Допрос Виктора Януковича: главные вопросы и ответы
Почему было отложено подписание соглашения об ассоциации Украины с ЕС?
«Я понимал, что несу ответственность перед украинским народом. Подписание этого соглашения, во второй части которого содержалось положение о свободной торговле, напрямую влияло на наши национальные интересы. После того как правительство это установило, мы обратились к Евросоюзу, для того чтобы доработать это соглашение и поискать компенсаторы.
Учитывая то, что в 2013 году мы заключили соглашение о торговле с Россией, из-за которого несли серьезные потери, во время переговоров с Россией мы поняли, что она планирует подписать аналогичное соглашение с Евросоюзом. А мы как стратегический партнер, имевший товарооборот с Россией и странами СНГ в размере $63–64 млрд, поняли, что, если Россия не учитывает наши интересы при подписании соглашения с ЕС, мы, как говорится, сядем на шпагат. Но мы не олимпийские чемпионы, чтоб на шпагат садиться. Нам нужно было, чтобы Украину подключили к соглашению России и ЕС в качестве заинтересованной стороны».
Как подписание соглашения с ЕС повлияло бы на вашу карьеру?
«Я никогда не думал о личной выгоде, останусь я в своей должности или нет. Но я не ожидал, что мои политические противники пойдут на кровопролитие».
Как осуществлялось ваше взаимодействие с главами МВД и СБУ во время акций протеста?
«Оно ничем не отличалось от взаимодействия с главами других ведомств, в основном на встречах с правительством. Разумеется, во время событий я требовал от них ответа, почему все происходит так, как есть, почему мы видим обострение ситуации».
Отдавали ли вы приказы применять силу при разгоне митингующих?
«Я с самого начала и до самого конца был против использования оружия и кровопролития. Это была моя принципиальная позиция».
Почему милиция не смогла обеспечить порядок во время протестов?
«Я выражаю благодарность сотрудникам правоохранительных органов, которые три месяца терпели: их избивали, убивали, жгли, но они все равно старались сделать все для сохранения порядка в Киеве. На этот вопрос должны ответить те, кто начал кровопролитие на Украине. Я никогда не мог, как говорят, поднять руку и подписать какой-нибудь указ, который привел бы к кровопролитию».
Какие решения по урегулированию ситуации принимались непосредственно вами?
«Я хотел все решить мирным путем, проводил встречи с оппозицией и даже с радикалами. Но далее я понял, что все наши встречи с ними заканчивались тем, что они мне говорили, что ничего не могут сделать с радикалами».
Кто выдавал оружие милиции и протестующим на Майдане?
«За это отвечают те, кто принимал такое решение, но на каком уровне оно принималось, я не знаю. Что касается оружия на Майдане, то оно попадало к людям разными путями, было там и собственное, охотничье оружие. Из какого оружия стреляли на Институтской улице и с Дома профсоюзов, у меня ответа нет. На этот вопрос должно ответить следствие, но за три года оно этого не сделало».
Кто стрелял по митингующим 20 января 2014 года?
«У меня эта информация есть только по СМИ, я читал разные мнения из разных источников — это журналисты, участники событий. Ответов, кроме тех, которые дают они, у меня нет».
О чем вы пытались договориться с оппозицией?
«Мы решали вопросы по выходу из кризиса. Их замечания сводились к негативной оценке работы правительства и к возможности участия оппозиции в новом его составе. Я был не против, я был за то, чтобы правительство работало эффективно. На Украине хватает специалистов, которые могут достойно работать на высоком уровне.
Я сказал: если вы можете работать лучше, то давайте предложения. И оно было — назначить премьер-министром Яценюка. Он отвечал: я буду думать, я не знаю. Что это значит с политической точки зрения, я не знаю, но он так ответил.
Переговоры наши часто заканчивались тем, что они собирались идти на Майдан и доносить до тех, кто там собрался, информацию о ходе наших переговоров, но в итоге они возвращались туда с негативом. Это был спектакль, они тянули время. Весь негатив доносили до Майдана, а весь позитив оставили себе».
