Невозможный выбор: как российские олигархи выживают в эпоху санкций
Министерство олигархической промышленности, каковым является даже не правительство, а в принципе существенная часть управленческого механизма экономики, испытывает серьезные трудности. Кто-то из большого бизнеса, например в лице Олега Дерипаски или Виктора Вексельберга, ищет помощи у государства — раз уж санкции проистекают именно по причине их близости к власти. Иные, например Михаил Фридман и Петр Авен, доказывают, что они от этого государства далеки. И предъявляют доказательства в самом сердце западного мира — Вашингтоне, округ Колумбия, в think-tank, где работает один из идеологов санкционных списков — профессор Андерс Ослунд. Роман Абрамович получает израильское гражданство, позволяющее вернуться в любимый Лондон, куда ему стало сложнее попасть, судя по всему, потому что его считают частью системы российского олигархического капитализма.
Разрыв унии
Получается, что в результате процесса, для которого есть красивый эвфемизм «геополитическая напряженность», пострадали прежде всего олигархи первой, «классической» волны, которые все-таки глубоко интегрированы в международный бизнес и не хотели бы быть отлученными от него. И это отлучение не менее болезненно, чем разрыв персональной унии с российской бюрократией. Хотелось бы оставаться и там и там, но ситуация складывается так, что олигархов ставят перед выбором — открыто «национализироваться» или пытаться доказывать Западу частный характер своего бизнеса.
У некоторых из тех, кто остался на родине в «полунационализированном» состоянии, тоже проблемы. Образцы бизнес-арестов последнего времени, например братьев Магомедовых и Сергея Хачатурова, не внушают оптимизма. Иные, в чьем анализе ситуации не было одной главы — «Иллюзии», предпочитают переждать турбулентность и пристегнуть ремни где-нибудь подальше от родных осин, к примеру в том же Лондоне. На этом фоне попытки бизнес-омбудсмена Бориса Титова составить «список возвращенцев» похожи на приглашение в 1930–1940-е видных русских писателей «вернуться» в тогдашний СССР: в лучшем случае это лотерея, где на кону тюремная камера.
Государственные люди
Вторая волна олигархов, составляющих соль и суть государственно-монополистического капитализма последних 18 лет — бизнес, с самого начала не равноудаленный, а равноприближенный, трудностей (и иллюзий) не испытывает, потому что он просто часть государства. В основе существования таких бизнесов лежит уния власти и собственности. Это какая-то особая форма собственности, где понятия «частная», «публичная», «государственная» сильно размыты. И слово «частная» скорее можно употреблять в метафорическом смысле.
Эта группа олигархического бизнеса полностью ориентирована на государство и априори «национализирована». Символическая мизансцена эпохи: по Крымскому мосту, построенному компанией Аркадия Ротенберга, президент России едет на «КамАЗе», выпущенном на заводе госкорпорации «Ростех» Сергея Чемезова.
Проблема еще и в том, что говорить о системе «власть — собственность» сугубо в бизнес-терминах невозможно: аналитики Sberbank CIB за это и поплатились — анализируя государственные, по сути, бизнесы в привычных описательных конструкциях, они нарушили этику отношений внутри государственной олигархии. И Герману Грефу пришлось извиняться перед Геннадием Тимченко и Алексеем Миллером, как когда-то Сбербанк уже объяснялся в связи с отчетом того же аналитика Александра Фэка о «Роснефти».
Смена поколений
Важное свойство этой системы: олигархическая собственность, понимаемая как положение отцов в системе власти, по сути, передается по наследству и закрепляется передачей кресел и кабинетов сыновьям, это уже отмечают политологи. Это коллективное преемничество власти, а значит, собственности. Прецедент назначения Дмитрия Патрушева, сына Николая Патрушева, на пост министра сельского хозяйства в этом смысле чрезвычайно важный: преемничество сохраняется теперь не только за счет позиций топ-менеджеров в больших государственных бизнес-проектах вроде того же Россельхозбанка, а путем назначения на собственно государственные посты. Сыновья (реже дочери) главных семей России наследуют места в «госкорпорации Россия».
Власть до известной степени готова поддерживать ключевых олигархов, попавших в санкционную ловушку, отчасти из солидарности, отчасти из экономической необходимости. Если не помочь проблемному олигарху, в конце цепочки можно получить социальную напряженность в контролируемом им секторе экономики.
В общем, выражаясь языком ждановского постановления ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград», олигархи вынуждены метаться «между будуаром и моленной» — Западом, где жизнь, деньги и бизнесы, и Москвой, где власть, от которой зависят собственность и свобода. Свобода в уголовно-правовом понимании.
