Октябрьская революция: как 19 съезд КПК поменял устройство власти в Китае
Еще патриарх китайских реформ Дэн Сяопин ввел определенные правила сменяемости высших китайских руководителей. Имена двух преемников — нового генсека ЦК КПК (который также занимает посты председателя КНР и председателя Центрального военного совета) и премьера Госсовета КНР — становились известны за пять лет до их назначения. Пять лет преемники проходили своего рода стажировку — один на посту заместителя председателя КНР, другой — на посту первого вице-премьера. Именно таким был путь к вершинам двух нынешних руководителей — Си Цзиньпина и Ли Кэцяна. Если следовать старым лекалам, то нынешний съезд как раз и должен был дать старт постепенной передаче власти новому поколению лидеров.
Плавная смена власти — результат консенсуса элит, сложившегося в начале реформ. Главная цель негласных договоренностей (они не зафиксированы ни в одном открытом партийном документе) — избежать заговоров и подковерных игр, сохранить то, что китайский политический класс после трагических потрясений в Поднебесной в ХХ веке считает несомненным приоритетом — общественную стабильность.
Жесткость вместо плавности
Однако Си Цзиньпин, потенциал которого многие наблюдатели в Китае и за рубежом явно недооценили, приоритеты серьезно поменял. Главную задачу — и это стало заметно по жесткой борьбе с коррупцией — он видел не в сохранении внешней стабильности и соблюдении негласных правил, а в создании внутренне сильной и жизнеспособной политической системы. Именно сильное государство способно обеспечить реализацию «китайской мечты» о великом возрождении нации, о чем новый генсек начал говорить практически с первых дней у власти.
Во многом такой поворот был связан с тем, что, несмотря на феноменальный экономический рост во времена его предшественника Ху Цзиньтао, уверенности в дальнейшем бесконфликтном развитии КНР у Си и наиболее просвещенной части элиты не было. Потеря власти партией виделась им концом истории, и представитель «красной аристократии» Си Цзиньпин переживал возможность этой трагической перспективы особенно остро.
С одной стороны, в китайском обществе умножились вызовы — тупик экстенсивной модели, коррупция, растущее неравенство, непрозрачность и низкая эффективность системы социальных лифтов, деградация экологической системы, старение населения, террористическая угроза. С другой стороны, нарастание проблем с неизбежностью ставило вопрос — способно ли большинство нынешних партийных чиновников сохранить «верность знамени»? Не ждет ли Китай повторение печального опыта СССР?
Как раз накануне прошлого партийного съезда в Китае разразился громкий политический скандал, который перевел эти вопросы в практическую плоскость. Расследование дела члена Политбюро ЦК КПК, секретаря горкома партии Чунцина Бо Силая продемонстрировало вероятность худшего сценария чрезвычайно четко. В ходе следствия над Бо Силаем, приговоренным в 2013 году к пожизненному заключению, стала очевидна крайняя степень морального разложения элиты. При внешнем благополучии и даже лоске партийная бюрократия на деле оказалась погруженной в глубины мрачного традиционного общества. Кроме того, чиновники центрального и местного уровней оказались главными выгодополучателями реформ, все больше срастаясь коррупционными связями с бизнесом. Это касалось даже таких чувствительных сфер, как армия и спецслужбы, где предметом торга стали военные звания и государственные секреты.
Для того чтобы продвинуться по пути дальнейших реформ, Си Цзиньпину нужно было прежде всего избавиться от пут, которые превращали госаппарат в барахлящий механизм, который в лучшем случае работал вхолостую, а в худшем — множил проблемы. Выбор в такой ситуации в пользу централизации власти соответствовал китайской традиции. Хотя это и порождало обвинения в авторитаризме, однако, видимо, иного пути сломить сопротивление «старой бюрократии» у Си Цзиньпина не было.
Именно отказ от выдачи авансов кому бы то ни было привел к тому, что два преемника, которых специалисты по Китаю выделяли среди молодой части элиты в начале пятилетнего срока Си Цзиньпина, скорее всего уже не займут высших постов. Один-то уж точно — как раз накануне XIX съезда из партии был исключен Сунь Чжэнцай. До начала расследования он считался одним из претендентов на вхождение в постоянный комитет политбюро КПК по итогам съезда, в перспективе ему предрекали должность премьера Госсовета.
