Американские эксперты описали последствия выборов в США для мира и России
Победа Байдена не приведет к радикальным переменам
У кандидата от Демократической партии, бывшего вице-президента Джозефа Байдена хорошие шансы на победу, но эксперты призывают осторожно относиться к прогнозам. В 2016 году социологические исследования предрекали уверенную победу демократке Хиллари Клинтон, но победителем стал республиканец Дональд Трамп. За четыре года его правления изменились и США, и мир, и отношения Вашингтона с Москвой.
Ведущие американские эксперты — советник президента Джорджа Буша-младшего по России, управляющий директор консалтинговой компании Kissinger Associates Томас Грэм и профессор Дартмутского колледжа, научный руководитель Лаборатории анализа международных процессов МГИМО Уильям Уолфорт — рассказали, что стоит на кону и чего ждать России и миру в случае победы одного из кандидатов.
Кто фаворит выборов
Томас Грэм: «Отталкиваясь от результатов соцопросов, у Джо Байдена больше шансов на победу — как по итогам общенационального голосования, так и в пересчете на число выборщиков».
Уильям Уолфорт: «Мы все помним, какую серьезную ошибку допустили эксперты в 2016 году, но вся имеющаяся у нас статистика по опросам указывает, что Джо Байден одержит победу. Вопрос в том, сможет ли он рассчитывать на большинство в конгрессе, в частности в сенате».
Как изменились США
Томас Грэм: «Администрация Байдена станет переходной между режимом, который существовал в течение 70 лет после окончания Второй мировой войны, и новым типом американской внешней политики, учитывающей изменения в мире за последние 10–15 лет — это касается, например, геополитических изменений или технологических инноваций. Соединенные Штаты больше не могут притворяться, что они по-прежнему являются настолько же доминирующей силой в глобальной системе, что и десятки лет ранее, уж точно в течение десятилетия после распада Советского Союза. Как США позиционирует себя в мире, где Китай представляет себя как равный им игрок, где многие страны являются экономическими оппонентами США, где многие страны обладают ядерным оружием — все это открытые вопросы. Мы только начали разговаривать на эту тему, отчасти из-за избрания Дональда Трампа в 2016 году. Эти разговоры продолжатся при Байдене. В итоге, я думаю, выборы в 2024 году гораздо важнее, чем нынешние».
Уильям Уолфорт: «Президентство Трампа обнажило то обстоятельство, что приверженность США статусу мировой супердержавы носит не такой уж стабильный характер, как было принято полагать. Трамп четыре года говорил и делал такие вещи, которые казались абсолютно немыслимыми для истеблишмента в сфере внешней политики — и не заплатил за это никакой цены в виде потери электората или общественного недовольства. Трамп — доказательство того, что многие в стране не уверены, что та цена, которую США платят за мировое лидерство, действительно оправданна. Эти выборы могут стать важным этапом в формировании ответа на вопрос, какую позицию Америка будет занимать в мире. Это не значит, что Америка замкнется в себе и уйдет в изоляционизм. Но у нас есть возможность для ведения более аккуратной, сдержанной, консервативной политики».
Победа Байдена не вернет США на четыре года назад
Томас Грэм: «Кто-то в США считает, что возможен сценарий, при котором Байден станет президентом и мы вернемся в 2016-й год, однако это нереалистично. Мир изменился. Дональд Трамп не существует в вакууме, и в США есть общественные тренды, которые поддерживали решения, которые он принимал. Между тем в США, которые до сих пор являются демократической страной, нельзя проводить устойчивую внешнюю политику без общественной поддержки. Администрация Байдена, если она придет к власти, должна будет принять это к сведению.
Кроме того, мир в целом изменился. Взгляды европейцев по поводу отношений с США изменились. Если вы сидите в столице одной из стран Европы, вы смотрите на изменение отношений в США, то можете надеяться, что администрация Трампа — просто аберрация, однако вы не можете быть уверены в этом полностью, а поэтому европейцы будут и впредь фокусироваться на укреплении автономии в сфере оборонного потенциала [...]. В то же время очевидно, что президент Байден сфокусируется на восстановлении альянсов в Европе и Юго-Восточной Азии, он будет действовать в многостороннем ключе. США почти наверняка снова присоединятся к Парижскому соглашению по климату, администрация Байдена также предпримет попытки вернуться в ядерную сделку с Ираном».
