В России за год оправдали треть обвиняемых в организованной преступности

Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

Российские суды в 2019 году оправдали почти 850 обвиняемых в создании преступного сообщества и бандитизме. Это почти треть всех, кому вменили эти статьи, показывает анализ РБК. Чаще, чем предполагаемых организаторов преступных сообществ, суды оправдывают только обвиняемых в клевете, свидетельствуют данные судебного департамента Верховного суда. Общая доля оправданий в России остается низкой — в 2019 году она составила 0,2% от всех дел, дошедших до суда.

Также в 2019 году суды прекратили по тем или иным причинам 24% дел. Из года в год этот показатель в целом практически не меняется, хотя прекращать дела о коррупции, мошенничестве и экономических преступлениях суды стали намного чаще.

Меньше, чем в сообщества, судьи верят только в клевету

Чаще всего суды в России оправдывают обвиняемых в клевете. В 2019 году из 1,3 тыс. обвиняемых по этому составу были оправданы 40%, в отношении более чем половины дела были прекращены — обычно из-за примирения сторон. Обвинительным приговором завершаются всего около 7% дел о клевете.

На втором месте по доле оправданий — статья о создании преступного сообщества (ст. 210 УК): по ней был оправдан каждый третий. На третьем месте — статья об отмывании денег: с таким составом был оправдан каждый пятый (22,5%). Также каждый пятый был освобожден от обвинений в бандитизме (ст. 209 УК). Среди обвиняемых в злоупотреблении полномочиями оправданы около 6%.

Почему суды исключают из обвинений ОПС и бандитизм

Слишком широкое применение статьи об организованном преступном сообществе (ОПС), в том числе в отношении владельцев и руководителей бизнес-структур, критиковали уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов, а затем и президент Владимир Путин. В феврале 2020 года Госдума приняла поправки в УК, которые выводят из-под статьи о преступном сообществе бизнес-структуры, изначально не созданные для незаконной деятельности.

Практика, согласно которой суды часто исключали из обвинений статью об ОПС, существовала несколько лет до этого. Как правило, речь идет о частичном оправдании, когда действия нескольких предполагаемых соучастников избыточно квалифицируют как ОПС, а на деле их «сплоченность в банду не подтверждается», пояснил РБК адвокат BMS Law Firm Александр Иноядов.

«Обвинения по ст. 210 УК нередко предъявляются без достаточных оснований, в связи с чем судам следует с повышенным вниманием относиться к проверке обоснованности обвинений», — указал в феврале глава Верховного суда Вячеслав Лебедев. По данным, которые он тогда привел, почти из 500 подсудимых по делам об ОПС лишь 47% были так или иначе осуждены. В отношении остальных дела были прекращены по тем или иным основаниям, статья об ОПС была исключена из обвинения как излишне вмененная или подсудимые были по ней оправданы.

Лебедев отдельно привел также данные по делам об ОПС, где проходили предприниматели или менеджеры компаний. Из 133 таких обвиняемых только 73 (55%) были осуждены. Из остальных чуть более половины (32 человека) были оправданы.

В отношении бандитизма подход судов в целом тот же, считает Иноядов. По его словам, ст. 209 часто дополнительно вменяется, когда речь идет об эпизодах разбоя, совершенного группой (ст. 162 УК). «Квалифицирующий признак организованной группы зачастую охватывает реальную картину преступной деятельности, поэтому и процент частичного оправдания именно по ст. 209 значителен. Кроме того, эта категория дел может быть рассмотрена и судом с участием присяжных заседателей, где процент оправдания выше», — подчеркнул Иноядов.

«Как показывает правоприменительная практика, участие присяжных значительно повышает вероятность получения оправдательного приговора», — отметил и адвокат МКА «Князев и партнеры» Алексей Сердюк. Он также указал, что Верховный суд в делах о бандитизме требует установления ряда признаков, таких как устойчивость, вооруженность, определенная цель создания, и, если хотя бы один из них подтвердить не удается, обвинение рушится.

