Ошибка следствия: чем опасно желание СК заниматься медэкспертизой
Врачебные ошибки — чувствительный вопрос для России. В каждом конкретном случае родственники пострадавших пациентов, общество, профессионалы глубоко переживают и обсуждают (гласно или негласно), возможно ли было их избежать. Еще более чувствительный вопрос: где проходит грань между врачебной ошибкой и преступлением? Уже несколько лет назад Следственный комитет объявил об усилении внимания к ятрогенным преступлениям (так называют медицинские правонарушения (деликты), повлекшие значительный ущерб здоровью или смерть пациента). Руководство СК послало ясный сигнал подчиненным — внимательно рассматривать все заявления и жалобы граждан на медицинские учреждения или конкретных врачей. Новый законопроект, который президент Владимир Путин внес 12 марта в Госдуму, способствует такой практике — он наделяет СК правом проведения собственных медико-криминалистических экспертиз. К чему это может привести?
Новый тренд
Особое внимание СК к ятрогенным преступлениям на практике означает, что по любому обращению граждан, недовольных деятельностью врачей, следователю необходимо будет принять меры, вне зависимости от того, выглядят ли жалобы состоятельными или нет.
Первый вариант — сразу возбудить уголовное дело, но тогда будет сложно остановить машину уголовной репрессии, если жалоба не подтвердится. Второй — провести доследственную проверку и назначить судебно-медицинскую экспертизу. С помощью экспертизы следователь разделяет ответственность за возбуждение уголовного дела с представителями медицинского сообщества — экспертами. Однако второй путь рискованный, так как сроки выполнения экспертиз по таким случаям минимум в два-три раза превышают 30 дней, отведенных следователю на проверку жалобы. Поэтому чаще всего уголовное дело все же возбуждается, и у следователя появляется мотивация любой ценой направить дело в суд, дабы не испортить показатели ведомственной статистики.
Если решение зависит от мнения экспертов, то стоит задаться вопросом, кто они. В каждом регионе имеется бюро судебно-медицинской экспертизы (СМЭ), которое и проводит большую часть экспертиз по ятрогенным преступлениям (хотя, конечно, до последнего времени это не было их основной работой). Такие экспертизы проводятся комиссиями экспертов (четыре—шесть человек) и поэтому недешевы. По самым консервативным оценкам, только работа экспертов по одной комиссионной экспертизе стоит российскому бюджету от 90 тыс. руб.
При этом обвиняемые по таким преступлениям или заинтересованные лица (руководство медицинских учреждений) — это профессионалы, также обладающие специальными познаниями, имеющие доступ к медицинской документации и связи в сообществе. И если в результате дело будет направлено в суд, то организатор комиссионной экспертизы и сами эксперты обязательно будут вызваны туда и подвергнуты перекрестному допросу с привлечением заключений других известных специалистов, ставящих под сомнение выводы, которые эксперт должен отстоять. Работа по ятрогенным преступлениям требует от экспертов максимальной компетентности, умения выступать в суде и мужества. Именно поэтому в профессиональном сообществе экспертизы качества оказания медицинской помощи считаются самым сложными, «высшей математикой» судебной экспертизы.
Каковы результаты экспертиз? По оценкам самих экспертов, они выявляют существенные нарушения со стороны врачей только в каждом десятом случае. Усиление внимания СК к ятрогенным преступлениям привело к тому, что теперь материалов по ним отправляется на экспертизу значительно больше, чем раньше. Сотрудники бюро СМЭ говорят, что в последнее время от 60 до 80% комиссионных экспертиз проводятся по поручениям СК в рамках проверки жалоб о некачественной медицинской помощи.
Новый тренд по контролю за деятельностью врачей должен быть обеспечен большой работой высококлассных экспертов. При этом ни расширения штата, ни увеличения бюджета на оплату работы специалистов бюро не получили. Эксперты стали работать больше, что не может не привести к снижению качества экспертиз, причем не только по вопросам оказания медицинской помощи, но и по сложным случаям убийств и других тяжких преступлений.
С другой стороны, если силы и время экспертов теперь сосредоточены на проверке работы их коллег в медицинских учреждениях, можно ожидать более внимательного рассмотрения. Но на деле нарушения выявляются экспертами, по их словам, по-прежнему в одном из десяти случаев. Для следователя этот новый поток проверок означает увеличение количества постановлений о прекращении уголовных дел по результатам экспертиз, то есть работу вхолостую и ухудшение показателей работы.
Своя экспертиза
В этой ситуации СК решил пойти другим путем. Ведомство ввело в штат нескольких своих управлений должности экспертов в целях проведения экспертиз качества оказания медицинской помощи. А теперь появился законопроект, предполагающий создание собственных, подведомственных СК экспертных учреждений в том числе для проведения экспертиз по таким делам. Это решение представляется далеко не оптимальным для справедливого судебного разбирательства. Экспертиза профессиональных действий медиков должна быть независимой от органа, расследующего уголовное дело, и выполняться экспертами, не связанными общими интересами с СК. Планы СК уже вызывали возражения со стороны прокуратуры как поддерживающего обвинение органа, поскольку доверие зависимым от следствия экспертам невелико.
На самом деле находить грань между врачебной ошибкой и деликтом должна независимая профессиональная ассоциация на основании стандартов и критериев, следующих из достижений современной медицинской науки. И только в действительно очевидных случаях стоит привлекать бюро СМЭ в рамках уголовного преследования врачей за преступные действия. Сегодня из-за инициативной политики СК именно на эти бюро легла основная нагрузка. Государственный орган стал играть не присущую ему роль и зачастую подменять контроль профессионального сообщества.
Законопроект, предполагающий создание подведомственных СК учреждений экспертиз, возможно, приведет к формальному увеличению результативности работы следствия за счет экспертиз, выполненных зависимыми экспертами. Такая ситуация ослабит ведомственный медицинский контроль и сыграет не в пользу медицинской профессии. Какой толк в профессиональных стандартах качества медицинской помощи, если любой будет жаловаться на врача в Следственный комитет и там судьбу профессионала-медика станут решать те, кто подчинен логике показателей отчетности в расследовании уголовных дел?
