Кто победит на выборах в Иране и почему это важно для России и Запада

Участники акции в поддержку Хасана Рухани (Фото: Reuters)

В пятницу, 19 мая, в Иране проходят 12-е по счету президентские выборы после объявления страны Исламской Республикой в 1979 году. В выборах будут участвовать только четверо кандидатов, хотя заявки на участие подали 1636 человек (1499 мужчин и 137 женщин). После проверки всех кандидатов Советом стражей Конституции (специальный орган, состоящий из представителей исламского духовенства и правоведов) к выборам были допущены только шестеро, но двое сняли свои кандидатуры в пользу фаворитов президентской гонки из противоборствующих реформистского и консервативного лагерей. В числе недопущенных к выборам был экс-президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, занимавший пост с 2005 по 2013 год.

Кто фавориты?

Реформистский лагерь представляют действующий президент Ирана Хасан Рухани (он был избран в 2013 году) и бывший вице-президент Мостафа Хашеми-Таба, а консервативное крыло — ученый-богослов Эбрахим Раиси и Мостафа Ака-Мирсалим из партии «Исламская коалиция». Перед выборами в пользу Рухани снял свою кандидатуру первый вице-президент Ирана Эшак Джахангири, а богослова Раиси аналогичным образом поддержал мэр Тегерана Мохаммад Багер Галибаф. За Рухани в ходе кампании также выступил лидер суннитского меньшинства страны и двукратный обладатель премии «Оскар», режиссер Асгар Фархади.

Основная борьба развернется между Рухани и Раиси. Рухани рассматривается в качестве фаворита, но его соперник оказывает более жесткое, чем ожидалось, сопротивление: Раиси удалось сплотить вокруг себя религиозных традиционалистов, а также избирателей из рабочего класса, разочаровавшихся в затянувшемся экономическом застое. Опросы общественного мнения не дают однозначной картины. По данным опроса, проведенного 7–8 мая иранской социологической службой ISPA, лидировал Рухани: его поддерживало 47% избирателей. За ним следовали Раиси (27%) и мэр Тегерана Галибаф (25%), который затем снялся с выборов, но призвал своих сторонников отдать голоса за Раиси. Другой опрос, проведенный 17 мая базирующейся в Вашингтоне частной аналитической компанией International Perspectives on Public Opinion (IPPO) , показал, что за Рухани готовы голосовать около 63% опрошенных, а за Раиси — 32%. Зато опрос, проведенный иранским информагентством Fars News, показал, что лидирует Раиси (48% поддержки избирателей против 45% у Рухани).

Сторонник Эбрахима Раиси целует портрет с кандидатом

(Фото: Reuters)

Если после первого тура ни один из кандидатов не наберет более 50% голосов, 26 мая пройдет второй тур, в котором будут соперничать только два лидера первого тура.

В чем их различия?

Различия между главными кандидатами касаются прежде всего экономики и внутренней политики, рассказал РБК профессор Тегеранского университета Мохаммад Маранди: Рухани — сторонник либеральной экономики, которую Раиси критикует. Последнего заботит в основном растущий разрыв между богатыми и бедными. При этом внешнеполитические курсы соперников мало чем отличаются, указывает эксперт.

«Меньшие противоречия, как показали все три тура дебатов, вызывают вопросы внешней политики», — подтверждает заведующая сектором Ирана в Центре изучения стран Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН Нина Мамедова. У президента Рухани, по ее словам, более взвешенный внешнеполитический курс: он стремится наладить отношения с различными странами, избегает конфронтационных союзов и активно выступает за расширение контактов с Западом. Но к сотрудничеству с Россией, ЕАЭС он проявляет не меньший интерес, утверждает эксперт.

О чем кандидаты спорят по экономике?

Центральная тема предвыборной кампании — экономическая ситуация в стране. Еще во время своей кампании 2013 года Рухани обещал покончить с экономической изоляцией Ирана, наступившей после ужесточения международных санкций. За годы его президентства инфляция снизилась с 40% в 2013 году до 7,5% в 2016-м. Отчасти это стало возможным благодаря отмене международных санкций после подписания в 2015 году Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе Ирана.

