Правовая утопия: где забуксует закон о банкротстве физлиц

Своевременный закон

Вступили в силу поправки в закон «О несостоятельности (банкротстве)», регламентирующие процедуру банкротства физических лиц. Появление института банкротства физлиц стало возможным в России во многом из-за кризисных явлений, связанных с дефолтом граждан на рынке кредитных услуг, в том числе и валютного ипотечного кредитования.

Теперь добросовестный гражданин, попавший в сложную жизненную ситуацию, может «списать» свою задолженность при выполнении двух требований. Суд должен установить, что у должника отсутствует какое-либо еще имущество для полного удовлетворения требований кредиторов. Он действовал добросовестно, то есть не планировал изначально не выполнять взятое на себя финансовое обязательство перед кредитором.

Закон, безусловно, прогрессивный. Однако на практике нововведения содержат серьезные недостатки, которые существенно снижают эффективность заложенной в законе идеи. Например, не совсем понятна логика законодателя в отношении минимального размера задолженности, которая позволит признать физическое лицо банкротом, — 500 тыс. руб. Уровень жизни в РФ довольно низкий — и в Москве, и в регионах. Многие граждане не могут справиться с долговыми обязательствами на уровне даже 100–200 тыс. руб.

Кроме того, известно, что для юридических лиц законодатель установил более лояльный денежный критерий для признания его банкротом — 300 тыс. руб. Такой подход законодателя прямо противоречит ст.1 ГК РФ, в соответствии с которой гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений.

Какими доводами руководствовался законодатель, устанавливая в законе абсолютно неравное положение физических и юридических лиц, понять невозможно. Несомненно, данный критерий должен быть пересмотрен им в сторону снижения хотя бы до 100–300 тыс. руб., так как размеры потребительского кредитования, особенно в условиях кризиса, колеблются именно на этом уровне.

А судьи кто?

Недостаточно серьезно проработан и процессуальный аспект рассмотрения дел о банкротстве. Очевидно, что система арбитражных судов не готова к наплыву такого количества исков, сложно представить, насколько вырастет нагрузка у без того до нельзя загруженных судей. Председатель Верховного суда РФ предполагает решить данную проблему с помощью расширения штата арбитражных судей, в том числе перенеся свободные вакансии судов общей юрисдикции в штат арбитражных судов. Однако стоит учесть, что процедура присвоения статуса судьи в РФ занимает определенное время, кроме этого банкротство — одна из самых сложных категорий дел, следовательно, новым судьям нужно будет в сжатые сроки повышать свою квалификацию именно в этой сфере, что также увеличит время подготовки судебной системы. Недоумение вызывает и тот факт, что за последние три месяца не реализована ни одна из ступеней предполагаемой программы по снижению загруженности арбитражных судов.

Критично следует отнестись и к уровню оплаты труда финансового управляющего, который непосредственно будет вести процедуру банкротства физического лица. Выплата фиксированной суммы вознаграждения (10 тыс. руб.) управляющему осуществляется за счет того, кто инициирует банкротство, выплата процентов (2% от долга по реструктуризации или от реализованного имущества) — за счет мероприятий по реструктуризации и реализации. Для финансовых управляющих размер такого вознаграждения является нерыночным и не может компенсировать их объективных трудозатрат. Здесь законодатель снова демонстрирует различия в подходе к регулированию банкротства физических и юридических лиц, вознаграждение арбитражного управляющего в процедуре банкротства юридического лица оценивается законодателем в три раза выше. Это обстоятельство может отразиться на эффективности процедуры банкротства физических лиц, так как у финансового управляющего будет отсутствовать финансовая мотивация работы в деле о банкротстве.

Без права на работу

К существенным недостаткам процедуры банкротства следует отнести и возможность прекращения производства по делу о банкротстве арбитражным судом на любой стадии, если, например, будет не хватать денег на выплату вознаграждения финансовому управляющему. Возможность прекращения производства по делу в данном случае нивелирует саму социальную идею введения института: упорядочивание финансового положения гражданина-должника.

Нелогично проработаны последствия признания должника банкротом. В частности, банкроты в течение трех лет не вправе занимать должности в органах управления юридического лица, иным образом участвовать в управлении бизнесом. Но кредиторы не заинтересованы в том, чтобы должник терял работу или возможность заниматься предпринимательской деятельностью. Данное положение можно было сформировать альтернативно, поставив гражданина перед выбором — либо погашать задолженность и работать на управленческой должности, либо быть лишенным такой возможности.

Определенным минусом нововведений является и возможность оспаривания любых сделок должника, а также сделок его супруга в отношении общей собственности, совершенных в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом. Эти меры призваны бороться с недобросовестностью должника, намеренного с помощью процедуры банкротства ускользнуть от имущественной ответственности, однако логично было бы ввести иной срок — три месяца. Именно этот временной промежуток является временным критерием для принятия заявления о признании должника банкротом.

Порядок оценки реализуемого имущества должника тоже несовершенен: финансовый управляющий (а не профессиональный оценщик) будет сам оценивать стоимость имущества, входящего в конкурсную массу, для дальнейшей реализации, что может приводить к занижению такой стоимости.

В целом процедура банкротства для физических лиц оказалась еще более затруднительной, чем для юридических лиц, что категорически не соответствует ни общим принципам права, ни целям легализации данной процедуры в российском законодательстве. Скорее всего, судебная практика продемонстрирует эти недостатки уже в самое ближайшее время.