Напряжение в сети: чего не понимает Москва в армянских протестах
Внутренняя борьба
Массовые акции протеста, причиной которых стало повышение тарифов на электроэнергию, в Армении продолжаются уже почти неделю. Предсказать, чем в итоге завершится борьба за отмену повышения тарифов, со стопроцентной точностью не возьмется никто. Просто потому, что энергетическая проблема является лишь частью более широких социальных и политических контекстов.
При этом протестные действия для Еревана и других армянских городов — вещь привычная и никак не связанная с копированием киевского опыта. Достаточно сказать, что в декабре 2014 года, в самый канун новогодних праздников, граждане республики проводили массовые акции, выражая свое недовольство подорожанием товаров и обесцениванием национальной валюты. Тогда участники митингов требовали бойкота супермаркетов и торговых сетей, принадлежащих близким к властям крупным бизнесменам. В январе 2015 года большой резонанс вызвала трагедия в Гюмри (убийство семи членов семьи Аветисян военнослужащим 102-й российской военной базы). После нее по стране также прокатилась волна протестных выступлений.
Нынешний всплеск общественной активности в первую очередь имеет внутриармянский характер. Однако дальнейшее развитие ситуации в любом направлении окажет значительное воздействие как на непосредственных соседей Армении, так и на тех игроков, которые имеют в этой стране свои особые интересы. Насколько маленькое закавказское государство с населением в три миллиона человек важно для России, ядерной державы, страны, претендующей на роль одного из центров «многополярного мира» и альтернативы американскому глобальному доминированию?
Узы дружбы
Начнем с того, что, несмотря на все свои устремления, нынешняя РФ испытывает острый дефицит союзников как в мире в целом, так и на закавказском направлении в частности. Между тем Армения — единственная страна Южного Кавказа, которая входит в Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которую многие эксперты называют «евразийским НАТО». На ее территории находится российская военная база, а пограничники РФ вместе с армянскими коллегами несут охрану внешнего периметра государственной границы республики. Со 2 января 2015 года Ереван официально присоединился к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Москва играет чрезвычайно важную роль в процессе нагорно-карабахского урегулирования. Нередко дипломаты и эксперты критикуют ее, скорее, за «заморозку», чем за стремление к разрешению застарелого конфликта. Однако не стоит забывать, что какую бы пассивность не проявляла Россия, ни Азербайджан, ни Армения, вовлеченные в этнополитическое противостояние, не демонстрируют склонности к компромиссам и уступкам. При таком подходе «заморозка» является далеко не худшим вариантом, хотя, в конечном итоге, она и не ведет к достижению мира.
Говоря о российско-армянских отношениях, нельзя забывать и о факторе диаспоры. На сегодняшний день (только по официальным данным переписи населения) в РФ проживает чуть менее 1, 2 млн армян. Экспертные и оценочные данные дают большие цифры. Это самая крупная в мире армянская община за пределами Армении. И хотя российские армяне это как минимум граждане трех государств (России, Армении, Грузии, если говорить о выходцах из региона Самцхе-Джавахети) с разным уровнем знания родного языка, интеграции в общероссийский социум и имущественным положением, они многими нитями связаны с тем, что происходит в Ереване, Гюмри, непризнанном Нагорном Карабахе.
И последнее (по порядку, но не по значимости), экономика. Более половины всех иностранных инвестиций, идущих в Армению, российского происхождения. Многие стратегически важные объекты страны также принадлежат российским компаниям. ЗАО «Южно-Кавказская железная дорога» является дочерним предприятием ОАО «РЖД». Российский «Газпром» является единственным акционером ЗАО «Газпром Армения», а главный герой (или антигерой?) июня 2015 года «Электросети Армении» — «дочка» «Интер РАО ЕЭС».
Бегство от России
И если внимательно приглядеться к работе Москвы со своими кавказскими союзниками (куда наряду с международно признанной Арменией следует отнести частично признанные Абхазию и Южную Осетию), то в ней проглядываются общие подходы. Москва в значительной степени гарантирует их безопасность, относительную стабильность и экономическое выживание. Однако при этом российское присутствие в этих образованиях реализуется посредством аутсорсингового суверенитета, когда Москва передоверяет часть государственных прерогатив различным госкомпаниям или бизнесменам от геополитики, которые пытаются на место интересов страны поставить принцип выгоды. При таком подходе бухгалтерия подменяет союзничество, а задача развития фактически даже и не ставится. Главное — стабильное обеспечение административной ренты.
В итоге в обществе и интеллектуальных кругах союзников РФ формируется противоречие. Альтернативы России в области безопасности не видно, но подобная аутсорсинговая модель отношений видится как препятствие к развитию. Отсюда и запрос на протест. Но не на протест, ориентированный на смену геополитического вектора, а на замену (как минимум корректировку) «внешнеполитического бизнеса». Этот вид предпринимательства, к слову сказать, мешает самой России. Из-за него исподволь недовольство социальными издержками начинает переноситься не только на «своих» чиновников, но и на Кремль. Не сразу и не в один этап, но, как говорится, «вода камень точит».
Сегодня стало модным сравнивать протесты в Ереване с событиями «второго Майдана» в Киеве. Между тем было бы куда продуктивнее поискать параллели между акциями в Армении с тем, что было в Абхазии в 2004-2005 и 2014 годах и в Южной Осетии в 2011-2012 годов. И там, и здесь протест не вокруг внешнеполитического выбора (на Украине наряду с антикоррупционной риторикой «европеизация» и «бегство от России» рассматривались как важнейшие элементы выступлений), а за смену неэффективной управленческой модели. Не роль РФ как таковая ставится под сомнение, а затратный и коррупционный менеджмент. Но во всех упомянутых случаях социальный протест вводил в ступор многих «ответственных товарищей» в Москве, готовых винить в происходящем кого угодно, кроме самих себя. Далеко не всегда присутствует и понимание того, что сверхподозрительность бывает унизительной для наших союзников. Поскольку в этом случае они предстают в образе беспринципных людей, готовых продаваться направо и налево за «пачку печенья и банку варенья».
Напомню также, что Украина до 2014 года не рассматривалась как союзник России. За весь период после распада СССР Киев постоянно колебался между разными центрами влияния, однако все это время он видел себя как некую альтернативу и противовес Москве. Ни Ереван, ни тем более непризнанные союзники РФ на эту роль не претендовали. Понятное дело, у Армении, как у страны — члена ООН было больше возможностей для маневра (отсюда и интерес к выстраиванию конструктивных отношений с США и ЕС). Но роль России в обеспечении безопасности страны не ставилась под серьезное сомнение при всех трех президентах республики. Но если и дальше управление российским присутствием (прежде всего экономическим) будет строиться только вокруг административного бизнеса и не приносить стране ощутимых дивидендов с точки зрения развития, то рано или поздно проблема «цены вопроса» встанет. Без всяких иностранных НПО и рук Госдепа.
Хорошо, если бы нынешнее «напряжение сети» в Ереване стало поводом для извлечения серьезных уроков в Москве.
