Спасительная мутация: как можно избавиться от вируса ВИЧ
Вирус иммунодефицита человека (ВИЧ) — заболевание, на поздних стадиях переходящее в СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита) и пока не поддающееся излечению. Он вызывает деградацию иммунной системы человека, что приводит к смерти от любого обычного заболевания. По данным ВОЗ, в 2017 году в мире жило более 35 млн ВИЧ-инфицированных, за год умерло около миллиона. Россия, по итогам того же 2017-го, вышла в лидеры по числу новых случаев ВИЧ, опережая по этому показателю все европейские страны и деля это печальное лидерство с Украиной и Белоруссией (в 2018-м ситуация, возможно, несколько улучшилась). Болезнь вышла за пределы традиционных групп риска вроде инъекционных наркоманов, а одна из самых типичных ситуаций диагностирования ее — профилактический осмотр, предписываемый беременным женщинам при постановке на учет.
Пожизненное лечение
Вместе с тем ВИЧ перестал быть смертельной болезнью и перешел в ранг хронических благодаря изобретению высокоактивной антиретровирусной терапии. Комбинированные препараты блокируют развитие вируса на нескольких стадиях, позволяют снизить вирусную нагрузку у больного и дать возможность иммунной системе восстановиться. Сложность заключается в том, что эту терапию нужно применять в течение всей жизни — как только она прекращается, вирус возвращается. Кроме того, препараты дороги, ВИЧ — табуированная тема, и зачастую больным сложно обратиться за помощью, то есть публично признать свой статус. Все это вкупе с бедностью многих африканских и азиатских стран, где распространен ВИЧ, не позволяет остановить эпидемию. По плану ООН «90–90–90», к 2020 году нужно, чтобы 90% людей, живущих с ВИЧ, знали свой диагноз, 90% из них получали антиретровирусную терапию и 90% имели неопределяемый уровень вируса в крови.
Так как на этом пути масса социально-экономических барьеров, ученые не оставляют надежд найти более надежный и не требующий пожизненной работы с пациентом метод борьбы с ВИЧ. Одно из направлений — разработка вакцины, которая могла бы дать организму необходимые антитела. Научно-популярные сайты периодически пишут о прогрессе в этой сфере, однако пока вакцины нет. Другое направление — генетика. Дело в том, что довольно значительная доля человечества устойчива к ВИЧ. Эти люди отличаются мутацией в так называемом гене CCR5 — так, в Европе к ВИЧ устойчиво около 1% населения: вирус может присутствовать в их крови, но не может взаимодействовать с рецептором на поверхности клеток, которые иначе стали бы его жертвами. Такие люди могут даже быть переносчиками ВИЧ, но сами не болеют. И ученые ищут возможности «снабдить» людей полезной мутацией.
Недавно ее использовал — очень в лоб и не совсем законно — китайский генетик Хэ Цзянькуй. Он напрямую генетически модифицировал несколько человек — на стадии эмбрионов, — чтобы сделать их невосприимчивыми к ВИЧ. Двое из них — близнецы Лулу и Нана — уже родились, что вызвало шквал критики как в Китае, так и в мировом научном сообществе. Но можно «привить» нужную модификацию заболевшему человеку уже во взрослом возрасте. Например, пересадить ему костный мозг устойчивого к ВИЧ донора.
Открытие было сделано, как часто бывает, случайно. В 2007 году американца Тимоти Рэя Брауна, ставшего известным в литературе как «берлинский пациент», лечили от лейкемии и ВИЧ в столице Германии. Ему трансплантировали клетки костного мозга, и у подходящего донора была как раз «нужная» мутация. Трансплантация костного мозга — один из распространенных способов борьбы с лейкемией. Но в результате этой операции к 2009 году в крови Брауна исчез и ВИЧ. До сих пор этот случай оставался единственным и потому вызывал сомнения.
Контрольное излечение
И вот в журнале Nature вышла статья, внушающая большие надежды. Международная группа ученых, работающая в Лондоне, пересадила костный мозг донора пациенту, больному ВИЧ и Ходжкинской лимфомой, и смогла добиться исчезновения вируса (хотя авторы статьи и предпочитают говорить не об излечении, а о ремиссии). Всего в большом проекте по этой теме участвуют 40 пациентов.
Попытки вылечить ВИЧ путем трансплантации костного мозга предпринимались и ранее, но не приводили к успеху. Найти подходящего донора очень сложно даже для борьбы с раком: необходимо совпадение по ряду генетических маркеров. А если нужно лечить от ВИЧ, то эти же совпадения нужно искать только в пределах того процента населения, у которого есть две копии мутантного гена CCR5. Кроме того, на приживаемость влияет масса факторов, включая состояние иммунной системы больного. Все это делает метод очень дорогим и сложным, что возвращает нас к известной проблеме — большинство ВИЧ-инфицированных живут в бедных странах.
Вместе с тем фундаментальное значение этой работы очень велико: вирус, считавшийся неизлечимым, побежден. Это открывает возможности оптимизации предложенного метода, поиска других, более экономичных путей для его массового применения. В частности, может ускориться развитие генной терапии — попыток «поправить» ген у взрослых больных ВИЧ. Такие работы имеют больше шансов и на благосклонность этических комиссий: в отличие от китайского опыта, когда генетическая модификация защищала еще не родившихся людей от предполагаемой будущей угрозы, больных ВИЧ будут лечить от болезни, которая иначе убьет их. А это совсем другое соотношение риска и пользы.