Давали ли вы указания силовикам прекратить стрельбу в Киеве?
«Мне сообщали, что огонь велся с домов, которые контролировала оппозиция. Поэтому мне некому было давать указания. Правоохранительные органы работали в обычном режиме.
Кто сообщил о стрельбе? Эта информация шла из СМИ, интервью журналистов. В режиме онлайн можно было следить (за событиями на Майдане. — РБК) по всем каналам. Поэтому я давал только одно указание — остановить кровопролитие, и они (представители силовиков. — РБК) принимали решения».
Что вы предприняли для того, чтобы остановить кровопролитие?
«Безусловно, прошло время, и я не помню всех деталей, но всегда я реагировал [на стрельбу в Киеве] очень остро. Когда начали гибнуть люди, я требовал ответа, кто это сделал (открыл стрельбу. — РБК). Хорошо помню, что мне говорили, что огонь велся с домов, которые контролирует оппозиция.
Мне говорили, что эти дома защищаются обычными митингующими. На крышах работали снайперы, а внизу стояла охрана с Майдана».
Как вы узнали про съезд депутатов в Харькове 22 февраля 2014 года?
«Глава обладминистрации Добкин пригласил, у меня планировались выезды в регионы, и я сказал, что, может быть, приеду. Но в съезде я участия не принял — Добкин и МВД звонили мне и говорили, что в Харькове небезопасно.
Я знал только, что [на съезде] собирались депутаты всех уровней. В повестке было обсуждение ситуации в стране. Во вступительном слове я собирался сказать о мирном соглашении [с оппозицией], которое было подписано, что его надо соблюдать. Хотел обратиться и объяснить, что [новые] президентские выборы — это мое решение, но надо подготовить изменения в Конституцию».
Почему из Харькова вы полетели в Донецк?
«Это было намечено заранее, там должна была быть встреча с активом региона. Вышло так, что, когда я летел в Донецк, с летчиками связался военный диспетчер и приказал им вернуться в Харьков. Для чего, я не знаю, но я спросил, кто он такой, чтобы давать указы президенту. Он ответил, что это указание дал ему Александр Турчинов. Летчик ответил, что на борту самолета находится президент, верховный главнокомандующий и, может быть, [борт] с кем-то перепутали.
В Донецке я встретился с вооруженными людьми, пограничниками. Они встретили меня с оружием, сказали, что у них приказ меня задержать. Я усмехнулся и сказал: вы понимаете, что делаете? Это преступление, и у вас нет прав. Вы нарушаете закон. Они согласились, и после этого я поехал в Крым на машине».
Встречались ли вы в те дни с Ахметовым?
«Я принял решение ехать в Крым из Донецка автомобилем. У меня в пути была одна остановка, надо было заправиться. На пути был дом Ахметова. Я заехал к нему, но на месте его не было. Я ему позвонил, и меня в доме встретили рабочие.
Я также позвонил двоим сыновьям, чтобы они приехали и мы поговорили. Виктор сказал мне, что держит связь с парламентом, сказал, что там происходит антиконституционный переворот, депутаты голосуют под давлением Майдана, а представителей оппозиции избивают.
Встреча с Ахметовым была 22 февраля, на ней мы обсуждали актуальные вопросы».
Как вы оказались на территории России в ночь на 23 февраля 2014 года?
«22 февраля мы двигались в сторону Крыма. В районе Мелитополя мы фактически наткнулись на засаду, которая была в 5 км от нас. Головная группа [кортежа] увидела вооруженных людей без опознавательных знаков. Кроме того, мы увидели, что они вооружены автоматами, а перед их постом находятся два крупнокалиберных пулемета.
Ситуация была сложной. У них был приказ расстрелять кортеж и никого не оставить в живых. Также мы были уверены, что сзади, со стороны Донецка, за нами выехала другая вооруженная группа. Это было уже поздно ночью, мы начали думать, как ехать дальше.
Мы начали искать выход. Решили, что нужно ехать в Крым, нужно искать дорогу, и если доберемся туда, там уже решать, что делать».
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
