«Снаряд. Мы упали на асфальт»: как живут эвакуированные жители Шебекино
Шебекино — в нескольких километрах от границы с Украиной — больше недели находится под массированными обстрелами со стороны Украины. Первые дни шебекинцы пережидали в своих домах или подвалах. Потом снаряды начали рваться во дворах, и люди экстренно эвакуировались, иногда успев схватить лишь документы и домашних животных.
«Снаряд упал у нас во дворе»
Активные обстрелы самого Шебекино и близлежащих сел начались в 20-х числах мая и с тех пор нарастали. 24 мая белгородский губернатор Вячеслав Гладков сообщал о 13 обстрелах округа, 26 мая — о 35, а 6 июня он сообщил, что по округу был выпущен 491 снаряд. Из города была объявлена эвакуация, людей вывозили военные и участники теробороны.
«Мы пережидали обстрелы в коридоре, не могли ни на кухню выйти, ни в комнату, даже вода кончилась, — вспоминает жительница Шебекино Лидия Ивановна. — Потом уже выскочили на улицу, побежали. Я бежала в одном платье. Снаряд. Мы упали на асфальт. Потом вскочили, пробежали еще два подъезда. Опять стреляют. Мы опять на асфальт. Потом снова побежали, еще один подъезд успели пробежать. Я своих всех заставила на расстоянии бежать, чтобы если заденет, то не всех».
У Лидии Ивановны в квартире остались две канарейки — большую клетку не успели взять с собой. По ее словам, птицы всегда предупреждали домочадцев об обстрелах — прижимались друг к другу. «Мы видим, что они сжимаются вместе — значит, скоро будут стрелять. Помогали нам. Потом мы попросили добровольцев, они их забрали, но где сейчас наши канарейки — не знаем», — отметила она.
«В три часа ночи они стали бахать, а в пять утра так бахнуло, что у матери в комнате окно содрогнулось, аж стенка зашаталась. Первый снаряд упал во дворе, второй на футбольном поле, но не разорвался. Военный нам сказал: «Пять минут [на сборы] и все». Я успела схватить только документы и аптечку, ни одежды, ничего. У меня там кошки остались, у меня душа за них болит. Они без еды и воды уже неделю, они умрут», — плачет Катя, уехавшая из Шебекино 1 июня. Ее, маму и Лидию Ивановну поселили в общежитии Белгородского государственного технологического университета имени В.Г. Шухова.
«Они начали бахать с ночи и до рассвета, но я оставалась и не боялась. А когда они взорвали маслозавод и над стадионом посыпалась «люстра», мне стало жутко», — добавляет ее мама Надежда Анатольевна.
Некоторые из шебекинцев не успели зайти домой перед эвакуацией. «У нас некоторые люди, как начались бомбежки, спустились в подвал. А в чем ты спускаешься обычно? Халат, кофточка какая-нибудь, старое тряпье. В этом их из подвала и увозили», — говорит Лидия Ивановна. Она стоит у общежития в платье, которое подобрали для нее волонтеры из гуманитарной помощи. «На два размера больше, ну а что делать», — смеется женщина. Катя показывает на свою футболку: «Я вообще в этом выбегала из дома».
Еще одна жительница Шебекино Наталья, которая остановилась у родственников в Белгороде, рассказала, что «молотить» начинали в районе 3:00, иногда до утра. В какой-то момент женщина не выдержала из-за близости рвавшихся снарядов. «У меня брат больной, онкология. Говорит, я не поеду и все. В девятом часу утра его уже запихнули в машину с криками, с боем, и погнали», — вспоминает она.
Эвакуироваться не хотели и другие жители. «Моей соседке 92 года, не поехала с военным. Он ей кричит: «Пять минут!» А она дверь закрыла и все. Потом ее внучки уговаривали уехать. В итоге дверь пнули, под белы рученьки и в броневик кинули. А внучка ее потом уже забрала в Масловой Пристани (село между Шебекино и Белгородом. — РБК). Она без паспорта выехала, без денег, в одном халате», — рассказывает Лидия Ивановна.
