Неудобные решения: что может предпринять Россия в деле ЮКОСа
Адвокаты не помогли
Наверное, нет более скандально известного дела в современной российской судебной практике, чем дело ОАО «Нефтяная компания ЮКОС». Его политическая и правовая подоплеки хорошо известны, а последствия, как и ожидалось, непредсказуемы. Новый оборот дело приобрело в июле прошлого года, когда практически синхронно Постоянной палатой третейского правосудия в Гааге и Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге были вынесены решения в пользу представителей компании ЮКОС, обязавшие уплатить Российскую Федерацию более $50 млрд в первом случае и более €2 млрд во втором.
Дело приняло широкий международный характер в самый неудачный момент для России: на фоне внешнеполитической изоляции и устойчивого спада в экономике выплата столь астрономических сумм вряд ли возможна, а карт-бланш для уклонения от исполнения решений, юридического лавирования и отсрочки исполнения практически отсутствует. Россия ожидаемо отказалась признавать все три решения Гаагского арбитража и решение Страсбургского суда.
Российские чиновники наломали немало дров в деле ЮКОСа. Речь не о политической стороне дела, а о том, что представители России признали юрисдикцию Гаагского арбитража по рассмотрению дела и даже назначили своего арбитра в данном деле. Учитывая современные последствия, предпринять эти шаги было юридически ошибочно со стороны России. Можно сколько угодно твердить, что Россия никогда не ратифицировала договор к Энергетической хартии, на основе положений которого Гаагский арбитраж вынес решения, и вообще денонсировала его. Но в момент наложения взысканий на ЮКОС Россия была связана временным применением этого документа. Разве об этом никто не знал? Абсурдно ругать адвокатов российской стороны за то, что те не смогли выиграть процесс или что-то доказать. Им удалось снизить сумму претензий с $114 млрд до чуть больше $50 млрд. Это большое достижение.
Почему Россия оказалась в такой ситуации с решениями Гаагского арбитража?
Старательные суды
Россия, конечно, вправе не признавать на своей территории вынесенные Гаагским арбитражем решения. Но, как участница Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года, она не может предупредить обращения представителей ЮКОСа в судебные инстанции других государств с ходатайством о принудительном исполнении упомянутых требований.
С одной стороны, сомнительно, что с имущества России за рубежом можно взыскать $50 млрд, если не вовлекать активы компаний, контролируемых российским государством. А это очень непросто сделать. Первые попытки договориться с «Роснефтью» сразу выявили расхождения в позициях между разными представителями ЮКОСа.
С другой стороны, суды Бельгии и Франции признали притязания ЮКОСа и обратили взыскания на имущество России. Не обошлось без проколов: представители бельгийской Фемиды явно перестарались и арестовали имущество российских дипломатических и консульских учреждений, на которое распространяется иммунитет. Оно не может быть предметом такого рода взысканий.
Суд округа Колумбия в США также принял к производству дело о признании и приведении в исполнение решений Гаагского арбитража по делу ЮКОСа. Российские представители уже начали весьма успешно затягивать процесс. Но вряд ли у кого-нибудь есть сомнения в негативном исходе слушаний для России. Опыт судебных тяжб с компанией «Нога» и немецким предпринимателем Францем Зедельмайером подсказывает, насколько неприятным для России и долгим будет разбирательство по претензиям ЮКОСа в иностранных судах.
Наш ответ мировому правосудию
Российская сторона в качестве ответной превентивной меры подготовила проект федерального закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации». Законопроект был внесен правительством РФ в Государственную думу 5 августа 2015 года и уже был окрещен в СМИ как «законопроект об ответных мерах на арест российского имущества за рубежом».
На самом деле этот законопроект ждали давно. Его главной идеей является трансформация принципа parem ad parem non habet imperium (равный равному неподсуден) в новую для отечественной правовой системы парадигму ограниченного иммунитета государства. Эта концепция известна в международной практике давно и широко применяется развитыми странами мира. Формально проект федерального закона отражает базовые принципы Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 года. Юрисдикционный иммунитет предоставляется иностранному государству на основе взаимности. Что в том числе позволяет России на практике вводить ответные ограничения на действия иностранного государства, связанные с арестом российской собственности за рубежом. Рассматриваемый законопроект весьма широко трактует понятие иностранного государства (ст.2), включая в него «учреждения или иные образования», которые «правомочны совершать или фактически совершают действия в осуществление суверенной государственной власти этого иностранного государства». С большой долей вероятности принятие закона в таком виде и при сегодняшних обстоятельствах ухудшит инвестиционный климат в России.
Однако этот законопроект никак не оградит Россию от обязанности исполнить решение Страсбургского суда по делу ЮКОСа. Россия подписала и ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 года, признала юрисдикцию ЕСПЧ и обязана исполнять его решения, включая выплату компенсаций, назначенных судом.
Произвол Страсбургского суда
11 июня 2015 года группа депутатов Госдумы направила запрос в Конституционный суд РФ о соответствии Конституции закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней» и ряда связанных положений отраслевого законодательства в части исполнения решений Страсбургского суда, противоречащих Основному закону. В самом запросе депутаты гневно обличают страсбургскую систему защиты прав человека, приводя в качестве одного из доводов решение по делу ЮКОСа. Хотя из запроса не совсем ясно, как это решение противоречит Конституции России.
Предпринятая депутатами «кавалерийская атака против авиации» закончилась ожидаемо. Конституционный суд не увидел противоречий Основному закону в упомянутых положениях российского законодательства, но взял четкий курс на защиту Конституции и выстраиваемой на ее основе системы защиты прав человека при коллизии со страсбургской системой.
По правде говоря, решение Страсбургского суда «ОАО «Нефтяная компания ЮКОС» против России» надо исполнять. Именно этот шаг и будет соответствовать российской Конституции. Вместе с тем само прошлогоднее решение о компенсации по этому делу имеет слабые стороны.
Во-первых, впервые в своей истории ЕСПЧ вынес решение в отношении неопределенного круга лиц (акционеры ЮКОСа), определить которых обязал проигравшую сторону. Теоретически это возможно. Но на практике для этого потребуется масса усилий и времени. Очевидно, что Минюст России этим даже не занимался, но если бы и предпринял шаги в данном направлении, то отведенного на составление этих списков времени было бы недостаточно. Соответственно, состоявшаяся 15 июня 2015 года просрочка обязательств перед Комитетом министров Совета Европы, на который возложен контроль за исполнением решения, не была бы столь вопиющей.
Во-вторых — и это слабое место всех страсбургских решений о компенсации, — Россия действительно обязалась исполнять решения Европейского суда по правам человека и выплачивать компенсацию по ним, но определение размера такой компенсации и тем более пени за просрочку исполнения — это произвол Страсбургского суда. Насколько размер компенсации и пени по делу ЮКОСа соответствуют конституционно-правовым принципам справедливости и правовой определенности? Может быть, именно об этом депутаты должны были запросить Конституционный суд?
Впрочем, все это может только отсрочить исполнение решений. Нет ничего удивительного в том, что дело ЮКОСа продолжается. Просто это значит, что правосудие по данному делу так и не было отправлено. Не исключено, что по решениям Гаагского арбитража можно будет прийти к джентльменскому соглашению между сторонами. Теоретически можно будет добиться снижения размера компенсации по решению Страсбургского суда. Однако, учитывая характер дела и претензий ЮКОСа, вполне вероятно, что это не последние неприятные решения для России.
