодоления этой кровавой обреченности и спасения жизней собственных граждан президент Порошенко обязан встречаться с кем угодно и на любом уровне, идти на самые тяжелые компромиссы, поскольку в нынешней ситуации самое худшее мирное решение лучше самого хорошего военного. При этом обе стороны отлично сознают тот факт, что последнего не существует, но из-за внутриполитических обстоятельств вынуждены продолжать ситуацию «ни мира, ни войны».
Минские соглашения очевидно буксуют. Официальный Киев, ввиду крайней их непопулярности внутри политикума, избрал тактику их затягивания и выдвижения все новых условий, несмотря на международное давление. Но обструкционистский курс в длительной перспективе ведет в никуда. Поэтому, возможно, смелый демарш Савченко — вне зависимости от того, согласован он с Порошенко или нет, — может рассматриваться как попытка создать удобный фон для уже официальных новых мирных инициатив либо имплементации минских соглашений. Из-за резкой критики со стороны националистических кругов президенту будет выгодно показать, что, если даже «твердокаменная» Савченко готова резко поменять собственные позиции и выступать как «голубь», он не выглядит таким уж мягкотелым.
Безусловно, быстрого разрешения конфликта в Донбассе ожидать не приходится, и прежде чем он завершится, будет выдвинуто еще немало инициатив и сделано много спорных шагов. Основные усилия сегодня должны быть направлены на работу с общественным мнением — по обе стороны линии фронта — с целью создания атмосферы доверия, с одной стороны, и для того, чтобы реалистическое понимание пределов возможного восторжествовало. Людей необходимо отвлечь от несбыточных мечтаний и избавить от языка ненависти. Именно об этом свидетельствует международный опыт. С одной стороны, нет возврата к прежней Украине, с другой — к вступлению в состав России или международному признанию сецессии. Признание и того, и другого будет крайне болезненным, но необходимым условием начала диалога.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