Практически никто из тех, с кем разговаривал РБК, не собирал заранее вещи — до последнего не верили, что придется покидать город. Кто-то заранее подготовил только документы. Лишь Наталья рассказала, что носит с собой документы в сумке почти год — с осени, когда в Шебекино стало неспокойно.
«Надо мной на работе все смеялись, а я им сказала: девки, соберите тревожный чемоданчик на всякий случай. Ушел из дома, бабахнуло, пришел — твой дом сгорел. Что ты будешь делать? Документы потом пойди еще восстанови. Брату тоже сказала: собери тревожный чемоданчик. Он: «Да ну его». А когда уезжали, не знали, что в чемодан кидать», — делится Наталья.
Летом 2022 года российские военные заняли часть Харьковской области, которая граничит с Белгородской. В сентябре контроль над этими территориями перешел к ВСУ. Минобороны сообщало о решении перегруппировать силы, чтобы сосредоточить усилия на донецком направлении.
За последние девять месяцев шебекинцы свыклись с идущими рядом боевыми действиями. Как рассказала жительница города Ольга, они даже научились по звуку различать прилет и российскую «ответку». «Когда прилет, то такой треск: трррррр. Мы уже тоже знаем, как «Грады» звучат. Жутко. Постоянно думаешь, хоть бы твой дом устоял», — говорит она.
У многих в Шебекино есть погибшие или серьезно раненые знакомые, но по большей части жители говорят об этом довольно спокойно. «Помнишь, тетку в клочья разорвало? Снаряд прилетел. А у меня знакомый погиб, поехал на огород помогать сестре. В телефоне человек есть, а на самом деле — нету. Говорят, женщине руку оторвало» — такие фразы иногда проскальзывают в разговорах шебекинцев.
Пока официальных данных о количестве погибших в Шебекино за последнюю неделю обстрелов нет — город все еще находится под массированными ударами, въезд в него закрыт и обход никто не производил. Собеседники РБК из числа местных жителей рассказали как минимум об одном погибшем после 1 июня. По их словам, в жилой дом прилетел снаряд, убив в квартире мужчину. Тело положили на простыню и отнесли в подвал, уточнили они.
«Думал, приду помочь на час. В итоге седьмые сутки тут»
Эвакуированных из Шебекино увезли в Белгород, где разместили в нескольких пунктах временного размещения. Многие остановились у знакомых и родственников. Через некоторое время людей из пунктов временного размещения начали расселять: тех, кому было необходимо остаться в Белгороде, например из-за работы, временно поселили в общежитиях вузов и техникумов, остальных отправили в соседние округа и регионы. К 7 июня в Белгороде остался работать только один ПВР — в Учебно-спортивном комплексе Светланы Хоркиной (подразделение БелГУ), который стал перевалочной базой для вновь прибывающих из Шебекинского округа. К этому времени в городе уже действовали четыре пункта выдачи гуманитарной помощи. Там эвакуированные могут получить продуктовый набор, бытовую химию и предметы первой необходимости (порошок, шампунь, прокладки, туалетную бумагу, таз для стирки, подгузники и так далее).
Везде организаторам помогают волонтеры. Например, на территории кампуса БГТУ им. Шухова действует волонтерский центр, основанный при университете несколько лет назад. Как рассказала РБК возглавляющая центр студентка третьего курса Татьяна, всего разместившимся в кампусе беженцам помогают примерно 180 человек. Из них около десяти волонтеров находятся там все семь дней, остальные помогают по мере возможности.