Почему часто оправдывают обвиняемых в отмывании денег

По делам о легализации средств, полученных преступным путем (ст. 174.1), в прошлом году суды оправдали чуть менее четверти обвиняемых — 22,5%. С применением этой статьи связан целый ряд сложностей для правоохранительных органов, указывает адвокат Сердюк.

Во-первых, сама ее формулировка подразумевает, что отмыть можно только доходы, преступный характер которых доказан: «Для привлечения лица к ответственности необходимо совершение предшествующего преступления. Соответственно, если отсутствует состав основного преступления, вменение отмывания доходов не представляется возможным».

В то же время существует принцип недопустимости привлечения к ответственности дважды за одно и то же преступление, напоминает Сердюк. И поэтому квалификация основного корыстного обвинения, которое вменяется обвиняемому, часто вполне охватывает и последующее отмывание денег.

Несмотря на разъяснение ВС, «для сотрудников правоохранительных органов легализация по-прежнему остается сложной в части толкования понятия финансовой операции и установления цели совершения преступления». По смыслу УК преступник должен совершать операции целенаправленно, чтобы придать правомерный вид своим преступным доходам, а такой мотив порой сложно доказать. «В связи с неопределенностью и нестабильностью правоприменительной практики легализация вменяется как дополнительный состав с расчетом на то, что суд разберется», — отметил Сердюк.

Как часто прекращаются коррупционные и экономические дела

В 2019 году судьи прекратили дела почти 1,1 тыс. обвиняемых в коррупции, или около 17% всех подобных дел, дошедших до суда. Процент прекращенных дел о коррупции вырос в пять раз по сравнению с 2015 годом.

Доля прекращенных на стадии суда коррупционных дел начала резко расти в 2018 году, показывает анализ РБК. Если до этого времени она составляла 3–5%, то в 2018 году уже 13%, в 2019-м — 17%.

Чаще всего прекращают дела о мелком взяточничестве (ст. 291.2 УК, подразумевающая дачу и получение взятки в размере менее 10 тыс. руб.). Среди всех осужденных за коррупцию в 2019 году 36% были осуждены за мелкое взяточничество. Но среди тех обвиняемых, дела которых прекратил суд, таких две трети.

Дела о мелком взяточничестве чаще всего прекращают по ст. 25.1 Уголовно-процессуального кодекса как дела небольшой и средней тяжести, назначая судебный штраф. Другая популярная причина для прекращения коррупционных дел любой тяжести — деятельное раскаяние обвиняемого.

«Санкция за мелкое взяточничество весьма мягкая, максимальное наказание — это лишение свободы сроком до одного года. Общая политика, складывающаяся в судебной системе, говорит о том, что за такие преступления обвиняемым не назначается реальный срок. Как правило, суды за подобного рода преступления назначают условные сроки и судебный штраф», — сообщил РБК партнер юридической группы Novator Александр Катков.

«Дела коррупционной направленности порой требуют доказывания факта причиненного ущерба, реальности и значимости последствий, преступного умысла», — объяснил высокий процент прекращений адвокат Иноядов.

Также в последние годы стали чаще прекращать дела по экономическим статьям. В 2019 году судьи прекратили производство в отношении примерно каждого третьего подсудимого с таким составом — судимости избежали 3,3 тыс. человек. В 2015–2017 годах суды прекращали 14–18% экономических составов преступлений. Но, как и в случае с коррупционными составами, оправданий не стало больше, они остались на уровне 0,2–0,4%.

На треть чаще стали прекращать дела о мошенничестве. В 2019 году суды прекратили каждое третье дело по ст. 159–159.6 УК, а пять лет назад прекращали каждое четвертое. «Скорее всего, это связано с тем, что большинство мошенничеств сейчас совершается дистанционно с использованием сети интернет», — указал Катков. Даже если правоохранительным органам удается вычислить предполагаемого преступника, доказать его виновность в суде получается не всегда.