Египетский вариант краха "суверенной демократии"

Когда в середине 1950-х гг. американские политологи придумывали термин "теория домино" для оправдания весьма бестолковой политики США в Юго-Восточной Азии, они еще не знали, что спустя 50 лет их наследники попытаются хоть как-то оправдать непонимание Госдепом того, что происходит на Ближнем Востоке.

Египет до событий 2011г.

В статье 1915г. "Крах II Интернационала" живший в то время в Швейцарии Владимир Ленин объяснил начало революции тремя факторами: невозможностью господствующих масс сохранить в неизменном виде свое господство, резким обострением выше обычного нужды и бедствий угнетенных классов и готовностью масс к самостоятельному революционному творчеству. Можно не соглашаться с лидером мирового пролетариата, но такую формулировку в принципе можно считать универсальной. Правда, при этом стоит отметить, что относиться она может как к трактовке слова "революция", так и к понятию "переворот".

В Египте к началу 2011г. были все условия для создания революционной ситуации. Существовал господствующий класс в лице президента Хосни Мубарака и его элиты, который к этому времени успел надоесть практически всем. Бывший герой войны против Израиля давно исчерпал лимит популярности среди своего народа. При этом Х.Мубарака никак нельзя назвать диктатором-самодуром, как его коллегу Бен Али из Туниса, который действительно оказался жуликом и вором, сбежав с золотым запасом страны. ВВП рос ежегодно, финансово-экономический кризис Египет преодолел с минимальными потерями, безработица была куда ниже, чем в других странах третьего мира, а уровень коррупции, по данным международных экспертов, был на уровне Греции и ниже, чем в любой стране постсоветского пространства. Адепты Муаммара Каддафи будут правы, если скажут, что египтяне жили хуже, чем жители Триполи времен создателя "Зеленой книги", однако независимые наблюдатели отмечали, во-первых, что в Египте нет нефти, а, во-вторых, что восточные районы Ливии жили куда беднее, чем египтяне при "страшной диктатуре".

Зато в Египте существовала не "народная демократия", как при М.Каддафи, а самая что ни на есть "суверенная демократия" с "очень популярной в народе" Национально-демократической партией, которой руководил сын президента Гамель. При этом партия Х.Мубарака была настолько популярна, что даже в случае поражения на выборах к ее фракции присоединялись независимые депутаты, выступавшие с НДП единым фронтом.

Поскольку спецслужбы Египта дело свое знали, к 2011г. в стране не было ни одной оппозиционной партии, за исключением крайне радикального движения "Братья-мусульмане". Почти вся верхушка этой организации сидела в тюрьмах, а некоторые активные ее члены, как талантливый врач (вступивший в подполье в возрасте 14 лет) и нынешний главарь "Аль-Кайеды" Айман аль-Завахири, сбежали за рубеж и там нашли применение своим "талантам".

Но угнетенные классы и "самостоятельная к революционному творчеству" масса в Египте были. В какой-то момент ими стали местные жители в возрасте до 30 лет, которые поняли, что даже небольшой уровень коррупции не позволит им заняться бизнесом, а ограниченность египетской экономики (местные предприятия приносили прибыль, но не создавали большого количества рабочих мест) оставляла их на обочине общественной жизни - даже несмотря на полученное образование. Прибавим к этому всех молодых людей, которых раздражала бездарная работа коррумпированной и готовой избить каждого полиции. Их родителям может и нравилась стабильная власть (а кто, если не Х.Мубарак), но свойственный молодежи радикализм толкал ее на борьбу с устоями.

Обычный африканский переворот

В действительности сейчас уже невозможно назвать социальный состав протестующих на площади Тахрир. Изначально там были студенты и те, кто не смог найти работу после вузов. Потом к ним присоединились люмпены, которым в принципе было нечего делать, а затем - и воспользовавшиеся беспорядками экстремисты, устроившие массовый побег из тюрем.

Впрочем, сначала на площади Тахрир людей собирала молодежь, призывавшая приходить туда и либералов, и националистов. Активность проявляли и каирские футбольные фанаты, которые особо не интересовались политикой, но устали от злобной полиции.

