В Центре Примакова объяснили сомнения Саудовской Аравии по поводу БРИКС+

Эр-Рияд (Фото: Mohammed Benmansour / Reuters)

Как Эр-Рияд расставляет внешнеполитические приоритеты

После назначения Мухаммеда бин Салмана наследным принцем в 2015 году политический курс Королевства Саудовская Аравия (КСА) претерпел серьезные изменения: принц, ставший фактическим главой государства, оказался склонен к «резким и нестандартным» решениям как во внешней, так и во внутренней политике, говорится в докладе Центра внешнеполитического сотрудничества им. Е.М. Примакова, подготовленном старшим научным сотрудником Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН, кандидатом политических наук Николаем Сурковым (есть в распоряжении РБК).

Мухаммед бин Салман сосредоточил свои усилия на экономическом развитии (к 2022 году Саудовская Аравия стала самой быстрорастущей экономикой в «Большой двадцатке») и купировании региональных кризисов. Главным приоритетом внешней политики осталось сдерживание иранской угрозы, которое подразумевает противодействие развитию иранской ракетно-ядерной программы и беспилотных систем, а также взаимодействию Тегерана с негосударственными акторами в регионе.

Саудовский наследный принц стал одним из первых арабских лидеров, заявивших о трансформации миропорядка и перераспределении экономической мощи в пользу стран Глобального Юга, напоминает Сурков. В этом контексте Эр-Рияд расширяет связи с новыми партнерами — Россией, Индией, Китаем, латиноамериканскими и африканскими странами — в дополнение к уже традиционному сотрудничеству с Соединенными Штатами и Европой. «В новом многополярном миропорядке КСА рассчитывает стать крупным игроком не только на Ближнем Востоке, но также в Африке, Центральной Азии и на Индийском субконтиненте», — отмечает эксперт.

По оценке Суркова, официальные лица и экспертное сообщество в Саудовской Аравии «в один голос» говорят, что королевство не станет занимать ту или иную сторону в противостоянии как между США и Китаем, так и между США и Россией. В частности, Эр-Рияд хотя и занял критическую по отношению к Москве позицию в связи с началом боевых действий на Украине, но не стал присоединяться к антироссийским санкциям. «КСА стремится придерживаться внеблокового подхода, а более тесное сотрудничество с Китаем не исключает союзнических отношений с США. КСА настаивает на праве государств, в том числе Глобального Юга, проводить внеблоковую политику, руководствуясь собственными национальными интересами», — пишет эксперт.

Что касается связей с Москвой, то обе стороны признают, что в обозримом будущем Россия не заменит США в качестве гаранта безопасности для Саудовской Аравии. Несмотря на заявленный в 2021 году «качественный скачок» в двусторонних отношениях, Сурков полагает, что говорить о заложенном фундаменте для «стратегического партнерства» пока преждевременно, хотя и имеются предпосылки для дальнейшего развития сотрудничества как в торгово-экономической и энергетической сферах, так и по вопросам региональной повестки. «В политической сфере Россия и Саудовская Аравия имеют общую стратегическую цель — восстановить стабильность на Ближнем Востоке после событий «арабской весны» и кризиса в Газе», — говорится в документе.

Саудовская Аравия также высоко ценит прагматичную политику, которую Москва проводит в Персидском заливе, считает Сурков. «Россия трезво оценивает собственные возможности и не пытается заменить США в роли гаранта безопасности для Саудовской Аравии и аравийских монархий или конкурировать с КНР в экономической сфере. Тем не менее Россия позиционирует себя в качестве миротворца и посредника, стремясь играть более заметную роль в Заливе, что отвечает ее долгосрочным интересам как великой державы», — говорится в докладе. Его автор также отмечает, что Москва и Эр-Рияд имеют схожие подходы к вопросам формирования архитектуры безопасности в Персидском заливе — акцент на прямом диалоге, создание надежных каналов связи и привлечение широкого круга внерегиональных игроков.

Как Саудовская Аравия относится к БРИКС

Руководство Саудовской Аравии расценило полученное в 2023 году приглашение присоединиться к БРИКС как «признание значительной роли королевства в мировой экономике (энергетическая сверхдержава и крупный инвестор), а также саудовского влияния на Ближнем Востоке», пишет Сурков. По его оценке, в Эр-Рияде рассчитывают, что участие в этом формате позволит королевству принять участие в формировании альтернативного миропорядка. «С точки зрения саудовского истеблишмента, БРИКС+ потенциально является форматом, который сможет лучше представлять интересы развивающихся стран, но не в ущерб другим многосторонним форматам, например G20», — говорится в докладе.

Впрочем, в Саудовской Аравии видят проблемы, снижающие эффективность БРИКС. К ним относятся сложные отношения между отдельными странами-участницами, затрудняющие принятие консенсусных решений, а также институциональная слабость объединения — отсутствие секретариата и иных постоянных структур, которые формировали бы единую повестку и согласовывали позиции членов. Последний недостаток признал и российский президент Владимир Путин на пресс-конференции по итогам саммита в Казани, сообщив о планах структурировать работу объединения.

Чем закончился саммит БРИКС в Казани

Политика

Кроме того, Эр-Рияд не устраивает «антиамериканская позиция» России и Китая, полагает Сурков. Поэтому, придерживаясь своей внеблоковой позиции, королевство отдает приоритет экономическому, а не политическому сотрудничеству с участниками БРИКС+. «Задачи в рамках БРИКС+ видятся в КСА следующим образом: борьба с глобальными вызовами и обеспечение устойчивого развития. Среди глобальных проблем наиболее насущными считаются изменение климата, региональные конфликты. Приоритеты текущей саудовской стратегии — инклюзивный рост, укрепление финансовой стабильности, преодоление неравенства в глобальных масштабах», — отмечает Сурков. Он также предположил, что в Саудовской Аравии ожидают дальнейшего расширения БРИКС и его трансформации в «своеобразный аналог G20 в масштабах Глобального Юга».