Мир после Минска: почему все меньше желающих договариваться с Россией

Черно-белое мироустройство

Уже никто не спорит с тем, что старый миропорядок, построенный по итогам Второй мировой войны, быстро уходит в прошлое. Последний его защитник – Россия – отказалась от этой роли еще в августе 2008 года, во время войны в Грузии. Выступив тогда формально против Запада, в методах внешней политики Россия оказалась с ним заодно. Вместе со старым миропорядком сегодня уходят все его атрибуты, начиная с послевоенной системы международных организаций во главе с ООН, чей Совет Безопасности после распада СССР окончательно превратился в политически беспомощный орган, до международного права, отражающего ныне лишь реалии недавнего прошлого. Возникла необходимость формирования нового глобального мироустройства. Но его структура и правила функционирования пока даже не обговорены основными мировыми игроками. Да и непонятно, кто теперь эти игроки.

Еще в самый разгар Второй мировой войны страны антигитлеровской коалиции начали подробно договариваться об устройстве послевоенного мира, что и привело к быстрому созданию устойчивой системы, продержавшейся, несмотря на все трудности холодной войны, следующие полвека. Сама холодная война была структурной частью того мироустройства, обеспечившего Европе самый длительный в ее истории мирный период. Все стороны тогда, как выражаются американцы, заранее «согласились не соглашаться» и определили границы этого несогласия. Мир виделся тогда черно-белым. Эта простота и определенность позиций каждого влиятельного игрока и стали основой стабильности послевоенного периода.

Конец суверенитетов

Сегодня ситуация радикально отличается от середины прошлого века. Во-первых, холодная война окончилась не только без подписания какого-то мирного соглашения, но и без каких-либо договоренностей между основными игроками. Все пошло на самотек.

Во-вторых, исчезло идеологическое противостояние двух мировых систем, которое Россия сегодня безуспешно пытается имитировать невнятным разговором о различиях в «ценностях». Но и Запад, и Россия сегодня являются либеральными экономиками, а национальные интересы стали трудно различаемыми. И все чаще за интересы той или иной страны стали выдаваться интересы тех, кто в ней у власти, что превращает международную политику в борьбу краткосрочных экспромтов, в попытки «воспользоваться моментом». Тактика, то есть бег на короткие дистанции, заменила внешнеполитическую стратегию.

В-третьих, глобальная экономика привела к размыванию принципа суверенитета государства и сокращению возможностей национальных правительств управлять ситуацией. Глобальная финансовая система, глобальная информационная система, глобальные трудовые ресурсы постепенно приводят к исчезновению понятия «национальной экономики». Конкуренция между государствами все больше смещается в сторону конкуренции корпоративных моделей решения проблем, в сторону конкуренции брендов и процедур, а не правительств. Войны между государствами легко превращаются в гражданские войны, ибо часто непонятно, где оканчиваются интересы врага и начинаются твои. Войны в Ираке, Нигерии или, скажем, на Украине становятся «гибридными» полугражданскими войнами, в которых нельзя победить наверняка. Это влечет за собой радикальный пересмотр оборонительных доктрин и задач для национальных армий, которые все больше становятся частью не внешней, а внутренней системы безопасности.

Новые игроки

В-четвертых, за 70 лет изменился состав основных глобальных игроков. Из него не только почти выпала Россия: одну из главных ролей стала играть разгромленная в 1945 году Германия, а Китай превратился из ведомого Советским Союзом государства в вожделенного союзника многих держав, за внимание и деньги которого они борются.

Ослабленная в последние десятилетия, но все еще главная страна мира – США – при этом дает понять, что готова взять на себя лидирующую роль в создании новой международной системы и вступать в союз по этому вопросу с основными, по ее мнению, игроками – Евросоюзом, Китаем, Индией, Ираном, Японией, основными странами исламского мира и Юго-Восточной Азии. Причем в основном на американских условиях, что, безусловно, симптом интеллектуального кризиса политического класса США и его стратегическая ошибка, закладывающая локальные часовые бомбы под будущее мироустройство. И после провала робкой попытки перезагрузить российско-американские отношения Москва перестала рассматриваться Вашингтоном в качестве возможного союзника, хотя Европа и продолжала до недавнего времени настаивать на полноценном включении России в строительство нового миропорядка.

Крым понятен, Донбасс – нет

В-пятых, события на Украине отбросили отношения между Россией и Западом настолько далеко назад, что создавать потенциал их улучшения придется политикам двух сторон лишь через одно-два поколения. И, как мне кажется, в Москве нет понимания глубины и бесповоротности нынешнего разрыва. Россия сегодня вообще слабо представляет, как она выглядит со стороны. А ее попытки выхватить из общего западного ряда то одну, то другую страну и сделать ее своим «союзником на час» никого не впечатляют.

Страны Запада, да и не только они, практически едины в неприятии нынешней российской политики. Если крымская ситуация была более или менее понятна миру, хотя бы в политической логике продолжающегося процесса распада СССР, то конфликт на востоке Украины воспринимается миром как локальная военная авантюра, напоминающая многочисленные предыдущие провинциальные столкновения в Африке и Латинской Америке. Даже нелепые войны США последнего десятилетия, возможно, имели больше смысла с точки зрения изменения региональной ситуации в интересах Вашингтона. В восточной Украине Москва делает ошибку, почти сделанную США в Сирии, что не только не увеличивает симпатии к России, но приводит к сомнениям даже у ее союзников по Евразийскому экономическому союзу.

Ялта 2.0: теперь без России

Конечно, Запад всерьез не захочет, да и не сможет строить миропорядок, направленный против интересов Москвы. Это не новая холодная война. Отношения Запада и России не являются больше центром мировой системы, как это было во времена СССР. Россия скорее стала ядерной нестабильной периферией современного мира. У Запада нет необходимости противостоять Москве, как бы последней ни хотелось именно так трактовать нынешние проблемы.

На Украине не идет «схватка за будущее мироустройство». Однако возможность его создания с полноценным учетом российских интересов ныне исчезает очень быстро. Западные санкции в том виде, в котором они разработаны, вообще не решают ни одной стратегической задачи. Это ошибка США и Европы. Но их отмена тоже уже не приведет к перелому, так как большинство из санкций, скорее всего, просто трансформируются в нормы рутинной политики Запада по отношению к Москве.

На Западе есть понимание, что интересы России на Украине носят жизненно важный для нее характер, в отличие от интересов самого Запада. Однако происходящее на Украине, а также периодические рассуждения о «русском мире», раздающиеся из Москвы, которые кому-то на Западе кажутся новым Коминтерном, а кому-то даже напоминают планы создания всемирного халифата, заслоняют это понимание. Запад играет в долгую игру. Конечно, политики там меняются гораздо чаще, чем в России, однако стратегия развития остается относительно стабильной. В России наоборот: политики меняются редко, а приоритеты зачастую меняются непредсказуемо.

Сегодня обеим сторонам стоит выдохнуть и одуматься. Тем более что после занятия Дебальцево основные задачи российской политики на Украине на сегодня можно считать успешно выполненными. Западу нечего там этому противопоставить. Минские договоренности теперь можно всерьез попытаться выполнить. Хотя бы на время взять мирный перерыв и не становиться слишком надолго заложником сугубо регионального конфликта.

70 лет назад гораздо более серьезные разногласия не помешали всем договориться. СССР смог продвигать свои интересы «изнутри» мировой системы, став одним из ее архитекторов. Но России это может не удаться. Чем дальше, тем больше шансов, что «Ялта-2» состоится без участия России.