Некоторые наблюдатели, говоря о развитии страны с момента прошлого съезда, полагают, что по аналогии с «новой реальностью» в экономике, которая заключается в акценте на инновации и в отказе от ориентации на количественные показатели роста, можно говорить и о новой политической реальности. Речь идет в том числе о полномочиях действующего генсека после 2022 года. Косвенным подтверждением того, что нельзя исключать «третий срок», является отсутствие пока ясности в отношении потенциального преемника Си.
Кроме того, наряду с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином теперь имя Си Цзиньпина включено в устав партии. Устав дополнен положением об идеях Си Цзиньпина о новой эре социализма с китайской спецификой. Такой чести не удостаивались ни Ху Цзиньтао, ни Цзян Цзэминь, хотя в партийном документе и были упомянутые их «флагманские» политические концепции.
Кадровая революция
По сути, пятилетний срок, отсчет которому начал XIX съезд, можно назвать по-настоящему первым сроком Си. Именно сейчас он, полностью сломив сопротивление «старой бюрократии», достиг максимума власти, что позволило по итогам съезда расставить на ключевые посты верных себе людей. Без преувеличения это можно назвать «октябрьской революцией» — кадровой революцией Си, которая позволила ему собрать «свою армию», а не формально назначить одного преемника.
При этом важен не только состав постоянного комитета политбюро, но и руководство отделов ЦК. Среди ключевых кадровых решений можно выделить назначение Ван Хунина, ведущего партийного аналитика и разработчика основных идеологических концепций, на пост главы секретариата ЦК. Этот пост связан с реальной властью, поскольку секретариат занимается повседневным обеспечением работы политбюро ЦК и его постоянного комитета. Ван Хунин, хотя и начал работу в партийном аппарате еще при Цзян Цзэмине, считается одним из близких у Си людей. Канцелярию ЦК КПК (аналог российской администрации президента) возглавит Дин Сюэсян, фактически «тень» Си Цзиньпина, бывший глава его личного секретариата.
Много вопросов вызвала отставка по возрасту Ван Цишаня — главы Центральной комиссии по проверке дисциплины, партийной спецслужбы, которая и занималась антикоррупционными расследованиями. Ван считался одним из ближайших к Си Цзиньпину людей, главным союзником Си в проведении жесткой политики в отношении элиты. Почему Си Цзиньпин, поменяв одни правила, касающиеся назначения преемников, не пренебрег в случае с Ван Цишанем другим негласным правилом, согласно которому возраст для избрания в новый состав политбюро ограничивается 67 годами (Ван Цишаню в этом году исполнилось 69)?
Вероятно, дело не только в том, что для Си Цзиньпина важнее создать новую конфигурацию власти, окружив себя командой верных лично ему людей, чем сохранить одного, пусть и ключевого, союзника. Назначение вместо Ван Цишаня бывшего главного «кадровика» партии — главы организационного отдела ЦК Чжао Лэцзи — говорит о том, что приоритеты контрольной работы могут измениться. Сейчас не так важно заглянуть в зарубежные кошельки чиновников (талантливый банкир Ван Цишань владел этим искусством виртуозно, и многочисленные «посадки» стали результатом тщательного финансового анализа). Важнее — повседневная кадровая работа, умение «просветить» души чиновников, укрепить их лояльность, выстроить жесткую властную вертикаль. Крах Сунь Чжэнцая, который долгое время благополучно делал карьеру, показывает, что с политической дисциплиной и с лояльностью высших кадров не все в порядке.
В какой форме возможен третий срок, пока сказать сложно. Си Цзиньпин может сохранить лишь один ключевой пост председателя Центрального военного совета — никаких препятствий для этого нет. Однако с учетом того что Си уже изменил многие правила игры, возможны и более смелые варианты. Ясно, что процесс передачи власти новому поколению руководителей Китая Си Цзиньпин будет контролировать лично. Причем для него важно передать преемникам не формальные атрибуты власти, а ту идеологию великого национального возрождения, которая уже закреплена в партийных документах.