Если и можно говорить о египетском среднем классе, то он, скорее, поддержал вереницу митингов, нежели проигнорировал ее. Справедливости ради надо сказать, что многие каирцы предпочли остаться дома, а позже организовывали "дружины порядка" с целью противостоять "иногородним", приехавшим на Тахрир из провинции и жившим за счет банальных грабежей (именно на их счету Египетский национальный музей, ценности которого кто-то под шумок разворовывал, а кто-то кидал в мусор, считая их собранием "прогнившего режима"). Многие присоединились к митингам, когда стало понятно, что полиция не будет их разгонять, а кто-то пошел поддерживать правительство, но таких было меньшинство.

Зато проявила себя египетская интеллигенция, которая по большей части пребывала за рубежом. Самые знаменитые египтяне - экс-глава МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи и давно живший за рубежом актер Омар Шариф -заявили о своем согласии с оппозицией. После этого вопрос "Если не Мубарак, то кто?" для обычных граждан почти потерял актуальность. Кто, если не честнейший эль-Барадеи мог привлечь в страну деньги для будущего процветания.

Х.Мубарака во многом подвели предрассудки. После свержения Бен Али и первых призывов к митингам на Тахрире египетский президент действительно купился на россказни о "Twitte-революции" в Тунисе. Он отправил на разгон манифестации спецназ, а потом запретил социальные сети. Эффект оказался прямо противоположным: разозленные идиотизмом власти молодые интернет-пользователи стали все больше выходить на улицы, а спецотряды полиции попросту оказались неспособны каждый день сражаться с многотысячными толпами.

В этот момент "проснулся" и Запад, которому Х.Мубарак всегда был выгоден. Госдеп США, "проспавший" начало митинга на Тахрире, начал выдумывать теорию "арабской весны", а Пентагон стал срочно договариваться с военными, получавшими деньги и вооружение из США.

Есть сомнения, что военные и Госдеп договорились друг с другом: за последние 50 лет американские военные и дипломаты частенько действовали так, будто жили в параллельных мирах и не общались между собой. В данном случае у американских военных были одни цели, известные только "ястребам", а ведомство Хиллари Клинтон, скорее, не контролировало ситуацию, а пыталось на нее реагировать. Отсюда определенные метания, неготовность показать свое отношение к Х.Мубараку и не очень ясная позиция Израиля, не дождавшегося скорой реакции от главного союзника за океаном.

Много тогда говорили о помощи революционерам из-за рубежа. Действительно, катарский телеканал Al Jazeera открыто поддерживал противников Х.Мубарака, что во многом объяснялось плохими отношениями египетского президента с катарскими властями. Но эти трансляции просто настроили против Х.Мубарака западное общественное мнение, которое для Каира имело небольшое значение.

А дальше Египет доказал, что является хоть и арабской, но все же африканской страной. При арабском варианте - Йемене, Сирии, Ливии, Бахрейне - власти решаются на жесткий силовой вариант, при относительно европейском (Тунис) - элиты спокойно свергают президента. А в Египте произошло то же, что в Мали, Либерии или Зимбабве. В один прекрасный день военные заявили, что президент ушел в отставку. Толпа возликовала, не понимая еще, что в стране произошел банальный военный переворот. Примечательно, что за несколько дней до путча из страны уехали семьи местных олигархов. Промедление с переворотом могло нанести серьезный удар экономике страны.

Организаторы молодежных радикальных организаций позже вспоминали, что накануне переворота к ним приходили представители военных и высказывали им свою поддержку. Молодые люди посчитали это своей победой и даже не заподозрили, что хитрые генералы ими попросту воспользовались. Если революция и была, то временной интервал с контрреволюцией составил считанные секунды.

Навстречу нестабильной "недемократии"

Потом случилось то, что происходит в любой африканской стране с учетом все же принадлежности Египта к странам с относительно цивилизованной схемой смены власти. Как только отметившие свою непонятную победу толпы разошлись по домам, новые власти - Высший совет вооруженных сил - показали свое истинное лицо.