«Когда все только началось, мы помогали разгружать вещи из автобусов в ПВР, формировать очереди для регистрации людей, помогали проходить без очереди маломобильным и людям с детьми, составлять списки прибывших, помогали им ориентироваться в кампусе и так далее, — рассказала Татьяна. — Сейчас у нас есть люди, которые дежурят в гуманитарном центре, есть люди, которые регистрируют потребности проживающих, отдельно — потребности в медикаментах, занимаются объявлениями, помогают маломобильным, тем, кто с большим количеством детей, — приносят порции еды в комнаты, кроме того, в каждом общежитии постоянно дежурят волонтеры, которые отвечают на вопросы [эвакуированных]».
Почти все волонтеры в общежитиях БГТУ им. Шухова — студенты. На вопрос о том, как удается совмещать подготовку к сессии и помощь эвакуированным, Татьяна признается, что готовится к экзаменам ночью: «Мы понимаем свои силы и стараемся распределять время, выкраивать какое-то количество на подготовку. Многие из студентов живут здесь же, в общежитиях, поэтому в перерыв идут и готовятся. Преподаватели тоже могут войти в положение, например перенести зачет на следующий день или поставить его на резервный».
Волонтер Дмитрий, работающий в комплексе Хоркиной, рассказал, что помочь беженцам его попросил куратор группы в университете во время пары. «Думал, приду на час, два. По итогу нахожусь здесь седьмые сутки, буквально живу, ночую», — говорит он.
Сейчас спортивная арена комплекса заставлена кроватями. На них — имена тех, за кем закреплена кровать. Кто-то из эвакуированных лежит, кто-то проводит время в холле, кто-то — на скамейках на улице у входа. Некоторые приехали в ПВР с домашними животными: у одной из кроватей стоит клетка с канарейкой, у стены — две клетки с домашними крысами, у кого-то на поводке небольшая собака, одна женщина держит на руках котенка.
В первые дни волонтеры комплекса Хоркиной помогали регистрировать прибывающих из Шебекинского округа, размещать их, обустраивать. Сейчас они, кроме обычной организационной помощи, стараются также беседовать с эвакуированными, которые чувствуют себя одиноко и нуждаются в психологической разгрузке, рассказал Дмитрий.
Помимо этого в центре работают волонтеры-медики и волонтеры-психологи. Психолог Оксана рассказала, что они с коллегами замечают тех, кто плачет или у кого «глаза на мокром месте», подходят, стараются поговорить, успокоить. Иногда это не удается и требуется помощь врачей. «У нас была бабушка, она отсутствовала дома четыре дня, потом приехала и нашла мертвого сына. Ей сделали укол, подействовало на три часа, но потом ей все равно пришлось вызывать неотложку. Потому что состояние уже требовало вмешательства врачей», — вспоминает психолог.
Еще одна обратившаяся женщина пожаловалась на то, что на фоне стресса у ее ребенка начался энурез: «Спросила у меня, как быть. Я рассказала, что сначала ей надо стабилизировать свое состояние, потому что дети это очень сильно чувствуют. Ну и не скрывать правду от ребенка, но подавать ее аккуратно, говорить, что мы в безопасности, у наших знакомых, мы с папой что-то придумаем. Спросила, что ребенок любит, дала советы, как его успокоить».
По словам Оксаны, в основном беспокойство людей связано с неопределенностью и невозможностью предсказать даже свой завтрашний день. Нервозность и тревога чувствуются везде, где находятся эвакуированные: в пунктах выдачи гуманитарной помощи, в ПВР. Люди обсуждают, когда могут закончиться обстрелы и в город будет безопасно возвращаться, пытаются узнать, цел ли их дом, но ответов на эти вопросы нет ни у кого.
— По ходу надолго Шебекино фигачат. Мы приедем, а Шебекино уже не будет, — переживает Катя из общежития БГТУ им. Шухова.
— Да там и половины уже нет, — отвечает ей мама.
— Там уже ничего, Катя, нет, — присоединяется к их разговору Лидия Ивановна.
В разных районах Москвы и области
Квартиры в столице с выгодой до ₽4,5 млн
Выгодные предложения для семей с детьми
Видовые квартиры в высотных башнях
Варианты с мебелью и встроенной техникой