По плану Тегеран обязался ограничить свою ядерную программу в обмен на снятие санкций. Заключение СВПД считается главным достижением первого срока Рухани. Однако безработица в стране остается высокой (12,5%), а экономический рост минимален за пределами нефтяного сектора. Намерения Рухани решить эти проблемы путем привлечения иностранных инвестиций и технологий после отмены санкций не оправдались: по оценкам иранского правительства, экономике нужны $50 млрд в год. Инвесторы и мировые банки неохотно вкладываются в Иран из-за остающихся американских санкций и теневой финансовой системы в стране. На этих темах в ходе кампании играл консерватор Раиси, который обещает «искоренить бедность» созданием до 1,5 млн рабочих мест в год и увеличением субсидирования малоимущих в два-три раза.

Фото: Mahsa Jamali / AP

Главное, за что консерваторы критикуют Рухани, — это слабая экономика, высокий уровень безработицы, отсутствие быстрого притока в страну иностранных инвестиций, говорит Мамедова. «Рефреном повторяются у кандидатов консервативного лагеря обвинения, что Ирану при заключении СВПД пришлось пойти на многие ограничения, а санкции полностью не сняты. Но ни один из этих критиков не говорит о выходе из достигнутого с «шестеркой» соглашения», — отмечает эксперт.

Как изменится внешняя политика?

Эффективность СВПД также активно обсуждалась на предвыборных дебатах. Кандидаты из консервативного лагеря критиковали сделку, обвиняя президента в потворстве Западу в этих договоренностях. В то же время в ходе дебатов 5 мая Раиси и его союзник Галибаф пообещали сохранить приверженность ядерному соглашению, несмотря на его недостатки. Они поставили под сомнение способность администрации нынешнего президента извлечь выгоду из ядерной сделки, сравнив ее с «чеком, которой Рухани не способен обналичить». В связи с этим победа Раиси может вернуть напряженность в отношениях с Западом и поставить под угрозу дальнейшее выполнение СВПД, прогнозирует CNN.

В иранской внешней политике вряд ли произойдут какие-то существенные изменения в случае победы того или иного кандидата, считает Маранди из Тегеранского университета. Отношение Раиси и Рухани к Европе, России, Сирии, Йемену и Ираку схожее, указывает эксперт. Что касается Америки, то «Раиси чуть больше критикует тот факт, что США не ослабляют критику сделки по ядерной программе Ирана, и в целом Раиси более скептически, чем Рухани, относится к США», говорит Маранди.

Но Сейед Хосейн Мусавиан, эксперт клуба «Валдай» и научный сотрудник Принстонского университета, допускает, что в случае поражения действующего президента внешняя политика Ирана, как и внутренняя, претерпит существенные изменения, хотя на отношения с Россией это не повлияет. «Российско-иранские отношения так и продолжат развиваться в позитивном ключе и останутся стабильными, несмотря на результат выборов», — утверждает эксперт. Нельзя исключить возврат Ирана к конфронтации с Западом, но это не связано напрямую с исходом выборов, говорит Мусавиан. «До тех пор пока Трамп у власти, Совместный всеобъемлющий план действий будет оставаться под угрозой. Если же США нарушат его, то вполне возможно развитие конфронтационного сценария», — отметил Мусавиан.

В чем интерес России?

По данным Российского экспортного центра (структура Внешэкономбанка), российский экспорт в Иран в 2016 году вырос на 85% к предыдущему году, до $1,9 млрд (это 1,7% всего экспорта России). Основная доля в прошлогоднем показателе — 21% — пришлась на радиолокационную аппаратуру, которую Россия впервые поставила в Иран, следует из данных РЭЦа.

«Радиолокационная аппаратура, прицепы, спецавтотранспорт, электрогенераторы, кабеля — это все для ракетных комплексов С-300, их приписали к гражданскому сектору по просьбе торгпредства, РЭЦа и прочих», — пояснил директор ГК «РусИранЭкспо» Александр Шаров. По его словам, реальный рост российского экспорта в Иран в прошлом году, без учета ВПК, составил 20–30%. В основном выросли поставки металлов, машиностроения и транспортных услуг.

Генеральный директор госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов в феврале отчитался о поставках в Иран в 2016 году зенитных ракетных комплексов С-300 по контракту на общую сумму $1 млрд. Контракт на поставку этих систем в Иран был заключен еще в 2007 году, но не был реализован вплоть до 2016 года из-за международных санкций против Ирана.

