Континент в осаде: как беженцы зарабатывают на европейцах

Фото: из личного архива

Провести несколько месяцев в Северной Европе, пока заявление о предоставлении убежища рассматривается, становится гораздо более выгодным, чем работать у себя на родине за зарплату, которой едва хватает для жизни.

​Европейская ответственность

Многие европейцы ощутили угрозу для своей страны, когда мигранты стали массово пересекать границы ЕС. Неважно, они сами встречались с беженцами или просто видели фотографии в газетах, но все осознают, что гигантское количество отчаявшихся людей пытается въехать на территорию Европейского союза любыми возможными способами. И это осознание еще предстоит превратить в ответ на случившийся кризис.

Кажется, что напряженность в отношениях между членами ЕС тоже начинает расти. Конечно, существуют четкие правила о том, как разделять ответственность за беженцев. По так называемому Дублинскому соглашению первое государство — член ЕС, чью границу пересекает человек, отвечает за предоставление ему убежища. Но сейчас это проблематично, так как переносит всю тяжесть кризиса на приграничные страны ЕС. В 1990‑е годы, когда страны Евросоюза принимали только 300 тыс. ходатайств в год о предоставлении убежища, это не являлось проблемой. Но в текущей ситуации, когда число людей оказывается в три раза больше, такой принцип уже не работает.

В расчете на душу населения Швеция получает в 15 раз больше ходатайств о предоставлении убежища, чем Великобритания, где официальная политика в отношении беженцев остается наиболее враждебной. Германия стала основным пунктом назначения — в нее прибывают чуть ли не 40% беженцев из всего ЕС, что даже в пересчете на душу населения остается в несколько раз больше, чем в среднем по ЕС.

Небольшие приграничные страны, такие как Венгрия и Греция, просто не имеют возможности и места для регистрации и обеспечения жильем сотен тысяч просителей убежища. А у крупных стран, таких как Италия, нет мотивации обращать внимание на мигрантов. Наоборот, все понимают, что если ничего не предпринимать, то беженцы, скорее всего, отправятся в другое место (в основном в Северную Европу).

Германия, признав, что дублинская система оказалась несостоятельной в текущих условиях, объявила о готовности принять все заявления о предоставлении убежища от сирийцев, независимо от того, где они пересекли границу ЕС. Решение было принято отчасти потому, что сложно определить, где беженец впервые пересек границу, особенно с учетом проницаемых внутренних границ Евросоюза. А во‑вторых, решение 2013 года Европейского суда о том, что Германия не может депортировать иранского беженца в Грецию (было решено, что заявитель «рискует подвергнуться реальной опасности и бесчеловечному обращению») повысило чувство ответственности Германии в этом вопросе.

Привычные затруднения

Германия — крупнейшая страна Евросоюза и по количеству населения, и по ВВП. Так что вполне естественно, что именно она возглавила процесс решения кризиса вокруг мигрантов. При этом Германия по‑прежнему составляет менее одной пятой населения ЕС и менее четверти ее экономики. Иными словами, даже Германия не может обработать всех беженцев Европы в одиночку.

Несколько месяцев назад Еврокомиссия попробовала реализовать смелое предложение и распределить беженцев по государствам — членам ЕС согласно простому уравнению, которое подсчитывает численность населения и ВВП. Но план был отвергнут, так как государства, особенно с наименьшим количеством беженцев, утверждали, что такой подход представляет собой неправомерное вмешательство в их внутренние дела.

Это поставило ЕС в его обычное затруднительное положение: все признают, что проблема существует. Но решение требует единогласия, которое не может быть достигнуто, так как каждая страна отстаивает только свои собственные интересы. Единственный вариант — не ориентироваться на те страны, которые не желают принять иммигрантов, по крайней мере временно, и вырабатывать решение с участием тех, которые готовы разделить внезапное бремя.

Заложники морали

Но есть и другой аспект кризиса, который делает решение имеющихся проблем все более сложным. Прибывшие — не все мигранты из зон конфликтов. И согласно международному праву не имеют «право на убежище». Среди прибывающих есть много экономических мигрантов из более бедных частей Балкан, которые пересекают границы в надежде избежать нищеты у себя дома и готовы эксплуатировать юридическую возможность получения убежища.

Процесс подачи самого заявления, пусть и такого, у которого мало шансов быть принятым, оказывается крайне привлекателен. Даже до того как заявление решат принять или отклонить, заявитель получает базовое жилье, социальные услуги (включая здравоохранение) и карманные деньги, которые в сумме могут значительно превышать зарплату в родной стране. Провести несколько месяцев в Северной Европе, пока заявление рассматривается, становится гораздо более выгодным, чем работать у себя на родине за зарплату, которой едва хватает для жизни.

Одновременно с тем, как растет число просителей убежища, увеличивается и время, необходимое для обработки заявлений, — все это делает такую систему все более заманчивой для экономических мигрантов. И действительно, почти половина всех просителей убежища в Германии сейчас прибыла из безопасных стран, таких как Сербия, Албания или Македония. Европейские популисты используют такие случаи, чтобы посеять страх и гнев среди европейской общественности.

Европейскому союзу необходимо предпринять действия по двум фронтам. Во-первых, члены ЕС должны в срочном порядке увеличить свои ресурсы для рассмотрения ходатайств о предоставлении убежища, чтобы можно было быстро выявлять тех, кто нуждается в защите. Во-вторых, ЕС должен улучшить распределение нагрузки — в идеале между всеми странами, но в первую очередь лишь среди небольшой группы — в предоставлении жилья тем, кто уже получил официальный статус беженца.

В рамках международного права и человеческой морали у Европы нет возможности поступить как‑то иначе.

© Project Syndicate, 2015

www.project-syndicate.org