«Сушки» против «Рапторов»

Фото: ТАСС

Американская разведка заявила об ослаблении «Исламского государства», с которым сражаются две коалиции во главе с Россией и США. Судить о реальных успехах обеих коалиций пока сложно, но можно сопоставить их боевые возможности.

Цели операции

У российских военных и контингента США в составе коалиции в Сирии общий объявленный противник: запрещенное в России «Исламское государство». «Мы будем подавлять и в конце концов уничтожим силы «Исламского государства» с помощью постоянных массированных авиаударов», — сформулировал в сентябре 2014 года задачи операции американский президент Барак Обама.

«Очистить Сирию от боевиков, террористов и оградить Россию от возможных террористических атак», — так определил в ноябре 2015 года Владимир Путин цели специальной группы ВКС РФ в регионе. Впрочем, он уточнял, что есть и другая задача: «Стабилизировать законную власть и создать условия для поиска политического компромисса».

Российские силы поддерживают сирийскую правительственную армию, численность которой составляет от 150 тыс. до 200 тыс. военнослужащих. В распоряжении у сторонников президента Сирии Башара Асада, по данным международных экспертов, более 4 тыс. танков (Т-55, Т-72) и около 400 самолетов.

Коалиционные войска прикрывают с неба армию Ирака (ее общая численность оценивается в 800 тыс. человек, 389 танков), сирийских курдов (более 70 тыс. человек) и оппозиционные силы (оцениваются в 40–60 тыс. человек).

Российские самолеты за сто дней кампании совершили 5,7 тыс. боевых вылетов. Средняя плотность вылетов — 50–60 в день. Американская авиация за первые сто дней операции совершили около 3,5 тыс. боевых вылетов (всего более 65 тыс.). Средняя плотность — 120 вылетов в день: американские военные стараются постоянно держать в воздухе силы для поддержки отрядов сирийской оппозиции и курдов.

Авиация

Воюющие стороны выбирают авиацию исходя из оперативных задач и имеющихся мест базирования. Российские военные используют постоянную базу на территории Сирии в Латакии, в непосредственной близости от театра военных действий. В аэропорту Хмеймим боевое дежурство несут около 4 тыс. человек личного состава и более 70 самолетов. В их числе истребители четвертого поколения Су-30 и Су-35, маневренные и быстрые фронтовые бомбардировщики Су-24 и Су-34, штурмовики Су-25.

«По большому счету имеющиеся самолеты позволяют решать стоящие перед ними задачи», — констатирует военный эксперт Михаил Ходаренок. Су-24 может нести до 7,5 т различного вооружения, в том числе осколочно-фугасные свободнопадающие бомбы, на расстояние до 560 км. Возможности Су-34 шире — 8 т бомб он может доставить на расстояние до 1100 км. Для их полноценного использования, отмечает Ходаренок, и нужна база, расположенная недалеко от проведения операции. Основная масса боевых вылетов приходится именно на эти машины.

В Сирии также используются стратегические бомбардировщики Ту-22, взлетающие с аэродрома в Моздоке, Ту-95 и Ту-160, базирующиеся в Энгельсе. По словам Ходаренка, использовать стратегическую авиацию в Сирии не совсем эффективно. «Ту-22 в максимальной бомбовой нагрузке, с 22 т бомб, просто бы не долетел из Моздока. А те 8 т, что позволяют ему бомбить Сирию, можно повесить и на Су-24», — объясняет эксперт. Ту-22 за неделю совершили всего 23 вылета. Тем не менее, по словам Ходаренка, использование стратегических бомбардировщиков необходимо для демонстрации боеспособности всех родов авиации.

Американские военные не имеют собственной базы на территории конфликта. Свои самолеты они запускают с аэродромов на территории Кувейта, Катара, Турции, ОАЭ и четырех авианосцев Пятого флота ВМС США в Персидском заливе и Красном море. Это дает возможность использовать больший парк самолетов, чем имеется на российской базе Хмеймим в Сирии.

За время конфликта в небе над ИГ появлялись американские истребители четвертого поколения F-16 Fighting Falcon и F-15 Eagle, уступающие российскому Су-30 по всем показателям, а также новейшим F-22 Raptor пятого поколения, не имеющим аналогов в мире. К плюсам F-22 можно отнести малую заметность, крейсерскую сверхзвуковую скорость и сверхманевренность.

Для стратегических бомбардировок США используют B-1 Lancer. Бомбардировщик может пролететь без дозаправки 12 тыс. км, то есть стартовать с базы вдали от зоны конфликта. За время кампании B-1 совершил около 5 тыс. боевых вылетов.

Российские ВКС также используют штурмовой самолет Су-25. Он более маневренный и быстрый, чем применяемый в зоне конфликта американцами A-10 Thunderbolt II. Су-25 лучше подходит при наличии средств ПВО у противника. Но у «Исламского государства» таких вооружений нет. Су-25 несет пушку ГШ-2–30, которая уступает по огневой мощи вооружению А-10.

Штурмовик A-10 тяжелее российского аналога и хуже защищен. Однако на борту А-10 — серьезное вооружение: ракеты Maverick для удара по бронетехнике и семиствольная 30‑мм пушка GAU-8. Они более эффективны против живой силы и техники противника на земле. За время операции А-10 совершил более 7 тыс. вылетов.