Уильям Уолфорт: «Если Байден победит на этих выборах, ему потребуется некоторое время, но в конце концов мы увидим более нормальный бюрократический процесс в США по сравнению с тем, что происходило с Трампом. Он вернется к стандартному процессу согласования политики между различными ведомствами. Это будет более медленный процесс, менее захватывающий по сравнению с ситуацией при Трампе и его неожиданными решениями. Они будут принимать решения коллективно и в более устойчивом и предсказуемом ключе. Приоритетом Байдена станет укрепление связей с партнерами как в НАТО, так и среди союзников в Юго-Восточной Азии».
Заинтересованность в России
Томас Грэм: «Администрация Байдена будет заинтересована в переговорах с Россией, в частности в сфере контроля над вооружениями. Договор СНВ-3 [Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений] будет продлен, если этого не будет сделано к моменту вступления Байдена в президентские полномочия. Байден будет вовлечен в регулярный диалог с Россией по разоружению, чтобы разработать новое соглашение, которое заменит собой СНВ <...> Главным приоритетом Байдена в первые полгода станет внутренняя политика и восстановление от кризиса, вызванного пандемией коронавируса COVID-19».
Уильям Уолфорт: «В теории у Байдена есть возможность изменить курс в отношении России, пойти другим путем. Но, учитывая политические обстоятельства, я не думаю, что шансы такого сценария велики. Скорее мы увидим продолжение нынешнего подхода, то есть усиление прессинга на Россию в надежде, что она изменит свою политику. Честно говоря, кажется, что оптимизма по поводу улучшения отношений не испытывает ни одна из сторон. Для масштабных подвижек должны произойти какие-то серьезные изменения, способные изменить общий контекст, который должны учитывать власти в обеих странах, может быть, таким изменением станет новый кризис, способный заставить обе стороны изменить свой подход друг к другу. Но сейчас мне не кажется, что стороны [Москва и Вашингтон] видят друг в друге многообещающего партнера. В Америке, в том числе в сфере специалистов по нацбезопасности, есть широкий консенсус — за редким исключением — относительно того, что контроль над вооружениями соответствует интересам и США, и России, и что диалог по этой теме должен продолжаться, даже несмотря на непростые отношения по другим вопросам».
«Сложно понять, в чем конкретно может заключаться политика Байдена в отношении России в случае его победы. Сам Байден в ходе предвыборной кампании демонстрировал довольно жесткий тон в отношении Москвы, но это неудивительно, учитывая, что Россия — слабое место Трампа, и Байден пытался привлечь как можно больше внимания к этому вопросу. В реальности же не думаю, что Байден станет проявлять какую-то принципиальную жесткость».
Прекратится ли тема российского вмешательства
Томас Грэм: «Если Байден победит на выборах со значительным перевесом и 20 января пройдет его инаугурация, то будет очень сложно утверждать, что российское вмешательство как-то повлияло на исход выборов. В какой-то мере это позволит деполитизировать вопрос вмешательства России в выборы. В то же время вмешательство остается вопросом национальной безопасности: это не только угроза нашим выборным процессам, но и нашей критически важной инфраструктуре, в том числе финансовой системе, командованию и управлению ядерными силами».
Уильям Уолфорт: «В США сложилось четкое понимание, что Россия, российские власти пошли на эскалацию вмешательства [во внутреннюю политику США]. Разумеется, специалисты в сфере международных отношений знают, что каждая из сторон проводит различного рода операции на территориях друг друга [...]. В то же время люди понимают, что значительная часть произошедшего связана с внутренними процессами в США — обострение разобщенности, готовность многих людей распространять фейковые новости из-за рубежа. В конечном итоге, надеюсь, эта проблема вмешательства не станет главной призмой, через которую мы будем смотреть на противоборство двух супердержав. Надеюсь, что в администрации Байдена найдутся люди, которые будут относиться к таким вопросам грамотно: оставаться откровенными [в разговоре с Россией об атаках], но тем не менее покажут готовность к тому, что такие вопросы не должны определять отношения».