Для начала из страны не позволили сбежать Х.Мубараку, сделав его настоящим козлом отпущения. Внезапно заболевшего раком экс-президента отправили под суд и лишь по старой дружбе не расстреляли.

Потом разобрались с площадью Тахрир. Кого-то отправили за решетку за нарушение общественного порядка, а других просто выпроводили с политической сцены. Молодежные организации, которые отлично организовывали митинги и демонстрации и много говорили о создании в стране гражданского общества, фактически сами покинули политическую арену. Когда спустя год после свержения Х.Мубарака в стране возник кризис, то активисты вновь попытались объединить различные политические силы для борьбы, но на этот раз за ними никто не пошел: простым каирцам политика поднадоела (мода на митинги прошла), а у исламистов были уже собственные интересы, весьма далекие от демократии.

Мухаммед эль-Барадеи так и не вернулся в Египет, и в последние месяцы о нем стали потихоньку забывать.

Переписав Конституцию под себя, военные согласились на президентские выборы. ЦИК действовал в лучших традициях стран постсоветского пространства, по своему желанию снимая кандидатов. В итоге во втором туре египтянам пришлось выбирать из двух зол. Против представителя "Братьев-мусульман" Мухаммеда Мурси выступил "кризисный премьер" времен Х.Мубарака Ахмед Шафик. В упорной борьбе победил исламист, за которого проголосовали не только радикалы, но и те, кто боялся новой революции и гражданской войны: возможную победу А.Шафика его противники трактовали не иначе как реванш клики Х.Мубарака и обещали сделать все для того, чтобы этого не случилось. В итоге А.Шафик проиграл и на всякий случай уехал за рубеж.

Победа М.Мурси не означает, что Египет ждет диктатура радикальных экстремистов, ликвидация светского государства, война с Израилем и требование носить паранджу в Дахабе или Шарм-эль-Шейхе (туристов, приносящих экономике немалый доход, трогать невыгодно). Но ситуация в Египте будет оставаться крайне нестабильной из-за фактического двоевластия: формально власть действительно будет принадлежать "Братьям", а фактически руководить страной будут военные, которые по своему желанию переписывают Конституцию и распускают парламент. Хотя местные эксперты грустно шутят, что идеалы у всех одинаковы: "Братья" хотят скопировать турецкую модель "умеренного исламизма", а генералы - турецкую модель военного правления, действовавшую в середине XX века. Американские специалисты, часто общавшиеся с египетскими военными, говорят, что те не хотят заниматься гражданскими вопросами (ибо не умеют), но при этом хотят контролировать гражданских, дабы те не лезли в их дела и не имели никакого отношения к вопросам безопасности. Кстати, такая позиция генералов в целом может устраивать Израиль, который при данном раскладе может не опасаться нового конфликта со стороны Синайского полуострова.

Многое будет зависеть от того, пойдут ли военные на перемены. Весьма показательной в этом плане является история, которую одному арабскому журналисту рассказал Джон Алтерман - американский эксперт по Египту. Хотя руководители Высшего совета получали военное образование в СССР, большинство генералов все же проходили подготовку при помощи Пентагона. Почти все они говорят по-английски, читают американские газеты и периодически ездят в Соединенные Штаты, выпрашивать новое оружие. По словам Дж.Алтермана, свои обращения военные направляют в виде картинок, выполненных в WordArt - программе, позволяющей создавать примитивные графические изображения. На одной из встреч американский эксперт предложил приехавшему в США египтянину создавать презентации при помощи программы PowerPoint, дабы все выглядело симпатичнее и убедительнее. В ответ генерал из Каира осторожно заметил, что слайды, сделанные в WordArt, одобрил лично глава Высшего совета маршал Хуссейн Тантави, который умеет работать именно с этой программой.

Революция завершилась, а на смену "эпохе стабильности" пришла новая эпоха, от которой, скорее, веет нестабильностью.

Артем Филипенок, РБК