Русские в Панаме: что власти узнали из досье об офшорах россиян

Фото: Евгений Павленко / «Коммерсантъ»

Что нашел Росфинмониторинг

Росфинмониторинг ​при проверке «панамского досье» нашел 4197 офшорных компаний, подконтрольных россиянам. Об этом рассказал начальник управления ведомства по противодействию отмыванию доходов Виталий Андреев, выступая 10 декабря на конференции «Приоритетные направления антикоррупционной политики в России и мире» в НИУ ВШЭ. Для сравнения: граждане США контролируют 3066 компаний из «панамского досье», граждане Украины — 470, по данным Росфинмониторинга.

Эти компании совершили сомнительные финансовые операции на общую сумму более​ 5 млрд руб. Многие из них связаны с губернаторским, депутатским и министерским корпусом, сообщил Андреев. По его словам, данные о возможных махинациях переданы в правоохранительные органы в соответствии с их компетенцией.

Самая популярная юрисдикция для регистрации офшорных компаний у граждан России, а также у американцев — Британские Виргинские Острова: на них приходится более 50% юрлиц. За ними следуют Панама и Багамы, добавил Андреев.

В пресс-службе Росфинмониторинга не стали уточнять, кто именно из публичных должностных лиц имеет отношение к офшорам из списка и какова была реакция силовиков на полученные данные. «Больше того, что было сказано, увы, мы озвучить не можем», — сказали РБК в ведомстве.

Что такое «панамское досье»

«Панамское досье» — документы из офшорного регистратора ​Mossack Fonseca. После утечки они оказались в распоряжении Международного консорциума журналистов-расследователей (ICIJ) и Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP).

Расследование о «панамском досье» было опубликовано в апреле 2016 года. Журналисты из разных стран и изданий изучили более 11,5 млн документов. Выяснилось, что офшорными компаниями владели семьи 12 российских высокопоставленных чиновников, в том числе пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, вице-мэра Москвы Максима Ликсутова, Алексея Улюкаева (на тот момент министр экономического развития), секретаря генсовета «Единой России» Андрея Турчака (на тот момент губернатор Псковской области), замминистра внутренних дел Игоря Зубова.

В «панамском досье» фигурировали виолончелист Сергей Ролдугин, которого президент Владимир Путин называл своим другом, 16 из 77 российских долларовых миллиардеров, а также депутаты и сенаторы, которым по закону запрещено заниматься предпринимательской деятельностью. После публикации расследования Генпрокуратура отчитывалась о его проверке, однако ее выводы были засекречены.

Названная представителем Росфинмониторинга сумма в 5 млрд руб. крайне мала по отношению к реальному объему махинаций с участием россиян, описанных в «панамском архиве», предположил в разговоре с РБК заместитель директора российского отделения антикоррупционной организации Transparency International Илья ​Шуманов. Он добавил, что многие другие государства отреагировали на публикацию «панамского архива» более двух лет назад, возбудив десятки и сотни уголовных дел.

Почему власти занялись расследованиями двухлетней давности

Российская система борьбы с легализацией преступных доходов соответствует всем стандартам FATF — межправительственной группы, которая разрабатывает меры по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма, рассказал Андреев, выступая в НИУ ВШЭ. Он напомнил, что в 2019 году России предстоит пройти очередную оценку соответствия международным стандартам со стороны FATF и «еще раз доказать эффективность национальной антиотмывочной системы».

В своем выступлении Андреев сделал акцент на эффективном международном сотрудничестве: например, благодаря финансовой разведке одной из европейских стран власти России узнали о зарубежных активах 24-летнего племянника одного из российских губернаторов (ныне — бывшего) и о том, что на его счет единовременно было зачислено $15 млн.

Для России важно «блестяще или почти блестяще» пройти мониторинг, и она «старается заранее нейтрализовать возможные претензии со стороны FATF», сказал в беседе с РБК Шуманов.

«Большинство международных институтов — это институты непрямого действия. А у FATF есть прямой инструмент — включение страны в черный список. Это значит, что страна не соблюдает требования борьбы с отмыванием, не сотрудничает с другими странами, не раскрывает им информацию или даже может противодействовать. Мы уже были в начале 2000-х в этом списке — сразу кооперация по экономическим и политическим вопросам усложняется. Процедуры проверки контрагентов, займов, работа госкомпаний оказываются затруднены. Страна попадает в категорию, условно, Ирана, Северной Кореи или Багамских Островов, которые очень ограниченно вовлечены в экономические процессы. Это очень сильный репутационный удар», — объяснил Шуманов.

Как финансовая разведка реагирует на публикации СМИ

Весной 2018 года о проверке «панамского досье», а также другого громкого расследования — «райского досье» — впервые рассказал директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин.​

«Службой постоянно ведется анализ материалов, публикуемых СМИ», — отметил в понедельник Андреев.

Эхо офшорного скандала: почему власти заинтересовались «панамским досье»

Общество

Он порекомендовал бизнесу и банкам тщательнее проверять своих контрагентов; как пример он привел российскую компанию, которая перечислила 2 млрд руб. подрядчику из страны бывшего СССР. Впоследствии оказалось, что этот подрядчик находится в списке так называемого российского ландромата — расследования по факту отмывания более $20 млрд российскими банками через 5 тыс. компаний. «Результаты расследования были опубликованы в марте 2017 года, а в декабре российская компания перевела ей деньги. К тому моменту иностранная компания уже полгода фигурировала в интернете как «грязная» и используемая для отмывания преступных доходов. Ни российская компания, ни кредитная организация даже по интернету не проверили, что это за контрагент такой», — рассказал начальник управления Росфинмониторинга.

Журналисты часто оперативнее разоблачают коррупционные и отмывочные практики, чем силовики, так происходит по всему миру, отметил в разговоре с РБК ​Шуманов. «Как показывает практика ICIJ и OCCRP, надзорные и правоохранительные органы очень серьезно следят за обнародованием таких документов. Часто власти даже делятся материалами с этими консорциумами, чтобы они чуть глубже копнули и, например, установили конечных бенефициаров каких-то сделок по своим каналам. Потому что журналисты более свободны в сборе информации и поисках подтверждений, чем правоохранители. Силовики ищут информацию в одной стране и одной юрисдикции; журналисты, объединяясь в консорциумы, могут делать это в глобальном масштабе», — пояснил Шуманов.