Флот и ракеты

С моря российскую авиационную группу прикрывают корабли оперативного соединения ВМФ во главе с ракетным крейсером «Варяг». Кроме него в соединение входят ракетный корабль «Дагестан», малые ракетные корабли «Град Свияжск», «Углич» и «Великий Устюг», подводная лодка Б-237 «Ростов-на-Дону» Черноморского флота. Разведку осуществляют штатными средствами флота и с помощью разведывательного корабля «Василий Татищев».

Для поддержки авиагруппы российские корабли запускают крылатые ракеты. В октябре 2015 года входящие в оперативное соединение корабли впервые выпустили 26 крылатых ракет «Калибр» по 11 целям на расстояние свыше 1500 км. Через месяц еще 18 ракет были выпущены в том же направлении. Последней «отстрелялась» подводная лодка «Ростов-на-Дону» — она выпустила четыре ракеты по объектам на территории «Исламского государства». В общей сложности объявлялось о запуске 48 ракет.

С двух авианосцев США с сентября было запущено 47 ракет. Американские авианосцы «Джордж Буш», «Карл Винсон», «Арли Берк» и «Филиппин Си», работающие в зоне конфликта, обеспечивают взлет и посадку палубных многоцелевых самолетов F/A-18 °F Super Hornet и запускают по позициям «Исламского государства» крылатые ракеты «Томагавк».

Российские крылатые ракеты — новейшая разработка ВПК. Они были поставлены на вооружение только в 2015 году и не использовались в боевых конфликтах. По сравнению с «Томагавком» «Калибр» имеет более мощную боевую часть, высокую точность и дальность полета.

Значения запусков крылатых ракет России и США нельзя сравнивать, считает военный эксперт Михаил Ходаренок. «У России до настоящего времени не было неядерных средств удара по берегу. Наличие таких ракет — это пропуск в мир военных привилегированных держав», — констатирует эксперт. По его словам, для США запуск «Томагавков» не самое важное событие, так как эти крылатые ракеты применяются в боевых действиях более 20 лет. Тем не менее, по мнению Ходаренка, нет смысла применять высокоточное и дорогостоящее вооружение против террористов: «У ИГИЛ попросту нет объектов, которые нужно было бы поражать такими ракетами».

Цена операции

По данным Пентагона, на ведение военных действий в Сирии США тратят ежедневно около $11,4 млн. На протяжении всей операции из бюджета страны было потрачено $5,8 млрд. На войну в Персидском заливе (против иракского режима Саддама Хусейна в 1991 году) американцы потратили $2,5 млрд.

Российские военные более экономны. По подсчетам РБК, за день операции в Сирии авиагруппа тратит около $2,5 млн, то есть около $225–230 млн за три месяца. Расходы ВКС РФ связаны в первую очередь с обеспечением самолетов.

К удорожанию операции для США приводят использование более удаленных от театра военных действий авиационных баз, использование новейших истребителей F-22 Raptor, час обслуживания которых обходится в $68 тыс., и запуск крылатых ракет «Томагавк» из Красного моря, который без учета транспортировки двух авианосцев из Аравийского моря обошелся в $74 млн.

При этом коалиция за все время кампании лишилась только разведывательного дрона, сб​итого правительственной сирийской армией. Кроме того, один из морских пехотинцев погиб при десантировании, упав в море из конвертоплана.

Авиагруппа России потеряла бомбардировщик Су-24 (сбитый турецкими вооруженными силами) и катапультировавшегося пилота, которого застрелили туркоманы. Во время спасательной операции туркоманы сбили вертолет Ми-8, под обломками которого погиб один из морских пехотинцев. Под минометный обстрел ИГ 26 января 2015 года попал учебный центр в городе Холмс. В результате обстрела погиб российский военный советник, имя которого не сообщается.

Достигнутые успехи

ВКС РФ и коалиционные силы по‑разному рапортуют о своих успехах. Российские военные сосредоточены на освобожденных территориях (но не говорят о потерянных). На брифинге Генерального штаба ВС 15 января генерал-лейтенант Сергей Рудской сказал, что за 100 дней были освобождены 217 населенных пунктов — около 1000 кв. км территории.

Коалиция публикует данные о количестве убитых террористов: на январь 2016 года в ходе бомбардировок на территории Северной Сирии и Ирака были уничтожены свыше 22 тыс. террористов «Исламского государства». Минобороны попросту не публиковало общих данных по уничтоженной живой силе противника.

Согласно данным IHS Conflict Monitor, за 2015 год «Исламское государство» потеряло около 14% территорий, большая часть которых находится на севере Сирии и в Ираке. Сирийские курды, воздушную поддержку которым обеспечивают силы коалиции, смогли увеличить подконтрольную территорию до 15,8 тыс. кв. км, на 186%. «К этим успехам российские самолеты не имеют никакого отношения. Это в основном зоны действия коалиционных сил», — комментирует военный эксперт Павел Фельгенгауэр. «Наше государство не борется с ИГ, оно борется с оппозицией, называя ее террористами», — объясняет эксперт.

Пока что сложно делать какие‑то выводы из хода операции, считает Фельгенгауэр. «Ни одна из сторон не достигла решающего стратегического перевеса, а считать проценты территорий в ходе конфликта не лучшая идея», — полагает эксперт.

С ним согласен Михаил Ходаренок. По его мнению, большое количество лишней информации, а также политическая ангажированность медиа мешают понять, успешно ли идут военные действия. Тем не менее, считает Ходаренок, о переломе в ходе сражений говорить рано.