Три месяца с начала обвала: почему все не так плохо и что делать дальше

В начале марта, когда после провала переговоров ОПЕК+ цены на нефть рухнули на 30%, что наряду с ожиданиями прихода пандемии в Россию увело курс доллара к ₽82 и обрушило рынок ОФЗ, недостатка в апокалиптических прогнозах не было.

Но три месяца спустя, после пяти «нерабочих» недель, нового соглашения экспортеров нефти, обрушения ставок в мире и в России, финансовые и сырьевые рынки выглядят почти как в начале бури. Цена на нефть всего на несколько процентов ниже, чем до срыва нефтяной сделки, рубль немного крепче, доходности по ОФЗ и ключевая ставка ЦБ существенно ниже февральских уровней, инфляция остается невысокой, мировые рынки акций и облигаций бьют рекорды. При этом действия российских властей подвергаются достаточно жесткой критике.

Справедливы ли претензии, обманчива ли стабилизация и чего следует ожидать до конца года?

Начнем с хорошего: в отличие от 2008-го или 2014 года действия ключевых федеральных ведомств и Банка России были скоординированы, более того — там, где было понятно, что и как следует делать, работа шла на опережение. В режиме реального времени отслеживался зарубежный опыт, заимствовался дизайн изоляционных мер или программ помощи.

Коррекция принятых мер, порой через несколько дней после подписания указов или постановлений, показала готовность властей признавать собственную неправоту. В тех сферах, где уже были набиты шишки и получен опыт (собственный или иностранных коллег), результаты оказались лучше ожиданий.

В первую очередь это относится к финансовым рынкам и банковской системе: своевременные меры по поддержке ликвидности, регуляторные послабления, отказ от резких движений — даже когда к ним склонялось общественное мнение. Записные «плюшкины» из Минфина и ФНС проявили готовность давать налоговые послабления и резко наращивать расходы бюджета — в апреле они были на 40% выше, чем годом раньше. Коммуникации с рынком и гражданами со стороны ЦБ оказались образцовыми.

Готовность действовать по ситуации и решать проблемы по мере их возникновения оказалась правильной тактикой. За время с начала марта до майских праздников — когда стало понятно, что Китай довольно успешно вышел, а Европа и США начинают выходить из изоляции и перезапускать экономику — удалось заключить новое нефтяное соглашение, а ликвидность, закачанная в развитые экономики, поддержала на плаву финансовые рынки.

На этом этапе российские власти держали паузу и ограничивались очевидными мерами. Сейчас многие прогнозы, на основе которых требовали немедленного запуска программ поддержки американского или японского масштаба, кажутся слишком мрачными, но в марте или апреле это были базовые сценарии.

Понимание, что на успехах Трампа, Меркель и Абэ можно если не «проехать зайцем», то дождаться более благоприятного момента и сэкономить на поддержке пострадавших компаний и работников, помогло ограничиться минимальными пакетами помощи. Жесткая бюджетная политика, накопленные резервы и удушающе высокие процентные ставки, мешавшие росту в 2017–2019 годах, позволили ЦБ не повышать ставку в марте и создали базу для ее резкого снижения после стабилизации на рынках и быстрого прохождения пика инфляции. В результате после первых трех месяцев кризиса у экономических властей оказалось пространство для маневра и ресурсы для реализации практически любых разумных планов.

Но с планами и амбициями как раз все не очень хорошо — притом что после первого шока во многих секторах экономики появились структурные проблемы, требующие больше денег и больше внимания, чем предусмотрено национальным планом восстановления экономики.

Вне госсектора быстро идет сокращение доходов, безработица достигнет пика не раньше осени, когда как раз истечет срок выплаты повышенного пособия для потерявших работу. Сильный рубль отражает в том числе коллапс импорта. Деловая активность растет — это показывают данные ЦБ, — но стабилизируется на уровне ниже прошлогоднего. А отраслевые лоббисты, оправившись от испуга, начали продвигать свою повестку, способную замедлить восстановление экономики.

При этом основные проблемы лежат в тех сферах, где мало опыта и слаба инфраструктура для реализации вполне продуктивных идей. Существующие службы занятости с трудом справляются даже с упрощенной процедурой выплаты пособий — и в силу отказного менталитета, и в силу своей кадровой и финансовой слабости.

Мешает отсутствие системы соцзащиты, способной адресно и в необходимом объеме помочь пострадавшим, нужно своего рода «социальное казначейство», но на его запуск понадобится время. Выбор тех или иных мер часто объяснялся не их эффективностью, а возможностью исполнения — поэтому использовалась развитая банковская инфраструктура или «Госуслуги» для «детских» выплат.

Но этого недостаточно. Нужно стимулировать запуск региональных программ поддержки экономики, провести новые раунды прямых выплат гражданам (повторение детских выплат к 1 сентября, выдача ваучеров на покупки, по китайскому образцу). Старые идеи, вроде запуска продовольственных талонов для самых бедных, вполне могут дополнить арсенал стимулирования спроса.

Отраслям, которые еще несколько месяцев будут закрыты на карантин или столкнутся с очень медленным восстановлением спроса, а также их сотрудникам мало помогут кредитные каникулы и льготные кредиты. Поток заявлений на банкротства уже в третьем квартале может существенно превысить возможности судебной системы — но закон о внесудебном банкротстве принят лишь в первом чтении и погряз в поправках. Возможно, стоит рассмотреть ту или иную форму кредитной амнистии для наиболее пострадавших отраслей и граждан, не растягивая решения на годы и не перекладывая их на финансовый сектор. Нужно подумать и о страховании деловой активности от редких, но катастрофических рисков, в первое время за государственный счет.

Без активных действий и крупных дополнительных расходов, а также оперативного запуска инструментов адекватной (на уровне средних зарплат в отрасли или регионе) поддержки работников возврат экономики на уровень прошлого года реален только к концу 2021-го. А по доходам населения и занятости — и того позже.

А вот при грамотных и точечных структурных мерах и финансовых вливаниях существенная часть потерь может быть компенсирована уже во втором полугодии 2020 года, а в следующем году появится шанс превзойти 2019-й. Но для этого амбиции должны соответствовать и масштабу проблем, и имеющимся ресурсам, а выжидательную тактику нужно заместить наступательной стратегией.

Все материалы нашего проекта доступны в Яндекс.Дзене. Подписывайтесь, чтобы быть в курсе