Санкции не должны быть единственным инструментом
Томас Грэм: «Соединенные Штаты зашли слишком далеко с санкциями, которые, ко всему прочему, применяются в условиях, когда между Россией и США отсутствуют регулярные дипломатические контакты. Очевидно, что прессинг [на администрацию США] с целью ввести новые санкции продолжится, но, чтобы эти санкции были эффективными, требуется использовать их в сочетании с дипломатическим взаимодействием и другими инструментами американской внешней политики <...> Строительство Nord Stream 2 продолжится и, думаю, администрация Байдена не будет готова применять санкции в отношении европейских компаний, чтобы блокировать этот процесс. А если вы беспокоитесь о доставке российского газа в Европу, лучшее, что можно сделать, — создать ситуацию, в которой американский сжиженный газ может быть доставлен в Европу по конкурентным ценам. Пока что мы не можем этого делать».
Уильям Уолфорт: «Недопустимо, чтобы санкции становились единственным инструментом внешней политики. Я думаю, что это очень тупое орудие и, учитывая ситуацию в политической системе США, этому инструменту недостает гибкости. Другими словами, у России как у адресата санкций мало иллюзий относительно того, что эти санкции могут быть в скором времени сняты. Конечно, Россия предприняла много действий, которые подверглись критике в США, — отравление Скрипаля, Навального, Украина, не буду перечислять весь этот список. Тем не менее, если вы хотите, чтобы санкции работали, то нужно назвать четкие условия их снятия. Но в некоторых случаях такие условия не очень понятны — например, в конгрессе приняли закон CAATSA, который, по сути, объединяет сразу несколько групп санкций, и в Москве уже вряд ли смогут разобраться, какие ограничения последовали за аннексией Крыма, какие — после отравления Скрипаля и так далее. То есть подход США к реализации санкций не носит стратегического характера. Во-вторых, США вводят санкции, не подкрепляя такие шаги контактами по дипломатической линии и не демонстрируя, какие преимущества Россия может получить от сотрудничества с Западом».
Активная конфронтация с Китаем
Томас Грэм: «Наши отношения с Китаем сдвинулись в сторону более активной конфронтации, и в ходе своей кампании Джо Байден дал понять, что при нем этот тренд не будет повернут вспять <...> Когда в Вашингтоне смотрят на отношения России и Китая, то делают вывод, что согласование их стратегических позиций не представляет большей опасности, чем китайская угроза сама по себе. Поэтому Вашингтон не намерен предпринимать серьезные усилия, чтобы попытаться «отделить» Россию от Китая, потому что затраты на такие усилия окажутся больше, чем выгода. Кроме того, [в Вашингтоне] сложилось понимание, на мой взгляд, ошибочное, что отношения России и Китая не просуществуют долго в силу психологических, исторических и экономических причин».
«Сближение стратегических позиций Китая и России представляет для США некоторые угрозы в краткосрочной перспективе. Я думаю, что нужно предпринять усилия, чтобы не толкать Россию ближе к Китаю, понимая, что нельзя просто взять и сломать эти отношения, которые сложились в силу стратегических обстоятельств. В целом действия США по нормализации отношений с Россией, возобновление нормальных дипломатических контактов предоставит России опции, которых она не имеет сейчас, что даст противовес российско-китайским отношениям».
Уильям Уолфорт: «Тема угрозы сближения России и Китая не играет для властей США значимой роли, хотя, пожалуй, должна. Забавно, что когда США находились в наивысшей точке могущества, то Россия и Китай не занимались строительством партнерства, а вот теперь, когда США начали сдавать, укрепляют союз — все это идет наперекор теории реализма в международных отношениях, указывающей, что альянсы — инструмент для поддержания равновесия сил в международной системе. Таким образом, нынешнее формирование альянса Россией и Китаем — это в первую очередь следствие неверной политики США».
«Честно говоря, я очень удивлен, насколько безразлично американские чиновники относятся к российско-китайским отношениям, и я думаю, что в конце концов они начнут проявлять больше вниманию к этому вопросу. Пока что кажется, что в США вообще не думают, что послабление позиции в отношении России может быть уместно, чтобы дать ей другие опции, помимо партнерства с Китаем».