Зенитные ракетные системы большой и средней дальности С-300

(Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС)

В 2007–2011 годах ежегодный товарооборот между Россией и Ираном достигал $3,2–3,7 млрд, но, несмотря на снятие санкций с Ирана, так и не восстановился с тех пор.

«У иранцев сегодня нет свободных денег для импорта оборудования и технологий из России. С Китаем, Кореей и другими странами Иран расплачивается деньгами, вырученными за экспорт нефти туда. Россия, несмотря на дефицит нефти и нефтепродуктов, например на Дальнем Востоке, иранскую нефть не покупает — соответственно, денежная рублевая масса отсутствует», — пояснил Шаров. По его мнению, Россия вполне могла бы перепродавать часть иранской нефти на мировой рынок. Более того, Шаров считает, что это могло бы приносить нефтяным компаниям двойную прибыль. «Но похоже, что нашим швейцарским трейдерам проще и выгоднее по своим глубоко личным причинам забирать нефть от наших нефтяных грандов, чем начинать работать с иранской нефтью», — рассуждает он.

Россия и Иран еще в 2014 году обсуждали бартерную схему для упрощения расчетов в условиях санкций — иранская нефть в обмен на российские товары. Но программа так и не заработала. В марте 2017 года министр энергетики Александр Новак заявил о возвращении к этой идее для стимуляции торговли между странами. Покупателем иранской нефти со стороны России может стать ФГУП «Промсырьеимпорт», но пока неизвестно о сроках начала поставок.

Россия в 2014–2015 годах поставляла в Иран в основном зерно, но с 2016 года Иран существенно поднял собственное производство пшеницы благодаря госпрограмме по выкупу ее у местных фермеров по ценам значительно выше рыночных. Поэтому Россия в июле 2016 года—апреле 2017 года (десять месяцев текущего маркетингового года) почти на 30% к аналогичному предыдущему периоду снизила экспорт зерна в Иран, до 1,45 млн т, по данным «Русагротранс».

Какие планы у российских компаний?

До 2010 года Россия была крупнейшим поставщиком стали и стальной продукции в Иран: в частности, Магнитогорский меткомбинат поставлял на логистически удобный для компании рынок Ирана более 1,5 млн т в год. Но за время санкций Иран смог увеличить производство собственной стали и сам начал ее экспортировать. ММК в 2016 году поставил в Иран 655 тыс. т стали и, несмотря на рост в полтора раза к предыдущему году, не достиг плана экспортировать в страну 1 млн т в год. «С 2012 года иранцы уже третий год сами закрывают свои потребности в толстолистовом прокате», — сказал РБК представитель Ашинского метзавода.

Крупнейший российский производитель рельсов «Евраз» вел переговоры о поставке рельсов в Иран, но пока неизвестно, на какой стадии эти переговоры. Представитель компании РЖД недавно открыл офис в Тегеране для работы по проекту электрификации железнодорожного участка Гармсар—Инче—Бурун. Этот контракт на €1,2 млрд компания заключила с Железными дорогами Ирана, финансирование для него обеспечит государственный экспортный кредит, выданный Россией иранскому правительству.

«Иран декларировал потребность в порядка 20–30 тысячах вагонов. На первое время они планируют закупить до 5 тыс.», — сказал РБК генеральный директор ЭКСАР (входит в РЭЦ) Алексей Тюпанов.

Авторынок Ирана показывает стабильный рост, но санкции в отношении Ирана практически прекратили поставки российского автопрома на рынок страны. КАМАЗ (входит в «Ростех») ранее сотрудничал с иранскими партнерами, но в 2010 году сборка в стране, стартовавшая в 2007 году, прекратилась. В 2007–2009 годах на иранский рынок поставляла машины и группа ГАЗ Олега Дерипаски. По словам Тюпанова, КАМАЗ сейчас планирует поставить около 300 машинокомплектов для сборки на территории Ирана, а «СОЛЛЕРС» намерен осуществить экспортные поставки в объемах тестовых пилотных партий. Руководитель EY по оказанию услуг компаниям автомобильной отрасли в СНГ Андрей Томышев отмечает, что одним из препятствий к активному выходу продукции российского автопрома на иранский рынок являются импортные пошлины. Согласно данным EY, пошлины на ввоз автомобилей из России составляют для легковых и легких коммерческих — 90%, для грузовых — 30%, СКД — 32%.

при участии Валерии Комаровой